Начало:
Дело Бейлиса. Хроника судебного разбирательства. Часть 1. 25 сентября 1913 г.

Дело Бейлиса.

2 октября 1913 г.

КИЕВ. На вечернем заседании места за креслами судей переполнены чинами судебного ведомства, публика переполняет отведенные для нее места. Начинается допрос Веры Чеберяк.

Вера Чеберяк

 Свидетельница подробно излагает известные уже факты о знакомстве ее детей с Андрюшей, их прогулках, катании на миле и обнаружении в пещере трупа. Со слов Жени, передает, что Андрюша был недели за две до обнаружения трупа (?). Сообщает, что когда на другой день по обнаружении трупа она была у пещеры, то Федор Нежинский сказал: „Нам все известно. Это случилось из-за денег. Вскоре после похорон Ющинскаго Малицкая, с которой свидетельница поссорилась, подала заявление, обвиняя Чеберяк в убийстве, и свидетельницу арестовали.

Далее Че6еряк подробно излагает, со слов покойного Жени, как за детьми погнался на заводе Бейлис и схватил Андрюшу. Подробно свидетельница останавливается на освобождении ее Красовским, вторичном аресте, новом освобождении, на заболевании и смерти Жени и Вали. Подтверждает в подробностях показания Людмилы Чеберяк и сообщает о посещениях ее Выграновым и Красовским, отмечая, что последний говорил, что Женю и Валю отравил Мифле.

Наконец, она переходит к рассказу о посещениях Бразулем-Брушковским и другим господином, которые стали отрицать, что муж будет отстранен от должности если же свидетельница поможет раскрыть дело об убийстве Ющинского, муж остается на службе.

При втором перекрестном допросе свидетельница сообщает, что Бразуль убеждал ее показывать на Мифел, Назаренко, Нежинского и Приходько, советуя указать, что отец Мифле был доктором, а мать служила в еврейской больнице. В общем Бразуль передал свидетельнице около 100 рублей.

Суд, по ходатайству Шмакова, между прочим, удостоверяет, что свидетельница на предварителъном следствии показывала, что когда был найден труп, то Женя сказал:

"Вот видишь, мама, я говорил что Федор мне передавал, что жиды зарезали Андрюшу».

 По ходатайству Замысловского удостоверяется, что на предварительном следствии Чеберяк показала, что Бразуль говорил:

"Звон металла сделает все! Добжанский на нашей стороне, а те, кто знает, из страха будут молчать".

Василий Чеберяк

Муж Веры, Василий Чеберяк, повторяет известные факты о погоне Бейлиса за Андрюшей и Женей, прибавляя, что с Бейлисом были два раввина. Женя сейчас же прибежал и рассказал. Свидетель своевременно заявил об зтом Мищуку, приставу Плосского участка и другим. Сообщает также о нападении поздно вечером на Женю сутуловатого еврея.

 Службы свидетель лишился вследствие настоящего дела, причем Красовский, встретивши свидетеля в зале суда, хлопотавшего об освобождении жены, кричал: „Устрою так, что завтрашний же день не будете на службе". Замысловский обращает внимание присяжных, что Василий Чеберяк говорил о погоне Бейлиса за детьми на мяле и в первом же допросе у следователя, когда еще никакого обвинения против Веры Чеберяк никем не возбуждалось.

Заседание закрыто.

 3 октября 1913 г.

КИЕВ. Заседание открывается в половине 12 ч.

Допрашиваются портной Правдивый и его мастерица Мокалюкова, работавшие из своего материала платье для училища, где учился Андрюша. Им предъявляются кусочки обгоревшей материи, пуговица и крючок от брюк, обнаруженные в свертке, якобы найденном Мищуком на Юрковской горе. Свидетели категорически утверждают, что такой материи, пуговиц и крючков они никогда не употребляли. По ходатайству прокурора, оглашаются показания Мищука, из коих видно, что о свертке на горе ему письмом сообщил некий Купнир, указавший, что убийство совершено ворами с целью вызвать еврейский погром и воспользоваться чужим имуществом. В свертке найдены, кроме того, подтяжки и два железных стержня с заостренными концами. Прокурор представляет копию протокола по обвинению Мищука в подлоге. Из приговора видно, что Мищук приговорён к арестантским отделениям за подлог письма, как вещественного доказательства по делу Ющинского, с целью направить расследование на ложный путь из личных видов.

Вещественные доказательства предъявляются присяжным. Суд по формальным основаниям отказывает Замысловскому в оглашении копии секретного рапорта Мищука на имя полицеймейстера от 13 июня 1912 г., удостоверяя, однако, что такой рапорт был.

При новом перекрестном допросе Вера Чеберяк на вопросы защиты показывает, что в Харькове ее убеждали принять на себя вину, обещая деньги, сначала Бразуль, а затем Марголин. Один из двух неизвестных определял плату в сорок тысяч р.. Опасаясь, что в случае отказа ее бросят в Харькове без средств, свидетельница сказала, что подумает, чтобы отодвинуть момент отказа. Бумага, отправленная против Мифле, написана свидетельницей по внушению Бразули. Когда Мафле узнал, что против него Выгранов что-то делает при посредстве Чеберяк, то избил последнюю.

На вопрос Грузенберга, свидетельница отвечает, что по обнаружении трупа ходила в пещеру и узнала Андрюшу не по лицу, а по тетрадям с подписью „Ющинский" и по рубахе, вышивку которой хорошо знает.

 Спрошенная Замысловским, свидетельница подтверждает, что слова: "признала Юшинского, не глядя в лицо" приписаны ей защитником, ибо в действительности она узнала не по лицу, опущенному вниз, так что посмотреть было нельзя, а по тетрадям и рубахе. О лучших адвокатах в случае, если не удастся скрыться, приняв на себя убийство, свидетельнице говорил Марголин. Спрошенная прокурором, свидетельница отрицает знакомство с Романюком, Кучеренко и Пупенко.

По поводу вчерашних показаний Василия Чеберяка, по ходатайству Чумакова, удостоверяется, что Чеберяк показывает, что случай с Женей, которого хватал еврей, требовавший показать пещеру Ющинского, произошел около 11 ч. вечера.

По ходатайству Грузенберга, оглашаются показания Чеберяка, касающиеся рассказа Жени об исчезновении Андрюши, а также сообщенное начальником киевской телеграфной конторы расписание в марте дежурств Чеберяка.

Согласно расписанию, служебные часы Чеберяка  значатся: 11 марта с трех ч. дня до девяти вечера, 12 марта с 9 ч. утра до трех дня. На вопрос Грузенберга, почему Чеберяк вчера показал, что, по словам Жени, на детей бросился Бейлис и два раввина, схватившие Андрюшу, тогда как у следователя 20 декабря он показал только, что Мендель погнался, и куда побежал Андрюша Женя не знал и о раввинах и речи не было, свидетель отвечал, что тогда он, расстроенный утратой детей и допросами Красовского, не мог в точности припомнить рассказа.

При допросе Замысловским и прокурором свидетель объясняет, что определение раввин дано им, как вывод из рассказа о евреях, гостивших у Бейлиса и скрывшихся вскоре после убийства. Что касается расписания дежурств, то свидетель мог меняться с товарищами без внесения изменения в расписание. На вопрос Карабчевского свидетель признает, что время нахождения на службе может быть проверено по книге расписок.

При дальнейших допросах Василия Чеберяка Грузенберг обращает внимание на то, что он следователю не говорил об отравлении детей пирожным, а указывал, что они объелись зелеными грушами.

Чеберяк показывает, что уволен от службы неожиданно. Незадолго до увольнения начальство предлагало ему повышение. Полагает, что увольнению его содействовали Красовский и Бразуль, дабы довести его до бедности и заставить жену взять деньги и принять вину на себя.

Священник Сенкевич

Священник Сенкевич, приобщивший Женю перед смертью и позванный по желанию самого Жени, сообщает, что совершив таинство, собирался уходить, но Женя двукратно позвал: "Батюшка!"  На вопрос: "Что те6е?" дитя не ответило. Священник старался ласковыми словами расположить мальчика, но ответа не последовало. Мать была сзади свидетеля и, возможно, делала знаки Жене.

Василия Чеберяка свидетель знает и считал его хорошим человеком, работавшим изо всех сил. Мать огорчалась болезнью Жени и плакала.

 На вопрос Григоровича-Барского свидетель припоминает, что Вера Чеберяк в разговоре об убийстве Ющинского сказала: "Напрасно евреев обвиняют в этом".

По окончании допроса Сенкевич желает сделать заявление о разговоре с ним в свидетельской комнате еще не допрошенной свидетельницы Пимоненковой. Прокурор и Карабчевский не находят возможным слушать такое заявление. Замысловский просит занести в протокол слышанные Сенкевичем слова Карабчевского: "выслушивает здесь всякие сплетни", ибо это оскорбление духовной особы. Карабчевский поясняет, что сказал тихо, обращаясь к соседу: "Выслушивать сплетни, передаваемый Пимоненковой". Председатель просит стороны переговариваться тише, так, чтобы свидетели не слышали, и не вносить в дело страстности.

 Свидетель Галкин, по его заявлению, член-учредитель общества «Двуглавый Орел», производивший розыски добровольно, преимущественно в слободке, на что натолкнул его Полищук, сообщает, что Красовский до назначения начальником сыскного отделения говорил, что если бы ему поручили расследование, то он раскрыл бы жидовскую шайку произведшую убийство.

 Первые шаги Красовским сделаны в этом направлении, затем изменены. Свидетель установил, что Андрюша познакомился в слободе, с Арендарем, у которого устраивались собрания евреев. На них бывал Павлин из второй слободки. За квартирой Ющинских следил еврей, похожий, по описанию, на Шнеерсона. Свидетель, однако, никогда Шнеерсона не видел. По приметам, описанным свидетелем, Шнеерсон не то брюнет, не то шатен и усы светлее волос.

По ходатайству Грузенберга, оглашается показание свидетеля, говорившего, что за квартирой Ющинских следил рыжий еврей. Далее Галкин показывает, что некая Копцева ему передавала, что видела Андрюшу 12 марта, шедшего с человеком в фуражке с красным околышем, по виду— евреем. Служащий завода Зайцева Миллер передавал свидетелю, что покупал билет за границу Эттингеру, прописанному в марте у Бейлиса.

 Розмитальский показывает, что, считая Красовского искусным в деле розыска, содействовал передаче последнему розысков по убийству Ющинского, начавшему розыски с целью подтверждения, что убийство совершено евреями. Красовский свидетелю сообщал то, что случалось узнать о деле, например, о приезде на завод Эттингера и Ландау. Однако, дальнейшее поведение Красовского показалось свидетелю странным, особенно, когда ему стало известно о сношениях Красовского с евреями.

Между прочим, свидетель рассказывает, что однажды в купеческом собрании беседовал с бывшим товарищем председателя окружного суда Тарнавским и показывал ему статьи о ритуальных убийствах. Сидевшие за соседним столом два еврея стали убеждать Тарнавского не верить Розмитальскому, ибо действительный виновник, отчим покойного, уже арестован и сознался в преступлении. В действительности оказалось, что Лука Приходько арестован лишь на следующий день.

 На вопрос прокурора Розмитальский показывает, что состоит почетным членом „Русского Собрания", православный, происходит от православной матери и отца - чеха; заинтересовался делом, прочитав в "Русском  Знамени" и "Земщине" описание о ритуальном убийстве, считая, что данный случай подходит по описаниям. Спрошенный Карабчевским, свидетель не отрицает, что до прибытия Красовского, в начале розысков существовала версия об убийстве родными.

По ходатайству Грузенберга, суд удостоверяет, что в подворной книге дома № 63 по Кирилловской улице помечено, что еврей, австрийский подданный Яков Эттингер, занимающийся торговлей, явлен прибывшим 21 января 1911 года и выбывшим 24 января 1911 г. Замысловский и прокурор, не возражая по существу против оглашения этой справки, считают ее излишней, ибо неизвестно, о каком Эттингере говорил Розмитальский.

 Допрос относительно забора на усадьбе Зайцева свидетеля Пащенка, производившего осмотр места с Голубевым, и затем допрос Голубева не вносит по существу ничего нового. Голубев по-прежнему настаивает на правильности своей приписки в протоколе осмотра следователем  местности, в которой Голубев, в противоположность данных протокола, утверждает, что в заборе были отверстия. Свидетель объясняет, что приписка сделана им по предложению следователя. Председатель указывает, что забор, о котором идет речь, не осмотрен при выезде суда на место 30 сентября, и вопрос выяснится при следующем выезде на место в конце заседания.

Допрашивается ряд рабочих с завода. Из них Самонов, служащий на заводе три года, категорически утверждает, что у Бейлиса не было коров.

Прокурор обращает взимание присяжных на это показание и заявляет, что еще не все свидетели допрошены. Председатель останавливает прокурора, прося не делать подобных заявлений. Прокурор указывает, что Грузенберг сейчас сделал ссылку на показания допрошенных по этому поводу свидетелей. Председатель, заявляя, что этого не расслышал, объявляет Грузенбергу предостережение и просит стороны следить за собой и не делать из заявлений присяжных собственных выводов.

По поводу показаний свидетелей подсудимый поясняет, что с 1910 года у него коров нет.

Рабочий Тысовецкий свидетельствует, что кирпич начали вывозит в марте, до смерти Ющинского. Коровы проданы Бейлисом также до 12 марта, когда новый забор в усадьбе был уже поставлен Миллер, служивший у Зайцева, свидетельствует, что в 1910 и 1911 г. на Пасху приезжал из-за границы брат Эттингера. Свидетель брал Эттингеру заграничный паспорт и железнодорожный билет. Начиная с 1907 года, после смерти старика Зайцева, маца покупалась, а отнюдь не приготовлялась. Расходы на покупку мацы и заграничного билета внесены в кассовую книгу, выписка из коей сделана следователем Машкевичем. На вопрос прокурора свидетель не может объяснить, каким образом в подворной книге значится, что Эттингер прибыл 21 января и выбыл 21 января 1911 г., тогда как свидетель говорит, что он приезжал на Пасху, следовательно, в марте.

Студент Поздняков, решивший, по его словам, в виду сильного впечатления, произведенного на него при осмотре трупа Ющинского, помочь раскрытию этого дела, в общем повторяет показания своего товарища Голубева о недавней встрече около пещеры с Добжанским. Тогда Добжанский говорил о непременном оправдании Бейлиса и осуждении Веры Чеберяк, о чем будто Добжанскому говорил Марголин, и об избиении  проболтавшегося Шаховского и изменении им своих показаний. При очной ставке с Поздняковым Добжанский категорически утверждает, что Марголина не знает, ничего о нем не говорил, а равно и об избиении Шаховскаго.

— "Киевская Мысль" от 26 сент. оштрафована на 500 руб. за статью Елпатьевскаго и Бонч-Бруевича о Бейлисе

-  Конфискована в типографии брошюра: «Мендель Бейли».

— В Киеве замечается исключительный интерес к газетам. Все они нарасхват, около киосков длинные очереди. За исключением «Киевлянина», все местные газеты от 26 сентября оштрафованы за статьи о деле Бейлиса, хотя почти нигде нет суждений, а передаются лишь судебные впечатления.

— На улицах —усиленный наплыв черносотенной литературы, в том числе брошюры «Умученный жидами».

— Учащиеся киевских учебных заведений отозвались на дело Бейлиса собраниями. В нескольких случаях приняты резолюции. Были прекращены занятия на четырех курсах женского медицинского института. На высших женских курсах лекции прошли при меньшем количестве слушательниц. В коммерческом институте состоялась сходка с принятием резолюции. Прекращены были занятия в некоторых зубных школах.

—В Вильне 25 сент. происходила однодневная забастовка в виде протеста по делу Бейлиса на трех крупных и во многих мелких промышленных заведениях и мастерских и во всех типографиях; газеты не вышли.

— Во Львове состоялся большой митинг протеста по поводу процесса Бейлиса. Присутствовало 5.000 человек. Писательница графиня Велепольская по телеграфу присоединилась к протесту.