Прибрежные города Черного моря

Знаменитая декларация русского правительства от 19 октября, не перевариваемая английскими и австрийскими газетами, снова выдвинула на первый план позабытое Черное море, столько раз уносившее в своих волнах кровь наших храбрых солдат и их трупы.

Черное море—эта старая, почтенная эпопея русской славы, эпопея, завершенная трагедией Севастополя, заблестевшего новым блеском после истории Меца, снова зашумело своими волнами для русского человека. Тысячи памятных имен и подвигов вновь нахлынули в память нашего общества, и мы не можем не поделиться с читателями нашими теми материалами, которые нашлись у нас под рукой и которые имеют близкое отношение к берегам Черного моря.

Мы представляем несколько картинок, с изображением различных местностей Севастополя, Инкермана, Феодосии и Керчи.

Севастополь

Нам довелось быть в Севастополе не далее, как нынешней осенью. Пароход русского общества пароходства и торговли — «Великий Князь Михаил», благополучно вошел с нами в Севастопольскую бухту. День был великолепный и зелено-синяя вода бухты смотрела еще ярче и теплее, благодаря беловатому цвету окрестных скал. Наш огромный морской пароход подошел своим правым кожухом к самой пристани, усеянной ожидавшими нас, и, по сильно расходившимся синим волнам, завертелось «морское сало», так называют здесь весьма крупных, достигающих полуаршинного роста, белых молюсков. Через пять минут мы были в гостинице, находящейся подле самой пристани и немедленно отправились осматривать город.

Город... да, это был когда-то город и из самых лучших городов России. В настоящую минуту, в печальном облике смерти, Севастополь составляет единственный образчик в своем роде. В этих опустевших улицах, в этих разрушенных стенах, полуобвалившихся окнах и дверях, в общем характере пейзажа, огромное сходство с развалинами Помпеи, с той разницей, однако, что в Помпее, где только является возможность, растет травка, деревцо, — здесь же голый камень и никакого следа растительности.

Местами, к которой-нибудь из более сохранившихся развалин, приделана крыша, навешены двери и какой-нибудь грек или татарин устроил лавочку. Местами идет работа; так на горе, над бульваром поднимаются стены собора св. Владимира, строящегося над могилами Нахимова, Корнилова, Истомина.

Местами виднеются и совершенно отделанные здания; таков собор, с его луковичным куполом, здание музея, десяток частных домов. Но все эти проблески жизни не в силах хотя сколько-нибудь ослабить впечатление смерти, царствующей здесь во всем своем безобразии.

Где хозяева этих домов, где жильцы их, где, наконец, эти сотни вымпелов, развевавшихся когда-то по всем бухтам Севастополя?..

Всего этого нет. Память прошлого живет еще в моряках нашего бывшего флота, поступивших, главным образом, на службу в общество пароходства и торговли, и давших ему, этим самым, знающих людей и отличных офицеров!

Сурово и строго высится над Севастополем, с южной стороны, широкий хребет Малахова кургана, а с северной смотрит на обезжизненный город белая пирамида общего военного кладбища и кажется близкой, очень близкой, особенно в яркую, лунную ночь, каковой подарил нас день нашего приезда.

Вообще говоря: даже на человека далеко не впечатлительного, Севастополь производит впечатление крайне тягостное, от которого отделаться невозможно. Никакому чувству веселья, будь оно совершенно естественно в другой обстановке, нет возможности развиться здесь, в виду стольких тысяч могил и стольких груд каменьев.

Любопытно было бы знать, что говорят и делают теперь в Севастополе, после циркуляра 19 октября и призыва Черного моря к восстанию от мертвых. Или так сжились эти люди со смертью, что и самое воскресение не оживит их.

Года два назад блеснула у севастопольцев мысль о возможности возрождения города: тогда ходили слухи о проведении железной дороги; после уничтожения и этой надежды, Севастополь будто замер вторично и вот теперь только вздохнет он снова, хотя и не прежней, могучей жизнью, потому что невдалеке от него уже выросли укрепления Керчи и очистился ее порт, как младший, и, будем думать, более счастливый брат, севастопольского, единственного в свете, рейда.

Мы даем сегодня нашим читателям изображение севастопольского памятника адмиралу Лазареву, отца черноморского флота. Памятник этот, последняя работа одного из лучших ваятелей наших, покойного професора Пименова.

Задуман старый адмирал весьма хорошо и вполне монументально. Он поставлен на высокой площадке, перед развалинами прежнего госпиталя черноморского флота. Госпиталь этот был, когда-то, одним из громаднейших в свете и безмолвные остатки его, в зияющие окна которых смотрится небо, да тучи, несут на себе что-то внушительное, римское, в древнем значении этого слова.

У подножья памятника, внизу обрыва в 8 саж. глубины, обложенного гранитом, кипит, в настоящую минуту, самая большая деятельность в Севастополе. Здесь находится так называемый «Элинг»,—кораблестроительные и механические мастерские русского общества пароходства и торговли, всегда полные рабочих и стука молотов и наковален.

Памятник адмирала Лазарева виден в Севастополе отовсюду. Красуясь между молчаливыми развалинами госпиталя и вечно шумящим «Элингом», он будто ожидает появления куда-то запропастившегося черноморского флота. Особенно величаво смотрит он ночью, вырисовываясь своей гигантской профилью на темном, звездном небе, если смотреть на него снизу, проезжая в лодке по бухте. Он, подобно Наполеону в «Воздушном корабле» Лермонтова, будто ожидает прибытия соратников и готовится топнуть ногой о землю Севастополя, насыщенную их кровью и помешанную их костьми.

(Продолжение будет).

Всемирная иллюстрация. № 98 (14 нояб. 1870 г.).

Еще по теме

Прибрежные города Черного моря. Севастополь. 1870 г.

Прибрежные города Черного моря. Инкерман. 1870 г.

Прибрежные города Черного моря. Феодосия

Прибрежные города Черного моря. Керчь (1870 г.)

Очерки Крыма. Несколько вступительных слов (1869 г.)

Очерки Крыма. Севастополь (1869 г.)

Очерки Крыма. Южный берег.— Южнобережское шосе.—Алупка

Очерки Крыма. Южный берег.— Ливадия, Орианда и Ялта

Очерки Крыма. Соляные озера.—Выволочка соли.—Сакские грязи

Бахчисарай

Бахчисарай (окончание)

Черноморская береговая линия (1869 г.)