П. А. Кропоткин

Возвращение П. А. Кропоткина, этого старейшего мученика русской революции, на родину совпало ныне с знаменитой годовщиной: 30-го июня 1870 года, на заре своей революционной деятельности, князь Петр Алексеевич Кропоткин бежал из Николаевского военного госпиталя в Петрограде, бежал при такой исключительной обстановке, с помощью таких ухищрений. что теперь новому уже поколению России интересно будет ознакомиться с этой сказкой революционной действительности. Мы приводим ее отчасти в изложении самого П. А. Кропоткина (в его „Записках революционера"), отчасти по рассказам участников этого события, опубликованным в „Былом" А. Иванчиным-Писаревым.

Сам П. А. Кропоткин приводит план задуманного им побега:

„К воротам госпиталя подъезжает дама в открытой пролетке. Она выходит, а экипаж дожидается ее на улице, шагах в пятнадцати от моих ворот. Когда меня выведут в четыре часа на прогулку, я буду некоторое время держать шляпу в руках: этим я даю сигнал тому, который пройдет мимо ворот, что в тюрьме все благополучно. Вы, - обращается П. А. к своим друзьям,—должны мне ответить сигналом: „улица свободна". Без этого я не двинусь.

Сигнал можно подать только звуком или светом. Кучер может дать его, направив своей лакированной шляпой светового „зайчика" на стену главного больничного здания: еще лучше, если кто-нибудь будет петь, покуда улица свободна,—разве если вам удастся нанять серенькую дачу, которую я вижу со двора, тогда можно подать сигнал из окна. Часовой побежит за мной, как собака за зайцем, описывая кривую, тогда как я побегу по прямой линии. Таким образом я удержу свои пять-шесть шагов расстояния. На улице я прыгну в пролетку, и мы помчимся во весь опор"...

„Было сделано несколько других предложений,— говорит П. А.,- но в конце концов этот проект приняли. Наш кружок принялся за дело. Люди, которые никогда не знали меня, приняли участие, как будто дело шло о дорогом им брате".

В центре организации побега встал друг П. А. Кропоткина, врач Орест Эдуардович Веймар. Он имел собственный дом на Невском проспекте, что во многих отношениях представляло большие удобства.

Необходима была лошадь для побега, и непременно своя, чтобы не прибегать к услугам постороннего—лихача-извозчика. При помощи родственных связей М. П. Л., на средства революционного кружка, близкого Кропоткину, был куплен рысак у барона Фитингофа. Этот рысак, по имени "Варвар", еще не так давно бравший первые призы на бегах в Петербурге, в год покупки был уже в возрасте около 10 лет и потому обошелся, сравнительно, дешево—2.500 рублей. Одновременно была приобретена хорошая пролетка и соответствующая упряжь, и все это было предоставлено в распоряжение О. Э. Веймара, имевшего при собственном доме конюшню и целый штат преданных ему дворников.

Хорошо выезженный рысак требует умелого кучера, в особенности, когда ему придется увозить беглеца. Управлять лошадью на этот случай взялся лихой наездник, вологодский помещик Л. Но, помимо вполне надежного кучера, нужен был и седок, чтобы подхватить арестанта, когда он будет вскакивать в экипаж, и помочь ему переодеться в дороге. Выполнить эту роль взялся О. Э. Веймар.

Рекогносцировка местности, примыкающей к Николаевскому госпиталю, убедила в необходимости воспользоваться „серенькой дачей", указанной в проекте П. А. Верхний этаж этого серого домика на углу Слоновой (теперешнего Суворовского проспекта) и Кавалергардской улиц представлял квартиру с очень удобным расположением окон, выходивших на обе улицы.

Квартира оказалась свободной и спешно была занята М. П. Л., якобы приехавшей с дачи найти помещение для больною мужа, принужденного на некоторое время перебраться в город. В виду такой цели естественно было, после найма квартиры, как можно скорее обзавестись самой необходимой мебелью, и базарный ассортимент мебели, не превысивший расхода 11—13 рублей, не возбудил никакого подозрения в глазах хозяйки-немки, тем более, что М. П., в совершенстве владея ее языком, сама была принята за немку.

Нанятая квартира оказалась прекрасным обсервационным пунктом: из нее был виден двор, где гулял П. А., и все улицы, расположенные в окрестностях Николаевского госпиталя.

Дальнейшие исследования местности показали, что при побеге Кропоткину может помешать не только часовой, что „побежит, за ним, как за зайцем, описывая кривую", но и другой, пожалуй, более опасный, стоящий за воротами госпиталя на улице: он может ружьем преградить ему дорогу. Отвести этого часового, занять его разговором взялся Юрий Николаевич Богданович, артистически умевший изображать пытливого простого человека в приподнятом настроении.

Немалую опасность внушал и городовой, дежуривший на Слоновой улице, вблизи госпиталя. Снять с поста полицейского выпало на долю бывшему студенту Технологического института, С. В. 3. Находчивость этого молодого человека скоро подсказала ему, чем заинтересовать городового. Он узнал, что в квартире его сдается комната, и в назначенный для побега час завел с ним переговоры об этой комнате.

—    С поста-то вот сойти нельзя. А то бы показал,—говорил городовой.
—    А как цена?
—    Двенадцать рублей в месяц... с услугами,—видимо запросил полицейский.
—    Это мне в самый раз.. Пойдем. Покажи. А то надоело шляться. Сразу и снял бы...
—    Да вот уйти-то боюсь. Неровен час—пристав или околоточный заметит... Ну, да идем, сбегаем скорей!

Полицейский был снят.

Затем для сигнала: „улица свободна" необходимо было образовать наблюдательный пост на перекрестке улиц и оттуда подавать условные знаки, понятные следившим за всем из окон квартиры. Занять этот ответственный пункт взялся М. 3., наполнивший свой картуз вишнями и усевшийся на тумбочке. Ему было видно все происходившее на улицах. Он бросал в рот вишни, когда не замечал препятствий, и прекращал свои манипуляции при появлении малейшей угрозы.

Вначале предполагалось подавать Кропоткину сигналы гуттаперчевым шаром, какими играют дети: поднимается шар из окна квартиры - значит, можно бежать; спускается вниз— нельзя. Но этот прием сигнализации оказался неудачным, и пришлось остановиться на более выразительном и надежном: в обсервационной квартире у окна поместился скрипач и, судя по знакам 3., должен был играть на скрипке или прекращать игру. Хорошим музыкантом оказался студент-медик В.

Еще по теме:

Петр Алексеевич Кропоткин как теоретик анархизма. Часть 1.

Петр Алексеевич Кропоткин как теоретик анархизма, часть 2

Петр Алексеевич Кропоткин как теоретик анархизма, часть 3

Петр Алексеевич Кропоткин как теоретик анархизма, часть 4

Петр Алексеевич Кропоткин как теоретик анархизма, часть 5

Петр Алексеевич Кропоткин как теоретик анархизма, часть 6

П. А. Кропоткин. К возвращению в Россию. Часть 1.

П. А. Кропоткин. К возвращению в Россию. Часть 2.

П. А. Кропоткин. К возвращению в Россию. Часть 3.

Возвращение в Россию П. А. Кропоткина (30 мая 1917 г.)

Петр Алексеевич Кропоткин - Исследователь забайкальской Сибири