
В виду предстоящего в будущем 1900 г. чествования памяти генералиссимуса-фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, князя Италийского, по поводу столетней годовщины его смерти, редакция „Московского Листка" предполагает помещать в воскресных приложениях описание жизни и подвигов великого полководца, заимствуя данные из разных верных источников.
Граф А. В. Суворов-Рымникский.
(К столетию со дня его кончины)
Прибавление
к части 1

Граф Александр Васильевич Суворов- Рымникский,
князь Италийский
(1729—1800)
См. Часть № 7
Чрез четыре дня Суворов был уже в Литве. Войска Огинского укрепились близ местечка Сталовичи.
Не доходя трех верст до Столович, Суворов построил свой незначительный отряд в боевой порядок и, в ночь на 12 сентября, зайдя в тыл противнику, по тонкой болотистой местности, внезапно ударил на него с криком „ура!" Поляки не выдержали дружного натиска русских и бежали.
Суворов, преследуя их, занял местечко Столовичи. Здесь оказались пленные петербургские легионеры отряда Албычева, которых он вооружили отобранным у поляков оружием и присоединился к своему отряду.
По собранным сведениям оказалось, что у Столовича стояла только часть отряда Огинского, а остальные войска были расположены в укрепленном лагере, позади этого местечка. Едва успев привести в порядок свои войска, Суворов начал наступление на Огинского.
Начался ожесточенный бой, — после непродолжительного артиллерийского огня, русские пошли в атаку, опрокинули противника, разбили его, что говорится, „наголову", и к 11 часам утра корпуса Огинского уже не существовало.
Огинский бежал в Кенигсберг, в Пруссию. Суворов гордился этим делом, войска его выказали необыкновенную храбрость, за что он всем нижним чинам выдал, из своих средств, по одному рублю в награду.
Когда Огинский был разбит, то Суворов даже сам не верил своему успеху, что видно из его письма к генералу Кречетникову:
"Простительно, если вы об этом деле, по первому слуху сему, сомневаться будете, ибо я сам сомневаюсь; только правда".
„Теперь пора мне туда, откуда пришел",
— сказал Суворов и после короткого отдыха направился в Несвиж, здесь он оставил пленных и обоз, а сам с своим отрядом пошел па Пинск. В Пинске находилось главное гнездо Литовской конфедерации и Суворов, во чтобы-то ни стало, желал овладеть им. Пинск он взял без особого усилия, а вместе с этим была разрушена Литовская конфедерация.
В Литве Суворов своими поступками милосердия успел несколько успокоить край; благодаря ему многие мятежники сложили оружие и вернулись с покорностью в свои дома, что история ставит Суворову в большую заслугу.
Веймарн был крайне недоволен Суворовым за его самовольные действия и прислал ему строгое предписание немедленно вернуться в Люблин.
В Люблине ожидала Суворова Царская милость: Императрица прислала ему за разбитие Пуловского—орден св. Георгия 3 степени, а за дело под Столовичами — св. Александра Невского, при чем писала Веймарну:
„Поблагодарите Суворова за окончание фарсов Осинского".
Вместе с донесением о победе Суворова, Веймарн принес на него жалобу Императрице, на что, вместо ответа, последовала смена Веймарна.
Веймарна сменил Бибиков; с последним у Суворова установились добрые отношения и служба его в Польше значительно облегчилась.
В 1772 г., на военном совете у Русского посла в Варшаве, решено было окончательно покорить конфедерацию, при этом королевские, польские войска назначались в помощь русским.
Франция, недовольная успехами России, для поддержки конфедератов, послала в Польшу генерала де-Виомениля, с порядочным числом унтер офицеров, который тайно начал собирать мятежников и организовать войско.
Де-Виомениль полагал, что Пруссия, Австрия и Россия перессорятся между собой и тем облегчат его план действии, но ошибся.
Г.Фридрих, видя неустрашимость России, придумал поделить Польшу, а Станиславу оставить только несколько областей, под видом Польского королевства.
Предложение это было принято, и войска Австрии и Пруссии поспешили уже занять некоторые области. Тщетно Станислав протестовал против такого насилия.
Пока шли переговоры о разделе Поль ши, конфедераты успели воспользоваться следующим обстоятельством: русский комендант Кракова, полковник Штакельберг, преемник Суворова в командовании Суздальским полком, был влюблен в одну польскую красавицу, у которой проводил большую часть времени в оргиях и пирах, благодаря чему служебные его дела были отодвинуты на второй план.
Конфедераты знали, что при этих условиях Краковский гарнизон не представляет из себя надежной охраны, и решились завладеть Краковским замком. 25-го января 1772 года, мятежники, одетые в белые рубахи поверх мундира, чтобы быть не замеченными при наступлении по снегу, подошли к замку, пробрались в него чрез отверстие для нечистот и захватили спящий гарнизон. Штакельберг в то время был на балу у своей красавицы и шел с нею в польском. Поляки вбежали в залу, отобрали у него шпагу и объявили его пленным.
Суворов, получив об этом сообщение, не удивился и выразился о Штекельберге так:
„Он был обременен ксендзами и бабами и никого не хотел слушать, за что и поплатился".
Тем временем, Пулавский и Косоговский заняли Тынец и Ландскорону.
Суворов поспешил на выручку Штакельберга, но было уже поздно.
Краковский замок был расположен на холме, окружен прочной городской стеной и рвами; следовательно, взять его штурмом, при незначительном отряде, в отсутствии орудий, было почти невозможно. Суворов ждал подкрепления. Наконец, к Суворову прибыли орудия большого калибра, он быстро возвел брешь-батарею и удачными выстрелами обрушил часть стены. Конфедераты, сильно страдая от огня артиллерии, голода и болезней, решились сдаться.
Французский офицер Шуази, предводитель мятежников, сдал Краковский замок, за капитуляцию, прося французов считать не военнопленными, а просто пленными, так как войны между Францией и Россией нет и размен пленных невозможен.
Суворов вошел в замок, где Шуази подал ему свою шпагу, а за ним сложили оружие и остальные французские офицеры.
Суворов шпагу Шуази не принял, говоря:
„Моя Императрица не воюет с вами",
и отдал приказание:
„содержать пленных весьма ласково".
За взятие Краковского замка, Императрица пожаловала Суворову 1000 червонцев, а отряду его 10,000 рублей.
Этим заканчивается война конфедератов. Трактат о разделе Польши был подписан и объявлен.
Конфедераты укрылись в Баварию, но затем просили разрешение возвратиться в Польшу, обещая покорность.
Между Турцией и Россией, при посредстве Австрии, было заключено перемирие.
Казалось бы, все окончено, но грозные тучи еще не сошли с политического горизонта.
Австрия при разделе Польши продолжала спорить, Фридрих хитрить, а Россия не уступать. На фокшанском конгрессе Россия предложила тяжелые условия, а в то время Австрия объявила неимоверные требования к Польше. Императрица Екатерина, видя замыслы Австрии, послала в Польшу два корпуса.
Австрия, уверенная в нейтралитете Фридриха, готова была воевать с Россией. В тоже время король Шведский, Густав III, продолжал грозить России войной.
Австрийцы, расположившись в Польше, выказывали слишком большое своеволие и вызывали на войну. В виду этого, Бибиков, зная характер Суворова, часто напоминал ему об осторожности.
„Виноват,—говорил Суворов,—до дайте же мне такое философское место, где я никому не помешаю".
Суворову было невыносимо такое положение и он писал Бибикову:
„Простите мне, пора бы мне на покой в Люблин. Честный человек—со Сретеньева дня не разувался: что у тебя, батюшка, я стал за политик? Пожалуй, пришли другого; черт ли с ними сговорит!“
Затем, Суворов был переведен в корпус Эльмита, который направлялся в Литву.
Прощаясь с Бибиковым, Суворов писал ему:
„Следую моему жребию, приближаюсь к отчизне, удаляюсь из земли, где хотел добра, делая то, чему сердце не противоречило и долг, не препятствовал. Завистников моих не хочу ни ненавидеть, ни презирать, а перемены в них не ожидаю, зная их свойства. Женщины здесь правят страной,—я боялся их и не чувствовал в себе довольно твердости, чтобы защищаться от их прелестей".
Корпусу Эльмита внезапно было приказано остановиться, что Суворова очень смутило, и он спрашивал Бибикова:
"Что же нового обо мне, куда пойдем теперь—вперед или назад?"
В сентябре 1772 г., Белоруссия была уже объявлена русской провинцией.
Зимой, того же 1772 г., Суворов был вызван в Петербург, и Императрица лично поручила ему осмотреть шведскую границу.
21-го марта 1773 г. кончился срок перемирия с турками, и Екатерина повелела Румянцеву немедленно вновь начать наступательную войну. Суворов получил назначение в действующую армию в Турции: там готовы были ему новые лавры.
(Продолжение будет).
И. С.
Московский листок, Иллюстрированное приложение № 20, 23 мая 1899 г.
Еще по теме:
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 1
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 2
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 3
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 4
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 5
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 6
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 7
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 8
Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 9
|