Война. Лагерь войск на Елисейских полях

Новейшие известия с театра войны

Оборона Парижа

Часть 5

— По словам газет и писем от 11 октября, полученных из Парижа по воздушной почте, в Монмартрском квартале снова происходили, 10-го октября, бурные народные сходки. Многочисленная толпа собралась перед зданием городской ратуши, и национальная гвардия должна была рассеять ее.

В ночь с 10-го на 11-е октября главные места Бельвильского предместья были заняты солдатами, потому что боялись возмущения. Ночь, однако, прошла спокойно.

***

Брюссель, 13 (1) октября. По известиям из Тура от 10 октября (28 сентября), несогласия между Гамбеттой, Кремьё и Гле-Бизуаном еще продолжаются. Французские войска жалуются на положение, принятое населением. В разных общинах войскам отказывают в провианте, и делаются всяческие затруднения, дабы понудить их к удалению. Население боится возмездий от пруссаков. Офицеры сильно жалуются на недостаток дисциплины в войсках. По известиям из Парижа от 5-го, начинает чувствоваться недостаток в мясе и овощах, а также в бумаге для печати, вследствие чего многие газеты должны будут прекратиться. Мясные лавки приходится охранять национальной гвардией от народа.

***

13 октября, парижский гарнизон сделал вылазку со стороны Беньё и Шатильона. В этой вылазке отличались мобили департаментов Кот-д'Ор и Об. Дампьер, начальствовавший мобилями департамента Об, убит в этом деле. Формы Монруж, Ванв и Исси прикрывали отступление французов в город.

***

Версаль, (15) 3 октября. (Прусская официальная депеша). Распускаемые из Тура известия о победах, одержанных французами под Парижем, едва ли нуждаются в опровержениях; известия эти имеют очевидно целью поддержать ослабевающую бодрость французского населения. Наши войска, окружающие Париж, сохраняют совершенно те же позиции, которые они заняли с 19 сентября. 14 и 15 октября перед Парижем происходили незначительные аванпостные стычки.

***

Лондон, (17) 5 октября. «Тimes» говорит, что в Париже свирепствует эпизоотия; лошадей убивают. Бараны тоже заражены болезнью. Эпизоотия в Париже усиливается.

***

Из Германии

(Корреспонденция «Всемирной Иллюстрации»)

Кёльн 20 сентября

Людям, сомневающимся в громадности военных сил, которыми располагает ныне Пруссия, и в возможности продолжительной борьбы Германии, с решившейся защищаться до последней крайности Францией, я рекомендую проехаться ныне, подобно мне, поперек всех земель Северо-германского союза. Такая поездка была бы для скептиков лучшим подтверждением полной основательности тех надежд, которыми одушевлены ныне все германцы без исключения, и наглядным доказательством совершенной лживости слухов о начале истощения германских сил в гигантской борьбе, приведшей к сдаче Туля и Страсбурга и к осаде Парижа.

От Кенигсберга и вплоть до Кёльна все города наполнены свежими войсками, готовыми к бою.

Ландвер попадается гораздо реже. Он занимает преимущественно города, более отдаленные от пути во Францию, и составляет второй,еще почти совершенно нетронутый, резерв. Только немногие полки ландвера находятся уже во Франции. Все остальное ждет своей очереди, с спокойной уверенностью в успешном исходе войны.

Видя все это, трудно даже представить себе, что проезжаешь по стране с 30.000,000 только жителей, уже выславшей в неприятельский край до 600,000 солдат и поставившей на ноги целое народное ополчение. Отправляясь в мою поездку по Германии, я, признаться, ожидал встретить явные признаки напряжения всех ее сил, но при поверхностном наблюдении решительно невозможно заметить ничего подобного. Молодежь, не носящая военного мундира, попадается на каждом шагу, особенно в Берлине. Берлинское общество живет своей обычной бойкой жизнью, и, по-видимому, нигде и ни в чем незаметно той остановки, которая однако ж должна бы явиться неизбежным последствием призыва под знамена стольких людей в цвете лет, занимавшихся доселе разными мирными профессиями.

Все это ясно доказывает, что Германия далеко еще не дошла до возможного напряжения своих сил, а спокойная самоуверенность немцев обещает, что, даже и когда наступит момент этого наибольшего напряжения — если он только наступит,—роптать никто даже и не подумает.

Невольно проникаешься почтением, глядя на этот народ, столь доблестно и вместе столь просто приносящий общему отечеству те жертвы, которые он считает необходимым принести, и, когда сравниваешь это настроение немцев с тем настроением, в котором застала французов война—перестаешь удивляться нынешним событиям и начинаешь верить в роковую неизбежность того исхода борьбы, который составляет программу Бисмарка.

Надо однако ж заметить, что даже в Пруссии эта программа не особенно приходится по сердцу благоразумным и хладнокровным людям. Очень и очень многие смотрят здесь на вероятное присоединение Эльзаса и Лотарингии скорее как на неприятную необходимость, чем как на удовлетворение за жертвы, приносимые Германией. Особенно приходится не по сердцу немцам этого закала перспектива присоединения Эльзаса.

С Лотарингией справиться нам будет не трудно, —говорил мне, на пути от Кенигсберга в Берлин, один прусский капитан, возвращавшийся на театр войны после временного отпуска, взятого им для излечения раны, полученной под Мецом:

—Эльзасцы—другое дело. Это народ знающий, особенно крестьяне. Они говорят, правда, по-немецки, но ненавидят нас пуще иных настоящих французов. Только одна стратегическая необходимость может заставить наших военначальников желать присоединения Эльзаса.

Весьма может статься, что это и действительно так, потому что будущие невыгоды присоединения враждебных провинций слишком очевидны для того, чтобы требование такого присоединения было простым вопросом расходившегося национального самолюбия победителей.

А между тем это требование слышится повсюду с необыкновенной настойчивостью. Все считают его логическим последствием одержанных побед.

Это тем более замечательно, что большинство немцев вовсе не ослепляет себя насчет продолжительности войны. Время, когда в Германии рассчитывали на быстрое довершение дела, начатого громовыми ударами под Вейссенбургом, Вёртом, Мецом и Седаном—миновало безвозвратно. Характер обороны, к которой готовятся парижане, обрисовался ныне с достаточной ясностью для того, чтобы стало вполне ясно, что осада Парижа потребует несколько недель, а может быть и несколько месяцев, и что даже взятие этого города не остановит дальнейшей борьбы.

В главной квартире короля Вильгельма это понимают как нельзя лучше и, кажется, намереваются сделать попытку ускорить события военными действиями против местностей, подчиняющихся отделу французского правительства, переселившемуся в Тур. К этому городу уже направляются сильные отряды, освободившиеся после сдачи Страссбурга. По мнению многих, самая осада Парижа должна обратиться в простую военную демонстрацию, однородную с обложением Меца, а главным пунктом дальнейших военных действий сделается юг Франции.

Невероятного тут ничего нет. Париж, окруженный со всех сторон, изолированный совершенно от остальной Франции, не играет ныне никакой серьезной роли в организации защиты страны. Посвятить все свои силы на осаду и взятие этого города, значило бы дать время организоваться новым военным силам в южных и западных департаментах, а силы эти, несмотря на все свое несовершенство, могут быть серьезным затруднением для германских войск, если им удастся пробраться в тыл союзных армий. Сделать невозможным такое движение, помешать образованию новых французских отрядов — лучшее средство доказать парижанам бесполезность дальнейшего сопротивления.

Все события двух последних недель как бы подтверждают справедливость моих догадок. Из всего, что известно о действиях германских войск под Парижем, видно, что они готовятся не столько к осаде, сколько к продолжительной зимовке. Об атаке передовых фортов еще нет и помину. Дело ограничивается отражением вылазок, которыми парижане поминутно беспокоят осаждающих. Между тем, на соседних высотах германские войска воздвигают укрепления, не имеющие вовсе характера апрошей, и в Версале строят укрепленный лагерь. Главная их забота — приобретение прочной и надежной позиции, которая могла бы сделаться центром военных действий... Очень может статься, что, когда такая позиция будет окончательно устроена—значительная часть осаждающих войск двинется в другие местности, и именно к югу и западу от Парижа.

При нынешнем положении дел для самих французов надо желать такого оборота. Он скорее всего образумит и заставит их понять роковую неизбежность—преклониться перед требованиями победителей. Лучше отдать две провинции, чем довести Францию до полного разорения, от которого ей будет трудно, почти невозможно оправиться.

Беда только в том, что раздраженное, до мономании, самолюбие французов решительно не позволяет им послушаться голоса рассудка. Оно дошло до того, что почти машинально повторяют формулу: «будем драться до последней капли крови», не понимая, что такая решимость, при совершенном отсутствии серьезных средств к отчаянной борьбе—равносильна решимости на самоубийство. Чувство, ими руководящее, перестает быть сознательным. Оно обращается в какой-то животный интерес и напоминает побуждение, заставляющее дикого зверя напирать грудью на вонзившуюся в него рогатину охотника, в безумной надежде изломать это орудие.

Что уж тут толковать о неприкосновенности территории и крепостных стен, когда дело дошло до того, что Франция в настоящую минуту потеряла даже характер правильно организованной страны и обратилась в какое-то скопище провинций, неизвестно кем управляемых и неизвестно к чему предназначенных. Вторая империя до того извратила национальный характер французов и оставила после своего исчезновения такой невероятный хаос, что единственной мыслью всех порядочных людей Франции должно быть восстановление хоть сколько-нибудь прочной организации страны, а такая организация невозможна будет до тех пор, пока Франция не отделается от войны и германского занятия. Лучше отдать две провинции, чем погубить целую страну; лучше заключить невыгодный мир, чем продолжать невозможную борьбу.

Что касается Германии, то она, очевидно, может продолжать эту борьбу еще очень и очень долго. Силы ее совершенно свежи, и цель, которая виднеется впереди, так велика и богата обещаниями для будущего, что достижение этой цели стоит и не таких жертв.... По мнению всех здравомыслящих немцев, довершение германского единства поведет к периоду мирного развития германского народа, к расширению гражданской и политической его свободы.

Всемирная иллюстрация, № 93 (10 октября 1870 г.)

Еще по теме:

Вести о войне между Францией и Пруссией

Вести о войне между Францией и Пруссией. Войска сторон

.............................

Новейшие известия с театра войны. Оборона Парижа. Часть 1

Новейшие известия с театра войны Оборона Парижа. Часть 2

Новейшие известия с театра войны Оборона Парижа. Часть 3

Новейшие известия с театра войны Оборона Парижа. Часть 4

Новейшие известия с театра войны Оборона Парижа. Часть 5

Новейшие известия с театра войны Оборона Парижа. Часть 6