
В виду предстоящего в будущем 1900 г. чествования памяти генералиссимуса-фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, князя Италийского, по поводу столетней годовщины его смерти, редакция „Московского Листка" предполагает помещать в воскресных приложениях описание жизни и подвигов великого полководца, заимствуя данные из разных верных источников.
Граф А. В. Суворов-Рымникский.
(К столетию со дня его кончины)
Прибавление
к части 1

Граф Александр Васильевич Суворов- Рымникский,
князь Италийский
(1729—1800)
См. Часть № 10
Из Бухареста Суворов писал Салтыкову:
„маневр был прекраснейший, войска подвинуты были по лагерям, флотилия 30 лодок для левой атаки и 4 шайки для правой, с острова, уже были в рукаве... Мерзко говорить об остальном; ваше сиятельство сами догадаетесь, но пусть это будет между нами; я пришелец, не желаю делать себе здесь врагов.“
В следующем письме Суворов говорит:
„благоволите рассудить, могу ли я снова над такой подлой трусливостью команду принимать. Г. Б. причиной всему; все оробели. Может ли быть такой полковник в армии российской? Какой это позор! Есть еще способ: соизвольте на время прислать к нашим молодцам потверже генерал-майора. Всякий здесь меня моложе; он может ко мне заехать, я ему дам диспозицию; прикажите ему только смело атаковать. Г. Б.. зачем-нибудь между тем отзовите да пришлите еще пару на сие время смелых мужественных штаб-офицеров пехотных... Боже мой, когда подумаю, какая это подлость, жилы рвутся! Бога ради, ваше сиятельство, сожгите письмо."
Суворов вообще не пользовался расположением Румянцева, а его своевольные предприятия и своеобразные донесения нередко возмущали последнего, благодаря чему Румянцев, донося императрице о взятии Туртукая, жаловался на Суворова и, представив его донесения, писал:
„вот беспримерный лаконизм беспримерного Суворова."
Но государыня поняла остроумную шутку Суворова и наложила следующую резолюцию:
„победителей не судят"
и, отправляя ответ Румянцеву, послала Суворову Георгия 2-й степени, приписав
„за храбрость и мужество."
Здоровье Суворова несколько оправилось, и он, 14 июня, возвратился в Негоешти, откуда писал Салтыкову, что, следуя приказаниям главнокомандующего, он намерен сделать поиск на Туртукайский лагерь.
В ночь на 17 число, Суворов, с отрядом в 2,500 человек, в том числе часть смешанных карабинеров, под прикрытием шестипушечной батареи, начал переправу.
Турок в Туртукае было свыше 4,000 ч.; неприятель расположился в двух укрепленных лагерях.
Едва наступила ночь, первая колонна отплыла; русская батарея открыла сильный огонь и заставила турок очистить противоположный берег. Войска высадились, построились и, несмотря на сильный неприятельский огонь, начали взбираться на нагорный берег, атаковали малый турецкий лагерь и завладели им. Турки бежали за овраг, в ретраншемент, где были расположены главные силы первого лагеря; командующий первой колонной майор Ребак, под сильным огнем противника, перешел глубокий овраг и стремительно бросился в атаку. Произошла жестокая битва; турки не выдержали натиска русских и очистили лагерь.
Суворов в то время был еще настолько слаб здоровьем, что едва мог двигаться, его поддерживали под руки, а все его распоряжения передавал адъютант.
Он предполагал переправиться с третьей колонной, но когда узнал о начавшемся жарком деле, ободрился, забыл свою слабость, бросился в лодку и переправился со второй колонной.
Высадившись на неприятельский берег, Суворов немедля послал подкрепление Ребаку, а сам, дождавшись третьей колонны, повел атаку на второй турецкий лагерь и взял его. К утру дело было уже окончено.
Русским досталось: 14 пушек, 35 разных суден, много лодок и громадное количестно провианта. Потери неприятеля насчитывались до 600 человек, а русских до 200 человек. В этом деле пал Физулла-Сары-паша.
Тем временем, Румянцев перешел через Дунай, но дела его продолжали идти не важно, на взятие Силистрии надежды почти не было, а Салтыков, несмотря на требование главнокомандующего оттянуть турок от Силистрии, медлил исполнением приказания.
Согласно приказания Румянцева, Суворов должен быль двинуться с своей флотилией к Журже и поступить в распоряжение Салтыкова.
Ему приходилось проходить мимо турецкого лагеря, а между тем боевые припасы истощились; видя, что он не может принести ожидаемой пользы Салтыкову и боясь оставить свой район без защиты, Суворов хотя и начал движение, но в то же время написал Салтыкову:
„не знаю, как мне пройти варварский лагерь; в баталию вступить, особливо в морскую, аппетита нет, ежели потребно, ваше сиятельство, мне помогите",
далее он писал:
„прикажите лучше, ваше сиятельство, чтобы я с своею кучкою поворотил к Негоешти; она невелика; человек с сотню лучших Астраханского пехотного полка убыло, кроме больных, да и пообессилели. Также надобно немножко выэкзерцировать, порасстроились. Верьте,—в нас вашему сиятельству прок невелик, а во мне и подавно, мне надо выздороветь; придет чахотка,—не буду годиться".
Доводы Суворова Салтыков признал уважительными и приказал: оставаясь на месте, препятствовать сообщению турок по Дунаю и отвлекать их силы от Силистрии.
Румянцев, ссылаясь на малочисленность своей армии и не ожидая успеха, решил обратно переправиться чрез Дунай и начал стягивать свои войска к месту переправы. Для удержания турок, которые, видя отступление, начали угрожать с тыла, был послан корпус Вейсмана. Вейсман, получив приказание, почтительно доложил главнокомандующему, что с 5,000 отрядом вряд ли возможно удержать многочисленную армию неприятеля, на что Румянцев улыбаясь ответил:
„но вы сами стоите пятнадцати тысяч!"
22-го июня, корпус Вейсмана одержал блестящую победу при Кучук-Кайнарджи, но она ознаменовалась печальным событием: герой Вейсман был убит; он лично повел свои победоносные полки в атаку, во время которой пули янычар пробили ему грудь и сердце, „не говорите солдатам!" воскликнул он, падая замертво. Смерть любимого полководца привела в ярость солдат, они не давали пощады противнику, разграбили взятый лагерь и перерезали всех пленных. Прах Вейсмана покоится в Измаиле.
Румянцев, перейдя чрез Дунай и приняв выжидательное положение, послал донесение императрице, в котором сетовал на недоброжелателей, на непослушание Салтыкова, на тяжелое положение армии и малочисленность ее и, ссылаясь на свою болезнь, просил сменить его, говоря:
„укора на мое усердие никто положить не может, но находят недостаток в моих способностях и называют меня человеком видящим во всем трудности, а между тем, переходя через Дунай, с корпусом, именуемым армией, я не испытал только того, чего не могут преодолеть силы человеческие",
при этом добавил:
„если угодно приказать еще идти за Дунай, то надобно удвоить или утроить войско."
Императрица не замедлила прислать ответ:
„признаюсь,—писала она, — возвращение ваше из-за Дуная не ускорить мира, не говоря уже об оскорбительном отзыве, который разлетелся по Европе и порадовал врагов наших. Не знаю, о каких недоброжелателях пишете вы: ушенадувателей я не имею, переносчиков не люблю, сплетников терпеть не могу, но зато и об усердии сужу по делам. Удвоить и утроить войска нельзя, и при том я помню правило римлян, что не числом побеждают, помню и вашу Кагульскую победу и жду новых побед ваших при тех средствах, какие у вас находятся."
Не получая распоряжений, Суворов не оставался без дела: он воздвигал батареи на берегу Дуная, увеличивал флотилию, с помощью которой крейсировал по Дунаю, посылал казаков на турецкую сторону тревожить противника и обучал войска.
(Продолжение будет).
И. С.
Московский листок, Иллюстрированное приложение № 22, 13 июня 1899 г.
Еще по теме:
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 1
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 2
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 3
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 4
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 5
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 6
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 7
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 8
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 9
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 10
|