Дело Бейлиса. Хроника судебного разбирательства. Часть 27. 23 октября 1913 г. Прения сторон-2 - 30 Октября 2013 - Дневник

На вопрос: «С какой целью везли Чеберяк в Харьков?», прокурор утверждает, что Чеберяк, по ее свидетельствам, поехала туда, не зная даже цели поездки. По приезду в Харьков ее привели в "Гранд отель” к Марголину, выслушав версию о совершении убийства Мифле, он предложил Чеберяк взять вину на себя.

Исходя из этого прокурор уверен, что вся поездка Чеберяк в Харьков была устроена только для того, чтобы ее уломать, уговорить принять на себя убийство Ющинского.

Ей обещали в таком случае привлечь к защите самых лучших адвокатов, обеспечить ее чистыми документами, что ее при этом «днем с огнем не найдут» — только чтобы Чеберяк взяла это дело на себя. Но и в этот раз ничего не получилось, Чеберяк на уговоры не поддалась, т.к. считала, что стоит ей взять вину на себя, ее выдадут с головой, денег не дадут, засадят в тюрьму, а Бейлиса выпустят.

С. И. Бразуль-Брушковский, сотрудник газеты «Киевская мысль»

После этой неудачной попытки уговорить Чеберяк 22 декабря 1911 г., у них зарождается новый план запутать следы. Бразуль-Брушковский приходит к следователю по особо важным делам Фененко и говорит, что у него и Выгранова есть новые, существенные данные, что нужно арестовать братьев Мифле и тогда Бразуль эти данные сообщит прокурору. Но прокурор не поддался на эту провокацию и ответил: "по темному следу я не пойду, ваша версия о Мифле не выдерживает критики”.

Бразуль не оставляет попытки направить следствие по ложному пути. За два дня до утверждения обвинительного акта 18 января он снова подает заявление следующего содержания:

«Состоя сотрудником газеты, я по поручению редакции следил за делом Бейлиса с самого начала, и у меня сложилось впечатление, что убийство есть дело шайки преступников, что имелось в виду инсценирование, то есть подражание ритуальному убийству для сокрытия следов преступления».

Теперь он утверждает, что Чеберяк и Петров сообщили ему, что Ющинского на место преступления привел Назаренко, первый удар нанес дядя мальчика Федор Нежинский, сам Петров будто бы видел, как Мифле перед убийством набивал рукоятку на шило чтобы заколоть мальчика, и это окровавленное шило после убийства нашли Женя Чеберяк и другой мальчик, Зарудный.

Дальнейшее расследование показало, что Назаренко, был в то время под арестом, а значит никак не мог участвовать в убийстве. Федор Нежинский и Лука Приходько тоже не могли быть причастны к этому делу. В пещере убийство не могло быть совершено, не было никаких клятв — как это тоже утверждалось, что все это — сплошной вымысел с целью запутать дело, помешать работе прокурора и во что бы то ни стало освободить Бейлиса, добившись передачи дела на доследование.

Прокурор сообщает, что когда Бразуля потом допрашивали, он сам говорил: я не верил в то, что писал, все это было, мол, сделано "в тактических целях", чтобы "вызвать брожение среди преступников", и в симуляцию ритуального убийства он, мол, не верил — другими словами, он признал себя виновным в ложном доносе.

Н. А. Красовский, руководитель полицейских розысков по делу об убийстве Андрея Ющинского

Когда прокурор отвергает версию Бразуля, в дело вмешивается Красовский. Он находит себе двух помощников, неких Караева и Махалина.

Их цель добиться того, чтобы дело было возвращено на доследование, затянуть его.
Прокурор говорит, что Красовский привлек к делу некую Дьяконову, которая якобы среди бела дня на оживленной улице Киева три часа беседует с каким-то человеком в маске, и этот свидетель сообщает ей удивительные новые сведения. От таких сведений, как считает прокурор, можно только смеяться. У прокурора же показания Дьяконовой вызывают негодование. Кто может поверить, что человек в маске спокойно беседует днем на оживленной киевской улице, когда рядом ходят люди и все это видят? И потому, что все рассказанное Дьяконовой явная ложь, он не может оставаться спокойным.

Далее Дьяконова сообщает, что 11 марта 1911 г., накануне убийства Андрюши она зашла к Вере Чеберяк и увидела там Ющинского. На следующий день, 12 марта, она опять заходит к Чеберяк — около 11 часов дня — и видит там "четырех хлопцев”, которые убегают от нее в соседнюю комнату, видит ковер, в который что-то завернуто. Дьяконова теперь без тени сомнения называет убийц: это Сингаевский (брат Веры Чеберяк), Латышев, Рудзинский и Лисунов.

Только оказывается, как сейчас это все точно известно, 11 марта Андрюша в 2 часа дня был у родителей, а в 3 часа — у тетки. Что Лисунов в это время давно уже сидел в тюрьме под арестом. Следовательно, все это — ложь.

Далее, как это следует из рассказа Дьяконовой, она приходит к Чеберяк 14 марта, остается у нее ночевать, спит с ней в одной кровати и одной ногой нащупывает труп в мешке. С ее слов получается, что через 2 дня после убийства, когда труп в квартире давно должен бы разлагаться, он все еще находится в квартире Чеберяк.

Только следствие установило, что Дьяконова у Чеберяк уже давно не бывала, Василий Чеберяк (муж Веры) в этот день на своем дежурстве не был и все это должен бы видеть и должен был спать в той же комнате.

Прокурор упоминает также свидетельства Малицкой, которая совершенно запуталась в своих показаниях. В августе на допросе она говорила, что по делу ничего не знает, затем разговорилась, сообщила, что слышала подозрительный шум в квартире Чеберяк, сначала сообщает, что шум был вечером, потом – утром. Раньше она говорит, что боялась, а сейчас уже не боится, потому и написала письмо Бразулю. И делает вывод – таким свидетелям верить никак нельзя.

Прокурор останавливается на показаниях парикмахера Швечко, который будто бы в тюрьме, где он находился, ночью (как будто специально проснулся ради этого разговора) подслушал, что когда один спросил о «байстрюке», как быть с ним, другой сказал: «Мы его пришили». Через год по карточке в «Киевской Мысли» в одном из разговаривавших он признал Рудзинского. Обо всем этом Швечко рассказал Бразулю, а потом Красовскому. А затеяно все это было, вроде бы, для того, чтобы скрыть следы намеченного ограбления с помощью Андрюши Софийского собора. Только разве мог участвовать в этом деле мальчик, который говел на первой неделе великого поста в Киево-Печерской лавре, который мечтал стать священником, который был общим любимцем, был чужд воровской среде?

Вот такие лжесвидетельства появляются на свет и прокурор прямо заявляет, что Дьяконова, Малицкая, Караев, Махалин и Красовский лжесвидетели. Целью их было увести следствие в сторону, отправить дело на доследование. Прокурор уверен, что воры не убивали мальчика. Они не так глупы, чтобы держать труп в квартире, окруженной со всех сторон соседями, где масса глаз, где не могло быть совершено это преступление. Мальчик никакой опасности для воров не представлял. Но даже если предположить, что убийство совершено ими, то никогда еще не было случая, чтобы обыкновенные воры подвергали свою жертву столь долгим и мучительным истязаниям.

Подводя итог сказанному, прокурор приходит к выводу, что Марголин стоял во главе известной части еврейского общества, руководил частным расследованием по делу Ющинского, и усилия их были направлены на то, чтобы следствие пошло по неправильному пути. Когда ложные версии о причастности к убийству родственников, о каких-то цыганах, которым якобы нужна была кровь для лечебных целей, рухнули — после всего этого оставалась одна версия, хотя все вышеупомянутые лица о ней никогда не сообщали, место убийства — усадьба кирпичного завода Зайцева.

Далее прокурор напоминает, что версии о совершении злодеяния умалишенными или половыми психопатами категорически отвергли эксперты, что он отвергает даже мысль о том, что убийство могли совершить жители Лукьяновки, где произошло убийство. Все они скромные мещане, люди, занятые своим делом и жизнь Ющинского, его кровь им вовсе не нужна.

Андрюша Ющинский был общим любимцем, друзей у него много — и на Лукьяновке, и в Предмостной Слободке. На Лукьяновке его лучшим другом был Женя Чеберяк, умерший при самых загадочных обстоятельствах.

Был он знаком с сыновьями Бейлиса, знали его и сам Бейлис, и Шнеерсон, столовавшийся у Бейлиса. Андрюша был знаком с Гершкой Арендарем, встречался с ним почти каждый день. Однако прокурор обращает внимание суда на тот факт, что все они это отрицают. Отрицают, хотя все жили рядом, а значит встречались и не могли не знать друг друга. А бабушка Андрюши, Олимпиада Нежинская, при вторичном опросе сказала прямо: "Как же вы, Шнеерсон, не знали Андрюшу, ведь я же посылала его к вам за сеном?”.
Прокурор заявляет, что когда свидетели, боясь себя изобличить, говорят неправду, они сами же подрывают доверие к своим показаниям.

Далее прокурор сообщает, что агент сыскной полиции Полищук установил, что Файвель Шнеерсон, который столовался у Бейлиса, усиленно интересовался Андрюшей, бывая в Слободке, рассказывал ему, что может показать его отца.

Сам же Шнеерсон после таинственно исчез, а подворная книга уничтожена.
У Арендарей жил старик Тартаковский, который очень любил мальчика. После смерти Андрюши этот старик страшно затосковал. Как было установлено следствием, Арендари боялись, что он скажет что-нибудь лишнее. И вдруг этот старик умирает при весьма загадочных обстоятельствах - подавился костью.
Обобщая сказанное прокурор резюмирует, что между Лукьяновкой с заводом Зайцева и Слободкой с Андрюшей и домом Арендарей — связь налицо. За Андрюшей следят, с ним хорошо знакомы и Арендари, и Файвель Шнеерсон, и брат Менделя Бейлиса, Аарон Бейлис.

Далее прокурор переходит к обстоятельствам исчезновения Ющинского.

Супруги Шаховские

Как установило следствие, 12 марта 1911 г., в 6 часов утра, Андрюша взял свои книжки и ушел из дому. В 8 часов утра его видели на Лукьяновке фонарщик Шаховской, зажигавший керосиновые фонари на Юрковской улице, и видела его жена, Ульяна Шаховская. Андрюша стоял на улице с Женей Чеберяк и они ели конфеты.

Через несколько дней Шаховской снова встречает на улице Женю Чеберяк и спрашивает, хорошо ли они поиграли. Женя ответил, что поиграть им не удалось: «нас спугнул мужчина с черной бородой».
Ульяна Шаховская от своей знакомой по прозвищу Волкивна, которая была в день исчезновения Андрюши на кирпичном заводе, и видела, что мальчика там тащили по направлению к гофманской печи. Эта знакомая отказалась на следствии от своих слов, но прокурор объясняет это, тем, что все они боятся, что их подколют.

Женя Чеберяков

Свидетелями последних моментов жизни Андрюши были дети. Двое из этих детей — уже в могиле, Женя и его младшая сестра.

Покойный Женя Чеберяк давал показания три раза, и все три раза — очень уклончиво, а потом совершенно запутался. Но студенту Голубеву, который смог завоевать его доверие, он рассказал, что Андрюша и он в субботу 12 марта были на кирпичном заводе, заходили в лавочку покупать сало; а сыскному агенту Полищуку - что 12 марта в день убийства утром, когда к ним пришел Андрюша, они все пошли кататься на "мяле”, что Мендель Бейлис за ними погнался, что они убежали, а Андрюша не успел, и что Бейлис его схватил, и что с тех пор они Андрюшу не видали.

Дочь Чеберяк, Людмила, сестра умерших Жени и Вали, и сам Василий Чеберяк также показали, что 12 марта, то есть в день исчезновения Андрюши, он в 9 часов утра уже был на дежурстве у себя в почтовой конторе, когда к нему прибежал запыхавшийся Женя и рассказал, что "мы играли на мяле, нас погнал Бейлис, мы убежали, а Андрюша остался”.

Василий Чеберяк и в суде давал эти показания, говорил, что сообщал об этом же следствию, но его не хотели слушать. Все, что касалось Бейлиса, отклоняли.

Прокурор обращает внимание, что Чеберяк, в результате лишился своего места службы на почте, Шаховских стали запугивать.

Присяжные заседатели

Студент Голубев и Поздняков, еще незадолго до начала процесса слышали от подвыпившего содержателя пивной, еврея Добжанского, что Бейлис — его друг, что его не осудят, что ему это сказал сам Марголин, а что Шаховские, показывавшие раньше относительно Бейлиса, теперь больше ничего не покажут.
Прокурор констатирует:

«мы видим, как всё, что касается Бейлиса и евреев, подавляется, подвергается террору, всевозможным воздействиям и нажимам».

Смышленая 11-летняя девочка, развитая не по летам Людмила Чеберяк, дала совершенно определенные показания, не путаясь и не сбиваясь. Она сообщила, что 12 марта к ним пришел Андрюша, вызвал Женю, позвал его гулять. Они вместе с Людой, ее сестрой Валей и Дуней Наконечной, а затем к ним присоединился Назар Заруцкий, был ли кто еще с ними, она не помнит, отправились на мяло. Выбрали то мяло, которое было подальше от дома Бейлиса потому, что боялись его.

Чеберяк прекрасно знали Бейлиса, а он знал их, дети ходили к Бейлису за молоком, потому что у него была корова. Это подтверждал и дворник Степан Васильев, чьи показания были зачитаны в суде в связи со смертью последнего. Он же говорил, что и Вера Чеберяк была хорошо знакома с Бейлисом. А сейчас Бейлис и те, которые его выгораживают, утверждают, будто у него никакой коровы не было или была в 1910 году, а не было в 1911-м. Свидетельница Маслаш, выступавшая со стороны защиты, показала, что корова у Бейлиса в 1911 году была и что она сама все время у него покупала молоко. Тогда защита от этой свидетельницы отказалась.

ИЗЪ ПЕЧАТИ

Отклики дела Бейлиса.

Октябристы о деле Бейлиса.

Один из лидеров фракции союза 17 октября, Н. И. Антонов, на вопрос об отношении его к делу Бейлиса заявил, по словам «Рус. Сл.»,— следующее:

— Я не имею никаких данных для того, чтобы признать ритуальные убийства. Ни один процесс из тех, которые рассматривались в наших судах —ни виленский, люценский, ни тифлисский,— не подтвердили обвинения. Если учесть нерасположение к евреям и даже антисемитизм, наблюдаемые в тех слоях народа, которые имели своих представителей в составе присяжных заседателей, рассматривающих ритуальные процессы, то придется признать, что никаких серьезных улик против обвиняемых ни разу выдвинуто не было.

Еще по теме:

Категория: Как это было | Просмотров: 1492 | Добавил: nik191 | Теги: Бейлис, Ющинский, суд, Газеты | Рейтинг: 5.0/7

Всего комментариев: 0

» Календарь

» Block title

» Яндекс тИЦ

» Block title

» Статистика

» Block title

users online