Материал из газеты "Киевлянин" за январь 1917 год.

Вот уже в третий раз заря Новjго Года занимается среди ненависти и жажды мщения, обуревающих истерзанную душу человечества. Потоки крови все еще обильно обагряют землю, беспримерной титанической борьбе народов не видно конца.

Нельзя однако, сказать, чтобы истекший 1916 год не принес с собою никаких перемен, не при6лизил нас и наших союзников к великим целям, которые не в меру усердные любители мира напрасно пытаются подменить мелочными материальными выгодами.

В начале 1916 года положение складывалось явно неблагоприятно для держав согласия. Германские пределы были нетронуты войною, между тем как тевтонские орды огнем и мечем опустошали Бельгию, северные департаменты Франции, вырвали у нас плоды побед, купленных ценою неисчислимых жертв, наводнили польские, литовские и русские губернии, растерзали Сербию, разорили орлиное гнездо Черных гор, веками успешно отразившие все попытки надеть рабские цепи на его гордое население.

Все шло, казалось, блестяще для Германии и ее союзников, и нужно им отдать справедливость, что они никогда не упускали удобного случая громко трубить о своих победах, хотя бы и не оправдавших
возлагавшихся на них надежд. И только тон речей становился все менее самоуверенным, против их воли и желания выдавая их тайную тревогу. Руководители германской политики не могли не сознавать, что в погоне за быстрой и решительной победой страна мало помалу исчерпала все свои  источники, дала высшее напряжение своих физических и духовных сил и все-таки не достигла цели - нанести своим противникам сокрушительный удар, силой вырвать у них мир. Каждый месяц, каждая неделя, каждый день истекающего года приносил все новые разочарования, лишал германский народ какой-нибудь из его иллюзий, убеждал его в неизбежном крушении его надежд.

Инициатива была постепенно вырвана из рук германского командования; а там, где она исходила от него, как под Верденом и в Румынии, она хотя и увеличивалась временным успехом, но не дала германскому союзу того, к чем единственно определяется победа: упадка духа противников и их готовность признать себя побежденными.

Между тем признак нищеты и голода грозно надвигался на население Германии, воспитанное в непоколебимом убеждении своего превосходства над всеми другими нациями. Охваченное сознанием своего бессилия, постепенного истощения резервов и неизбежной экокомической катастрофы оно все более тяготится навязанными ему жертвами, охладевает к своим кумирам, ликует при каждом известии о приближении мира. Прочность германского единства, этого внушительного здания, воздвигнутого Бисмарком, с трудом выдерживает испытания, налагаемые войною, начинает колебаться и давать трещины.

В южно-германских государствах, всегда с презрением смотревших на казарменные принципы Пруссии, заметно проявляются первые симптомы сепаративных течений. Одновременно Германии пришлось пережить крушение своих горделивых планов неограниченного владычества на всем обширном пространстве от Северного моря до Персидского залива, а также в центральной Африке, откуда она решила вытеснить основавшихся там раньше англичан, французов, бельгийцев и португальцев.

Союзные войска победоносно отвоевывали у нее одну позицию за другой, колониальные владения систематически ускользали из ее рук, гордый лозунг: «Будущее Германии на морях» постепенно утрачивал для нее всякий смысл. Союзники Германии, явно вовлеченные ею в невыгодную сделку, все острее чувствуют всю унизительность своей вассальной зависимости. Особенно тяготилась ею гордая Габсбургская монархия, тяготилась, и в тоже время была бессильна освободиться от нее. Протягивая своей союзнице сильную руку помощи в критические моменты, когда под влиянием военных неудач государственные устои ее готовы были рушиться.

Германия считала себя вправе нагло вторгаться во все области ее политической и общественной жизни, властно взяла в свои руки командование ее армией. Но и этого ей показалось мало. Чтобы окончательно подчинить себе своих вассалов, германское правительство поставило на очередь проект таможенного союза по образцу того, который в свое время привел к гегемонии Пруссии среди германских государств, впрочем, эта попытка наложить на них свою тяжелую руку вызвала решительный отпор не только со стороны Австрии, но даже и Венгрии хотя в других политических вопросах последняя вполне подчинилась германскому влиянию.

Давно ожидавшаяся кончина престарелаго императора Франца-Иосифа, которая во всякий другой момент послужила бы началом новой эпохи в истории Габсбургов, в разгар мировой войны не внесла почти никаких перемен в государственную жизнь страны. Славянские стремления были с самого начала подавлены режимом террора. Слабая попытка молодого императора Карла I и его премьера Кербера освободиться от тягостной зависимости и вести самостоятельную политику потерпела полную неудачу. Жертвой ее пал сам неугодный кайзеру первый министр, заменивший у кормила правления Штюргка, сраженного выстрелом социалиста Адлера. Столь испытанному государственному деятелю как Кербер, быть может, и удалось бы хотя на время примирить противоречивые национальные стремления и наладить парламентскую работу в Австрии, если бы его враги не воспользовались разногласиями по вопросу о продлении соглашения с Венгрией на 2 года по окончании войны, чтобы устранить неудобного министра, заменив его в лице Метерница более послушным исполнителем германских предначертаний.

Что же сказать о двух остальных членах германской коалиции?

Болгария все еще упивается мщением своим врагам, с торжеством пожинает плоды измены и предательства. Но карающий меч уже занесен над нею, и пусть она не думает, что ей удастся избегнуть заслуженного ею возмездия.

Турция, поднятая со смертного одра железной германской рукой, быстро стремится к разложению и гибели. Несомненным симптомом смертельной болезни служит не только систематический разгром ея армий, но и раздирающие ее организм непрерывные смуты, раздоры, заговоры и покушения. Вчерашний палач на завтра сам превращается в жертву, в столице Оттоманской империи господствуют голод и нищета. Правительство не в состоянии более сдерживать стремление к независимости разнородных частей, входящих в состав ослабленной Турции. Шериф Мекки поднимает знамя восстания против султана, и вся Аравия, взявшись за оружие, отлагается от империи.

Наряду с соперничеством, разногласиями и раздорами, неизменно омрачавшими отношения членов германского союза, с ненавистью рабов к своим поработителям и презрением господина к покорным рабам, особенно отрадно отметить то полное взаимное доверие, то дружное единение, которое не покидало держав согласия даже в самые критические моменты их жизни, не покидало вопреки всем проискам и интригам германского правительства.

В счастье и неудаче, в горе и радости они единодушно и стойко вели борьбу ради великих целей, ради конечной победы. Каждый раз, как ядовитые слухи о склонности одной из них заключить сепаратный мир грозили отравить политическую атмосферу и вселить подозрительность и тревожные сомнения в легковерные сердца, они немедленно возвышали голос, чтобы еще раз во всеуслышание подтвердить, что их братский союз прочен и нерасторжим, что цели его неизменны.

Это было неоднократно торжественно повторено Верховным Главнокомандующим Государем Императором и высшими представителями администрации гражданской и военной. Тою же решимостью продолжать войну до полного сокрушения врага были проникнуты все речи, раздававшиеся в Государственной Думе, все выступления государственных и общественных деятелей Англии, Франции, Италии и даже испивших горькую чашу чужеземного вторжения и порабощения Бельгию, Сербию, а ныне и Румынию.

Но не в одних только словесных манифестациях выразилась непреклонная решимость победить во что бы то ни стало, обезвредить германскую опасность, угрожавшую не только европейскому миру, но и самым отдаленным странам и народам Азии и Африки. Союзники воплотили эту решимость в действия, в тот неутомимый труд, который был затрачен ими на создание и вооружение миллионных армий, на усовершенствование технической стороны военного дела, на организацию такого правительства и высшего командования, какое давало бы наибольшие гарантии к доведению борьбы до успешного конца.

Англия принесла в жертву неумолимым требованиям войны свои самые священные традиции и решилась, правда, не без колебания, ввести у себя, по примеру других европейских держав, обязательную воинскую повинность, Затраченные ею энергия, упорный труд и огромные денежные средства создали могущественную армию, в изобилии снабженную необходимым снаряжением. «Царица морей» неожиданно и тем более блестяще доказала, что вынужденная обстоятельствами, она способна превратиться в сильную сухопутную державу. Финансовое и промышленное содействие, оказываемое ею союзникам, дополняет ее материальные жертвы, давно уже оцененные по достоинству, хотя они и приносятся скромно и молчаливо, без всяких театральных эффектов.

Война вызвала поразительную эволюцию в международных отношениях, изгладила во Франции последние следы былой вражды к соседке по ту сторону Ламанша, у нас, в России—самое воспоминание о «коварной англичанке», всегда и во всем стоящей нам поперек дороги. Та самая держава, которая упорно не пускала вас в Царьград, усматривая в нашем господстве над проливами угрозу своему владычеству в Индии, теперь заключает с русским правительством соглашение, гарантирующее нам, в случае победы, осуществление наших исторических задач.

Но еще поразительнее, быть может, эволюция общественного мнения в самой Англии. Ему удалось победить многие свои предубеждения, причем оно с редкой проницательностью умело сочетать свои интересы с великими целями войны. Лозунг: «Все для войны, все для победы!», отодвинул на задний план все другие заботы и соображения, неизменно господствовал над политическими амбициями, вдохновлял партии, когда дело касалось реорганизации или смены кабинетов.

А между тем наша союзница не была избавлена в истекшем году от серьезных потрясений и глубоких огорчений. Восстание в Ирландии, инсценированное Германией с целью создать противнику внутренние осложнения, могло иметь трагические последствия. К счастью, хитро задуманный и тщательно подготовленный план потерпел полную неудачу. Мятежная вспышка была подавлена быстрыми и решительными мерами, а германское орудие - Кезмент понес заслуженную кару.

Зато германской подводной лодке удалось лишить Англию ее даровитого и исполненного энергии военного министра лорда Китченера, погибшего со всем своим штабом в самом начале путешествия в Петроград, где должны были состояться серьезные совещания военного характера.

Не меньшую энергию в деле развития своей военной промышленности, не меньшую стойкость и доблесть на полях сражения проявила и другая наша союзница—Франция. Подобно Англии, она сосредоточила все свои помыслы на борьбе с врагом, угрожавшим самому ее существованию, напрягла все свои силы для достижения победы.

Героическая оборона Вердена, где в течение долгих месяцев разбивались все усилия избранных германских дивизий, покрыла ее армию неувядаемой славой и займет со временем почетное место на скрижалях истории. По примеру Англии, она также реорганизовала свой кабинет с целью лучше приспособить его к требованиям, предъявляемым войной.

Ни на минуту не отвлекаясь от военных целей, она вместе с союзниками посвятила много внимания сложным экономическим вопросам и такому их разрешению, которое помогло бы державам согласия застраховать себя по окончании войны от торгово-промышленного засилия Германии. Германский таможенный проект вызвал к жизни мысль об объединении держав согласия в экономический союз, достаточно сильный для того, чтобы противостоять внедрению Германии во все сферы их промышленности. С этой целью в Париже была созвана экономическая конференция, поставившая, по словам ее председателя, Аристида Бриана, своей задачей «при помощи объединения и согласованности действий подавить торговлю и промышленность врагов».

Экономическое соперничество с Германией, почти невозможное для отдельных государств, вполне возможно при дружной согласованности действий и объединении их материальных сил и средств.

Одновременно во Франции, как и в Англии, произошла существенная эволюция во взглядах на международное политическое положение. Всегда благосклонно относившаяся к Австро-Венгрии республика постепенно пришла к убеждению, что сохранение сильной Габсбургской монархии, этого передового поста Германии в ее стремлении на Восток, послужило бы для последней лучшим поощрением ковать новый меч отмщения победителям. Вот почему после победы необходимо, по ее мнению начать беспощадную борьбу с немецкими и мадьярскими элементами империи, окружив их тесным кольцом независимых славянских народностей. Австро-Венгрия, неизменно игравшая роль тюремщицы подвластных народов, должна перестать существовать в своем настоящем виде. В противном случае она снова превратится в послушное орудие германских замыслов. Теперь Франция поняла это так же хорошо, как и Россия, так что в этом вопросе союзники будут действовать не менее солидарно, чем во всех остальных.

Позже других вступившая в состав этого братского союза Италия воодушевлена тем же стремлением к победе, тою же решимостью приносить все жертвы, необходимые для ее достижения. Когда положение на итало-австрийском фронте, где были сосредоточены крупные неприятельские силы, сделалось угрожающим, кабинет Саландры, не проявивший достаточной энергии в борьбе за национальные идеалы, должен был уступить место министерству Бозелли исключительно боевому, поставившему своей задачей заменить все политические программы энергичной деятельностью для продолжения войны до полной победы и присоединения к Италии ирреденты, веками томившейся под игом Австрии.

Эта несложная, но единственно важная и необходимая программа немедленно доказала свою жизнеспособность. Военное счастье улыбнулось Италии, и она медленно, но неуклонно подвигается вперед к намеченной ею заветной цели. Конференция союзников в Риме служит лучшим доказательством, что итальянское правительство не менее других проникнуто желанием установить полную согласованность действий в области не только военной, но и политической и экономической.

Последней на тернистый путь славы и победы вступила Румыния. С самого начала войны ее правительство объявило строжайший нейтралитет. Под его прикрытием в стране кипела, однако, неутомимая идейная работа и энергичная пропаганда в двух противоположных направлениях. Убежденные националисты и горячие поборники идеи создания великой Румынии, Таке-Ионеску, Филипеску и их единомышленники посредством митингов, лекций, распространения брошюр и газетных статей проповедовали в широких кругах мысль об освобождении полуяремной Трансильвании, этой колыбели румынского национализма, старались вдохновить их на подвиг, пробудить их дремлющие силы. Германофилы, Карп, Маргиломан, Стере, за спиною которых стояли вездесущие германские агитаторы действовали, напротив, на низменные инстинкты отдельных лиц, не жалея денег на подкупы. Румынское правительство хранило тем временем загадочное молчание, избегая всего, что могло бы выдать его истинное настроение.

Почти накануне выступления Румынии Германия все еще прибегала к запугиваниям и всеми средствами старалась подорвать в стране веру в военную мощь союзников. Тем не менее Румыния, после долгих колебаний и тайных военных приготовлений все-таки объявила войну, стремительно и победоносно вступила в Трансильванию. Однако Германия, верная своей системе наносить удары в сторону наименьшего сопротивления, сосредоточила против нее мощные армии, пытавшиеся зажать в железные клещи необстрелянные еще румынские войска. Пришлось скрепя сердце, пожертвовать столицею и частью своей территории, чтобы спасти армию, благодаря братской русской помощи последней удалось выйти из под вражеских ударов и сохранить свои силы для общего дела.

Но ни одно из государств, не затронутых непосредственно мировой войной, не загорелось таким пылким энтузиазмом, как Португалия, сразу заявившая о своем желании сражаться рядом с Англией, связанной с ней давнишними договорами и искренней дружбой. Прежде, чем привести в исполнение задуманное намерение, она конфисковала укрывшиеся в ее портах германские военные суда, которые под английским флагом оказали союзникам неоценимые услуги. В результате заносчивый Голиаф бросил гордый вызов маленькому Давиду. Последний, не смущаясь, принял его и повел воину в Африке, на территориях, откуда германское влияние в настоящее время почти окончательно вытеснено.

Одновременно Португалия приступила к реорганизации своей армии, чтобы при первой же возможности принять участие в операциях на западном фронте. Ее вооруженные силы включены уже в состав союзных армий. Быть может, они ничтожны численно и не в состоянии изменить хода событий, но выступление их тем убедительнее доказывает могучее моральное влияние держав согласия и вдохновляющих их идей.

Е. П.

(Оконч. след.).

Еще по теме:

Итоги 1916 года. Иностранное обозрение

Итоги 1916 года. Иностранное обозрение (окончание)