Сила советского человека - 17 Апреля 2020 - Дневник

Ледокольный пароход «Седов» остался во льдах на вторую зимовку. Ему было суждено пойти тернистой дорогой «Жаннеты», «Святой Анны», «Фрама» — с востока на запад, через всю Арктику.

Немногие корабли возвращалось из такого дрейфа. Чаще течения приносили к ледяным берегам Гренландии лишь жалкие обломки судов. Но «Седов» уходил на север под праздничными флагами, а радист уверенной рукой выстукивал гордое донесение:

— Мы, воспитанные любимой партией, Вами, любимый товарищ Сталин, с честью понесем гордое алое знамя нашей великой родины во льдах полярной ночи. Заверяем Вас, товарищ Сталин, что 15 советских патриотов сделают все, чтобы оправдать великую честь и доверие, оказанные нам родиной...

Это донесение написал 29-летний капитан Константин Бадигин. «Седов» был первым кораблем, которым он командовал. В права капитана он вступил совсем недавно— уже здесь, в дрейфующих льдах.

...60 лет назад капитан раздавленной дрейфующими льдами «Жаннеты» мужественный моряк Де Лонг записал в своем дневнике, который потом нашли в снегу, рядом с его окоченевшим трупом:

«Это было подобно жизни на пороховом погребе. О зимовке в полярном паке*) хорошо читать у камина в уютном доме, но перенести такую зимовку — этого достаточно, чтобы преждевременно состариться».

*) Полярный пак — мощный многолетний лед.

Молодой капитан «Седова» прекрасно отдавал себе отчет в том, какие опасности его ждут у высоких широт. Но он не собирался преждевременно состариться. Он знал, как преодолеть уныние, безволие, упадок сил, неизбежные сомнения, погубившие Де Лонга и десятки других исследователей: надо было не обороняться от Арктики, а нападать на нее; не ждать ударов, а наносить их; отвоевывать у полярной ночи каждые 24 часа, ни минуты не сидеть без дела, работать, работать и работать.

Как волевой командир, вел Бадигин свой маленький отряд в атаку на вдесятеро сильнейшего ледового противника. Стонали шпангоуты корабля, гремели взрывы аммонала, дрожали и трескались 3-метровые торосы, и в конце концов льды отступали. За два года дрейфа «Седов» испытал 153 сжатия, значит, что в среднем каждый пятый день моряки сражались со льдами...

Как упорный и настойчивый ученый, экспериментатор, Бадигин увлекал своих верных помощников на решение сложнейших научных и технических задач. Вспомним хотя бы, с какими неимоверными усилиями была решена проблема измерения океанских глубин. На борту «Седова» не было ни лебедки, ни троса, ни приборов для сбора донных грунтов. Седовцы сами сконструировали лебедку и приборы. На обледеневшей палубе голыми руками они расплели толстые стальные концы, сделали около двухсот соединений и получили трос длиною в 8 километров.

При первом же опыте произошла непоправимая авария: тяжелый трос сорвался и ушел на дно океана. Моряки «Седова» под руководством своего капитана, стиснув зубы, снова взялись за работу и сплели новый трос. Глубоководные измерения, сослужившие великую службу науке, были организованы.

Откуда же бралась у молодого капитана эта неистощимая воля и энергия?

Когда московские пионеры попросили Бадигина рассказать о себе, этот скромный человек ответил коротеньким сообщением, уместившимся на одном телеграфном бланке:

«До работы в Арктике я плавал сначала матросом, затем штурманом в торговом флоте; был во многих странах и портах мира. Своими глазами видел, как на острова. Периме (Баб-эль-мандебский пролив) надсмотрщик избивал кнутом изможденных, падающих от усталости рабов-грузчиков. Видел, как в Антверпене, Лондоне, Марселе, Неаполе, Коломбо, Маниле, Нагасаки и других городах безработные, голодные люди приходят на судно просить кусок хлеба. Видел детей, похожих на скелеты, на маленьких старичков; еще многое другое видел, о чем вы наверное читали в книжках».

И еще писал пионерам Бадигин:

«Радостно работать, отдавать все свои силы и знания во имя великого советского народа, во славу любимой родины. Поколению советских людей, воспитанных партией Ленина—Сталина, легко жить, работать и побеждать...».

Константин Бадигин много и упорно работал над собой. Изучил французский язык, познакомился с астрономией. Используя зимние перерывы в навигации, он умудрился без отрыва от основной работы в полтора года закончить 4-летнюю программу морского техникума.

И все ему казалось мало. Неутомимая жажда деятельности одолевала этого беспокойного человека. Только здесь в дрейфующих льдах Центрального полярного бассейна — на вмерзшем в ледяное поле ржавом корабле со сломанным рулем, разобранной машиной и измятыми бортами — он почувствовал: на «Седове» для него работы хватит и он сумеет, наконец, оплатить долг перед родиной, сделавшей его, молодого московского штукатура из Сыромятников, капитаном дальнего плавания.

Константин Бадигин на «Седове» успевал делать все, начиная от астрономических определений и кончая участием в стрелковых состязаниях.

Как всякий сталинский питомец, он прежде и раньше всего заботился о подчиненных ему людях, об их здоровье, об их самочувствии, всячески стараясь занять их, поддержать в них бодрость и уверенность.

«Традиционные» арктические спальные мешки и меховая одежда вычеркнуты из нашего обихода, — писал Бадигин в одном сообщении. — Каждому вменяется в обязанность застилать койку двумя простынями, меняя их раз в десять дней. Три раза в месяц устраивается банный день».

Константин Бадигин хорошо помнил трудный финал дрейфа станции «Северный полюс». И он упорно готовил свой корабль к любым случайностям.

На всякий случай им были организованы склады аварийных запасов, подготовлены спасательные боты, факелы, прожекторы, радиостанции, спальные мешки и прочее оборудование.

Было сделано невозможное: по пояс в ледяной воде, вооруженные кустарными сверлами и домкратами, люди разрезали искалеченный руль и вернули пароходу частичную управляемость. Машины были отремонтированы и собраны. Котлы очищены. Магистрали проверены. Небольшие запасы угля, которые в течение 26 месяцев сберегались, как драгоценность, приведены в готовность.

И когда на исходе дрейфа льды снова пришли в движение, в топках «Седова» после двухлетнего перерыва зажглись огни, из трубы повалил дым, манометры отметили поднятие пара, и капитан Бадигин поднялся на мостик, готовый в нужную минуту направить свой ледокольный пароход в атаку на льды.

...В маленькой кают-компании ледокольного парохода «Седов» на стене висит телеграмма, бережно уложенная под стекло. Этот бланк, заполненный радистом Полянским 24 октября 1938 года, хранят как дорогую реликвию. Текст телеграммы каждый помнит наизусть:

...«Уверены, что с большевистской твердостью советских людей вы преодолеете все трудности на вашем пути и вернетесь на родину победителями».

Эти ободряющие отеческие слова в самые трудные минуты дрейфа воодушевляли молодого капитана и его друзей, наполняли их сердца верой в победу, вооружали новой энергией. И они с честью пронесли знамя родины сквозь льды и мрак трех долгих полярных ночей.

Ю. ЖУКОВ.

Красная звезда 1940 № 11, 14 января.

Еще по теме:

26 месяцев в дрейфующих льдах, часть 1

26 месяцев в дрейфующих льдах, часть 2

26 месяцев в дрейфующих льдах, часть 3

26 месяцев в дрейфующих льдах, часть 4

26 месяцев в дрейфующих льдах, часть 5

26 месяцев в дрейфующих льдах. Счастье советского человека

Закончен героический дрейф пятнадцати советских людей на ледоколе «Г. Седов»

Слава отважным седовцам

Народ встречает героев