До сих пор личность Григория Распутина, "старца", оставившего свой след в российской истории, вызывает большой интерес. Оценки его роли в истории России самые противоречивые. Такими они были и во времена его жизни и деятельности. Известна его тесная связь с царской семьей, о встрече с Распутиным Николай II впервые упоминает записью в своем дневнике от 1 ноября 1905
Первые упоминания о Григории Распутине в прессе датируются 1910 годом, когда в газетах появились критические статьи о нем. Эти материалы можно найти здесь.
НАЧАЛО
май 1914 г.
— Из Киева получено следующее сообщение: «Вскоре сюда прибывают распутинцы, человек 60, во главе с Распутиным, побывав предварительно в Бессарабии во время предстоящих торжеств. Заручившись согласием министров, распутинцы собираются организовать в Киеве столыпинское общество расширения России путем присоединения к ней всех православных земель, чему наступила пора. В Киеве готовятся к приему распутинцев».
(Р. В.)
На Царскосельском вокзале
— 15 июня с 10 до 11 час. вечера на Царскосельском вокзале можно было наблюдать любопытные сценки. Общее внимание публики привлек довольно рослый мужчина, с большой русой бородой, одетый в поддевку из дешевенькой серой материи. «Поддевка» разгуливала взад и вперед, вскидывая на публику серые, беспокойно бегающие глаза.
Вдруг из толпы выделяется какая-то дамочка и, подойдя к «поддевке», здоровается: «здравствуйте, Григорий Ефимович».
— Здравствуй,—был ответ,—а ты как меня знаешь?.
— Портрет ваш в журналах видела, вот и узнала,—бойко отвечает дама.
— Ну, а муж-от чем у тебя займуется?—спрашивает Распутин.
В это время к даме подходит мужчина, видимо, муж здоровается со «старцем» и жалуется:
— Вот в Сибирь зову, Григорий Ефимович, а она не едете. Плохо, говорит, у вас в Сибири.
— Пошто ты не едешь в Сибирь? В Сибири у нас хорошо. Мотри, обижать никого не надо, наставительно говорит Распутин.
Дама с мужем отходит, а на смену им к Распутину подходит какой-то железнодорожный чин и спрашивает: «Простите, не вы ли будете господин Распутин»?
— Я самый, чово тебе?
— Да, видите ли, брат, у меня есть. И хорошее место занимает, большое жалованье получает, да пьет очень. Через это вся семья бедствует и разваливается. Не напишете ли вы ему слово наставления, авось он вас послушает и перестанет пить?
Распутин обещает исполнить просьбу и дает просителю свой адрес. Тот торопливо записывает адрес в записную книжечку и быстро скрывается.
Распутин направляется к даме только что получившей билет у кассы и в сопровождении ея и еще двух молодых дам идет к поезду, где усаживает одну из дам в купе 11 класса и выходит на перрон.
Третий звонок. Поезд трогается. Распутин благословляет отъезжающую и в сопровождении секретарши и двух молодых дам направляется к выходу. (День.)
В сибирском экспрессе с Григорием Распутиным
Сотруднику «Дня» пришлось встретиться в сибирском экспрессе с Григорием Распутиным и его свитой. Не первая эта встреча людей пера с Распутиным, но эта встреча и наблюдения литератора так ярко и колоритно обрисовывает свиту Распутина и его самого, что мы считаем не лишним познакомить читателя со статьей «Дня» (статья называется «В Распутинском»).
Вот о «свите» Распутина.
«Характеристика ее до некоторой степени объяснит нам успех старца.
Это-все барыни и барышни из лучшего общества: жены, сестры и дочери людей, фамилии которых известны всей России. Мать с дочерью и еще мать с дочерью. Вот широкогрудая, массивная дама. лет тридцати, которую можно бы назвать красивой, если б не изобилие жира. Вот худая, гибкая девушка, жаждущая любви и сильных ощущений. А вот подросток с гимназической скамьи. Беленькая, тоненькая, нежная, но греховно улыбается. Бегает с Матрешей и хитро смотрит на нас, словно говорит:
— Вы вот не знаете, а я... все знаю... Взяли?
Тощая увядшая дама торчит у окна. Сморщенная госпожа примостилась у двери купэ и мотает головой, и треплются стриженые волосы. Похожа на курсистку, а попала в распутники!
Величественная старуха идет, опираясь на руки дочери. Сердитый кок оттеняет прекрасный, широкий лоб. Застыв у окна, полная дама читает английский роман, вдруг устремляется в купэ Распутина:
— Отец!..
Его все зовут «отцом». А «отец» все жует. Вообще говоря, все эти семнадцать человек, разместившиеся в двух вагонах, являют идеальный образец жующих. Все эти провожавшие старца в Петербурге сочли необходимым притащить на вокзал конфеты, фрукты и пр. И распутинки без устали жуют. Пожирают конфеты, и в окно одна за другой летят пустые коробки. Пожирают апельсины, яблоки, груши и швыряют на полотно дороги корки и шелуху. Матреша угощает, визжит... Проводник то и дело тащит в купэ ящики и, кажется, весь вагон чавкает и чавканьем заглушает грохот колес.
И странные, жалкие все эти женщины: присмотревшись, вы видите, что у всех у них потухшие глаза. За исключением беленькой барышни, все они замерли. Кажется , для них не существует ни людей, ни природы. Безучастные, напоенные равнодушием к жизни, они вне реального. Что это? Личное пресыщение или родовой декаденс? Не знаю. Но понимаю, и главное— чувствую, что радость и печаль земного закрыты для них в реальном их сознании.
И потому, быть может, так падки они до всего экстравагантного в морали, религии, обывательщине. Их душа описывает мертвые петли, замыкается в конце, сливающемся с началом, и образует страшный круг психического помертвления, где наиболее реальное—метафизично. Эти потухшие глаза не видят ни красной рубахи, ни лукавого взора, ни волосатых рук, ни сладострастных губ Григория Ефимовича. Им чудится во всем свое. И, кто знает, не метафизическое ли искомое находят эти мертвые души в тюменском мужике?
И, заметьте, даже платье беспомощно висит на них. Залитыя бриллиантами, унизанные браслетами, сережками, брошками, они производят впечатление манекенов, обряженных, но мертвых, пустых, без души. Они закрывают окно, когда проходит «отец», чтоб тот не простудился. Целуют ему руку на сон грядущий. Сторожат у входа, и все безучастно, мертво, пустынно, как пустынна их душа. Нет экстаза, веры в живое чудо, - сплошная психическая экстравагантность, мертвая петля душ.
А Григорий Ефимович жует бороду, чешет поясницу, громко икает, невнятно что-то бормочет... Он любить есть баранки: ест их за обедом, после конфет, перед отходом ко сну. Диван и пол в купэ, как и весь проход вагона, усеяны маком и крошками от «бубликов». И, подражая старцу, вся свита его ест баранки, одну связку заменяет другая: сколько связок увезено было из Петербурга? А не то с лукошком в руках обходит дам и угощает, не приметил чем.
Вечером перед отходом ко сну, к нему заходят женщины и иные подолгу остаются в купэ старца. Стоят женщины в очередь, и гибкая девушка первой идет... Я видел ее выскочившей из купэ. Она извивалась, как бесноватая. Волоса растрепались, руки дрожали, глазами поводила как полоумная... Распутин любит гладить. Треплет по бюсту, по бедрам и хихикает, оскалив зубы и сощурив глаза...
Мигнет—и все бегут исполнить желание старца. Тащат ему кипяток, черный хлеб, нож, соль, а он хихикает и потирает руки. И - бережет свою свиту. Красивый юноша—сосед мой по купэ—производил эксперимент: волочился за беленькой барышней. Старец выскакивал в коридор, зло смотрел на юношу и «загонял» девицу.
Сплевывает пожилой земец, наблюдающий картину. Чертыхается старый помещик.
— Всяко бывало у нас... а вот этого еще не было...
Распутин доволен. Он не стесняется, чувствует себя отлично, победно держится И он, при всей реальности, вне реального. Это бросается в глаза: он гордится своим положением и рекламирует себя, рекламирует вызывающе, пытаясь оглушить случайного собеседника важностью своей особы».
Имеется у Распутина «секлетарь».
При Распутине трется нечто вроде секретаря. Он армянин или еврей, судя по физиономии и по отечеству «Давидович». Это—короткий субъект в отлично сшитом костюме, в желтых туфлях и с золотой цепью через живот, под которым торчат короткие и толстые ножки. Носит пенснэ и серую пуховую шляпу. Красный, налитой затылок отмечен рубцом. Рыжеватые усы распушены и лезут вверх к короткому носу. Смотрит вскользь, в глаза не глядит. Пробирается животом вперед, переступая с ноги на ногу осторожно, словно боится поскользнуться и упасть. Когда-то в глухих городах провинции таковы были антрепренеры, убегавшие с выручкой. Таков ныне содержатель дешевых кинематографов и скверных кафе-шантанов. А еще лучше и точнее: мне он напоминает неаполитанских каморристов высшей марки.
Говорит громко, на весь вагон. По утрам обходит всех дам, желает им доброго утра и чмокает ручки. По вечерам желает спокойной ночи и опять чмокает ручки с особым присвистом. Трудно, должно быть, 6едняге, наклониться четырнадцать раз подряд!
Это-совершенный распорядитель. Он тащит баранки. Приносит кипяток. Вскрывает ящики и баулы. Распоряжается в вагоне-ресторане. Ибо Распутин со свитой едят особо, после обычных завтрака и обеда. И когда мы кончаем еду, «Давидович» (простите, милорд, я запамятовал ваше имя) вваливается в вагон-ресторан и отдает приказания:
— Всем чаю! Откройте окна, чтобы проветрить! Живо! Чрез пять минут закрыть!
Сам усаживается на кончик стула—и ждет. Когда начинается «выход», бегает, приводит в порядок столы, суетится, кричит...
По утрам совещается с буфетчиком. По вечерам—также: как приготовить осетрину, какой изобрести суп, что выдумать на сладкое...
И поздно вечером, когда Распутин со свитой удаляются в свои купэ,--секретарь усаживается—на сей раз величественно за стол, заказывает крепкие напитки и — крепко напивается. О, трагедия секретарей великих людей! Им, ведь, думается, что и они гениальны. Недаром в первый вечер нашего совместного путешествия, распутинский попыхач напился вдрызг, вытащил из кармана бумажник и, хлопая по нему короткими пальцами, кричал:
— Да, меня любят женщины! Сто, двести писем... сколько угодно могу показать!..
Но и в пьяном виде он не забыл спрятать бумажник в карман, так и оставив неудовлетворенным наше любопытство...
Такова свита, такова вкратце ее характеристика.
А вот и он сам, с апломбом заявляющий: «передайте, что Григорий приказал».
Уже давно горело в вагоне электричество, уже проводник приготовлял постели, когда старец, припрыгивающий в проходе, стал изучать наши физиономии. Мы стояли втроем и делились впечатлениями: не мало их было, было о чем поговорить!
Распутин подошел, наконец, к нам. В его психологии хитрого и лукавого мужика есть какая-то брешь: известный всей России, он хочет знать о себе мнение каждого в отдельности.
И он подошел к нам, чтобы выпытать... Сощурил глаза, посмотрел вверх и, обратившись ко мне, бросил:
— А воздух!. Питерскому далече до тутошняго!..
Он говорит нескладно, без логических ударений. Перескакивает с одного вопроса на другой, но вся сумма вопросов имеет определенную задачу...
— Воздух... ночь.. Эвотой дорогой на Челябу ходили.. Отседа десять день путя... Степь—и лошадьми... во как!..
Мой сосед, почтенный немец из исторической семьи, сердится, что Распутин подошел. Старец замечает настроение земца. Злой огонек блестит в глазах, но—мгновенно превращение —и вновь плутовато-добродушно смотрит на меня:
Далече?
Он—человек большой интуиции и практической сметки. Всем говорит «ты» и никому «вы». Когда нельзя обратиться на «ты»— его речь безлична. Он отлично это понимает, говоря со мной. Щупает меня глазами, научает, готовится нанести удар.
— Далече...
- Эк едем... Поезд та бежит, а?
— Бежит, да медленно.
И, вдруг схватив меня за руку, хихикая и приседая, снизу заглядывает в лицо:
— А Рассея-то движется?..
Слабый удар!.. Я ждал более сильного.
Недовольный помещик парирует:
— Где—движется, а в чем -и обратно идет.
Старец пропускает мимо ушей резкий ответ. Он отлично понял соль его, «глядит» на нас свирепо. Тут лишь я замечаю, что эти серые стальные глаза красивы, когда горит злобой. В них —властность и покоряющая жестокость: говорит, такие глаза нравятся женщинам.
— Движется, движется Рассея... Ай? Аль не так? Чо?
Он принимает бой и идет на нас.
— Медленно?.. А на чему быстрея?..—и смотрит в упор.
Отвечаю кратко:
— На аэроплане.
— Хи-хи-хи!.. На раплане грех... против Бога...
— Где это сказано, кем и когда?..
Распутин, не задумывается и скороговоркой выпаливает:
— Я говорю.. против Бога... Баронесс одна в Питере, знакомая моя... Тоже лететь хотела... Упала и до смерти расшиблась... Так и померла .. грех...
Чешет поясницу, жует бороду и продолжает:
— А може хорошо... Рапланы летают, динамит бросают... войны нету... Как понастроят рапланов— конец войне... нету крови пролития...
Итак, Распутин- пацифист, слава Богу!.. Но я ошибся:
— Вот туточа на японца ходили... Наших в Артур возили... Много народу побили...
Уж и помяли нас японцы.. Мяли-мяли.. гордость побили и в землю того... Согнули, во как, согнули гордость-то нашу... А что скажу... драться нам надо... Война-то благословение Божие...
— А это где сказано?..
Он беспокойно ерзает, свирепо смотрит, на меня и, брыжжа слюной, чуть-что не хрипит:
— Сказано... все сказано... А как во времена библетическия Бог благословлял... то и война—благословенье Божие... И вот скажу что: Австрию надо... побить ее надо...
И то-то!.. Кораблики строим да строим... Годика через три кораблики настроим и будем их бить... Благословение Божие...
И длинно, в том же тоне политического рассуждения о «библетических» временах... Григорий Распутин говорит о неизбежной войне с Австрией, о «корабликах» и о высшей политике. А нам страшно слушать его речь, сладострастную и полоумную... А он все говорит: говорит, как «чуть-чуть» войны с Германией не было:
— Я ее упредил... отговорил...
И много другого рассказывает он, и мы слушаем его, застывшие, печальные...
И вдруг, оборвав часовой монолог, бросает нам «спите спокойно» и убегает, потирая руки.
Он не подходил к нам больше и не раскланивался, бросал лишь злобные взгляды и ежился. И мы не хотели беседовать с ним. Но за эти двое с лишним суток узнали, что «старец» не стесняется всюду показывать свое могущество.
Еще понятно, если желающему сфотографировать его господину, он пренебрежительно отвечает:
— Пущай снимат!..
Но не понимали мы, к чему вслух рассказывать, что «губернаторы мне надоели», ибо повсюду-де встречают на вокзале.
И другое мы узнали. И вот что.
Проезжали мы губернский город. На вокзале встречал Распутина управляющий казенной палатой, выцветший господин с Владимиром на шее.
Он целовал Распутину руки, делал комплименты Матреше. Каждый управляющий казенной палатой, всему городу известно, как хочет он стать губернатором!
Группа офицеров в нашем вагоне все время шутила над Раслутиным и отпускала по его адресу резкости. Но шутили тихо: казалось, «старец» не слышит. И вот, когда офицеры сошли на станции, на которой сошел и управляющий палатой, провожавший Распутина часа два, последний высунулся в окно, ткнул пальцем в военных и громко, так, что все слышали, сказал:
— Ты того, узнай-ка фамилии офицеров... нам это очень нужно!
Путешественник... Мы видели, как лишь тронулся поезд—управляющий палатой взмахнул фуражкой и бросился догонять офицеров... Что-то будет с ними? И скоро ли осуществятся мечты управляющего казенной палатой?»
В 2 часа дня митрополит московский отбыл на пароходе в Бийск. Встреча и проводы были обставлены торжественно. Между прочим, путь от пристани до парохода был устлан куском голубого сатинета и украшен зеленью. На палубе парохода неожиданно появился Григорий Распутин. По слухам, Распутин останавливался в квартире лидера с. р. н. Мелихова.
Одет Распутин в английского покроя пальто и в светлой шляпе. (С. Ж.)
— В числе приехавших в с. Покровское с Г. Е. Распутиным гостей находится фрейлина А. А. Вырубова. (В. 3. С.)
июнь
— На будущей неделе,—сообщает «День»,—в Петербурге состоится торжественное заседание палаты Михаила Архангела, «на котором предстоит избрание Распутина в почетные члены союза и разрешение при его участии ряда важных вопросов. Палатчики, как передают, намерены просить Григория Распутина содействовать выдаче приостановившихся во время премьерства графа Коковцова правительственных субсидий для расширения издательской деятельности. Пуршикевич кроме того намерен с осени издавать в Петербурге дешевую газету для народа.
Кроме того с помощью Распутина В. М. Пуришкевич думает расположить к филаретовскому обществу симпатий высшей бюрократии, с целью учреждения в целом ряде городов отделов этого общества».
Этим не исчерпываются однако те «виды и намерения», которые имеют на Распутина г. Пуришкевич и его единомышленники.
«Со смертью дворцоваго коменданта Дедюлина академические корпорации совершенно лишились поддержки в высших кругах. С помощью Распутина,—сообщает «День»,—В. М. Пуришкевич надеется теперь восстановить академические корпорации».
Еще по теме:
Григорий Распутин (из старых газет). Часть 1
Григорий Распутин (из старых газет). Часть 2
Григорий Распутин (из старых газет). Часть 3
Григорий Распутин (из старых газет). Часть 4
Григорий Распутин (из старых газет). Часть 5
Григорий Распутин (из старых газет). Часть 6
Убийство Григория Распутина. Часть 1
Убийство Григория Распутина. Часть 2
Убийство Григория Распутина. Часть 3
Убийство Григория Распутина. Часть 4 (Из жизни Распутина)
Убийство Григория Распутина. Часть 5
Распутин и царский дом
Следственный материал по делу о влиянии Распутина
| 