ПУШКИНСКАЯ ВЫСТАВКА

1.

Необыкновенно сильное и трогательное впечатление производит эта выставка, открытая вчера в залах Исторического музея и устроенная Обществом любителей Российской словесности.

Она производит именно трогательное впечатление: при входе в нее посетителя невольно охватывает совершенно исключительная, если можно так выразиться, «Пушкинская атмосфера», с которой потом тяжело, трудно расстаться.

Кажется, совсем не ушел бы из этих зал, насыщенных воспоминанием о великом поэте, кажется, никогда не устал бы всматриваться в его портреты, изучать лица его друзей и тех, в кого он метал свои эпиграммы, не устал бы любоваться его рукописями, его вещами, теми вещами, которые были когда-то в руках величайшего из великих писателей России...

Выставка интересна вполне: она интересна и по составу, по тем драгоценным коллекциям, какие собраны из ней, интересна и по системе распределения этих коллекций. Тут вы видите такую, согретую любовью, заботливость устроителей, такое трогательное внимание ко всякой мелочи, что невольно хочется от всей души поблагодарить этих господ, ибо этот труд их, может быть более, чем все остальное, оставит неизгладимый след в сознании общества, интересующегося юбилейными торжествами. Довольно перечислить главные отделы выставки, чтобы постичь, какой громадный интерес заключается в ней.

Первый отдел—«Пушкин и его родные». Тут портреты самого Пушкина, многих его родственников, виды местностей, в которых он жил, бюсты его, картины из его частной жизни, короче говоря, все то, что относится к его личности. Нужно ли говорить, что все это в высокой степени интересно?...

Второй отдел—друзья и знакомые Пушкина, а также лица, с которыми поэт был в официальных сношениях. Этот отдел разделен на подотделы: лицейский период и период до отъезда на юг, затем следует эпоха пребывания на юге, далее Михайловское, Москва и поездка на Кавказ. Наконец, портреты, относящиеся к его последним годам жизни в Петербурге.

Третий отдел—вещи и автографы Пушкина, четвертый—издания и иллюстрации, пятый— ноты и шестой—образцы переводов Пушкина на иностранные языки.

Говорят, что ни один из существующих портретов Пушкина не передает того необычайного выражения его глаз, которое поражало и очаровывало современников. По крайней мере, на днях В. А. Нащокина, единственная из уцелевших до наших дней знакомых Пушкина, так именно выразилась газетному сотруднику о всех его без исключения портретах. Но если это так, то с этим несчастьем уж во всяком случае ничего поделать нельзя — с ним приходится мириться.

И тому, кто хотел бы по возможности хорошо запечатлеть в своей памяти, хорошо усвоить себе драгоценные черты пушкинского лица, можно от всей души посоветовать пойти на выставку, где собраны, частью в оригиналах, частью и в копиях, гравюрах и автографиях, решительно все лучшие портреты поэта.

Пусть правда, что ни один из них не дает полного представления об этом замечательном лице—все они вместе дают сводное, сильное и неизгладимое впечатление, от которого зритель потом уже никогда не отделается! Есть портреты, перед которыми можно простоять долгие часы. Таков, например, портрет, написанный масляными красками, работы Тропинина, относящийся к 1827 году. Экземпляр этого портрета, имеющийся на нашей выставке, принадлежит князю Н. П. Оболенскому, и подлинность его одно время оспаривалась, продолжает оспариваться кое кем и ныне.

Другой подобный портрет имеется на Петербургской выставке в память Пушкина, на которую он передан г-жою Беар. По поводу обоих портретов существуют целые легенды, при чем в этих легендах то одному, то другому экземпляру приписывается подлинность. Как бы то ни было, портрет, имеющийся на нашей выставке, поразителен: от него не скоро отведешь взоры. Тут особенно прекрасны глаза Пушкина, глубокие и проникновенные, полные задумчивости, точно взирающие в грядущую даль веков. Такие глаза могут принадлежать только гениальному человеку, и невольно хочется верить, что именно этот портрет наиболее близок к оригиналу...

Имеется на выставке и портрет работы Кипренского, тоже очень известный и, может быть, даже наиболее популярный в публике портрет Пушкина.

Оригинал этого портрета, доставленный сыном поэта, сопровождается целым рядом копий, гравюр, фототипий, литографий... Самая популярность этого портрета указывает на его значение. Кроме того имеется и миниатюрный портрет, написанный масляными крысками, работы Брюлова; на этом портрете кажется странным, что одежда Пушкина, плащ и галстух написаны как бы по Кипренскому.

Можно было бы подумать, что портрет этот писан не с оригинала, хотя Пушкин тут и представлен более пожилым. Значение этого брюловского портрета устанавливается, однако, тем, что в переписке поэта есть указание на то, что Брюлов действительно писал его портрет в 30-х годах.

Выставка дает и оригинальный портрет работы Мазера, который тоже признавался в свое время очень выдающимся и чрезвычайно схожим. Интересен опять-таки написанный масляными красками портрет работы Гейдена, относящиеся к 1821 году. Этот портрет очень мало знаком «большой публике», и памятныя всем черты поэта он напоминает очень слабо. Целый ряд более ранних портретов, дающих Пушкина в возрасте от 12—14 лет, более говорят привычному глазу зрителя, чем этот гейденовский портрет.
                
Я поневоле опускаю целый ряд портретов, гравюр, литографий, офортов: в общем их тут великое множество, вплоть до целой серии портретов, изданных в текущем году. Между прочим, имеется целая коллекция портретов, изображающих Пушкина на смертном одре.

Среди бюстов и статуй Пушкина невольно обращает внимание статуэтка работы Теребенева. В год смерти поэта, Кукольник писал в «Художественной газете» о сходстве этой статуэтки. На ней под подбородком Пушкина имеется небольшая борода, что указывает на то, что изображение относится к последним годам жизни поэта: известно, что с такой бородкой Пушкин изображен только на одном из позднейших портретов, работы Мазера.

Тот, кто привык идеализировать фигуру Пушкина, тот, чей взор привык к величественному гиганту, возвышающемуся на Тверском бульваре, останется, быть может, недоволен впечатлением, производимым статуэткой Теребенева.

Но в этой статуэтке, Бог ведает почему, чувствуется правда: внешность Пушкина далеко не соответствовала величию его духовных и умственных сил. Гениальный ум, душа гиганта, сердце, способное вместить великую любовь, всеобъемлющее дарование—все это помещалось в теле тщедушном, не способном произвести сильное впечатление внешностью. Статуэтка Теребенева несомненно заслуживает очень серьезного внимания.

Большой иитерес, разумеется, представляют картины, изображающие различные эпизоды из Пушкинской жизни и виды тех местностей, где жил Пушкин. Пусть большинство из выставленного в этой группе знакомо публике, хотя бы по великому множеству разных снимков, появившихся в наших иллюстрированных журналах— это не беда!

Собранные в одном месте, частью в прекрасных оригиналах, все эти картины и виды местностей создают удивительную полноту впечатления: кажется, точно присутствуешь при всей жизни поэта, точно следуешь по его скорбному пути, в его скитаниях от севера к югу, с юга в тихий, мирный уголок Псковской губернии, а оттуда снова в шумную жизнь столицы, в ту жизнь, равнодушная волна которой захлестнула поэта.

Перечислять все то, что заключается в этом отделе я, разумеется, не могу и не буду: ступайте на выставку, рассмотрите все эти картины и снимки,—уверяю вас, вы не станете жалеть о потраченном времени.

Тут вы найдете и сельцо Захарово, Звенигородского уезда, где Пушкин проводил свои детские годы, и Царскосельский лицей, и виды современной Пушкину Одессы, и Кишиневские пейзажи, и Крым Пушкинской эпохи, и виды села Болдина, и Москву 30-х годов, и Петербург тех же времен, и тихий приют сельца Михайловского, и виды Тригорского, по поводу которого Пушкин говорил, что и в дали, в краю чужом,—

„Я буду мыслию всегдашней
Бродить Тригорского кругом,
В лугах у речки, над холмом,
В саду, под сенью лип домашней...

Из картин певольно обращают внимание две картины Айвазовского, изображающие Пушили в Гурзуфе, причем одна из этих картин является иллюстрацией к знаменитому стихотворению: «Я помню море пред грозою»...

Тут Пушкин изображен вместе с М. Н. Раевской, и хотя фигуры, как всегда на картинах Айвазовского, оставляют желать очень многого, картина невольно приковывает взоры: строфы Пушкина договаривают то, что не досказано картиной. С большим интересом остановится зритель и перед картиной Ге, хорошо знакомой по многочисленным снимкам и изображающей Пущина в Михайловском, в гостях у Пушкина.

(Продолжение следует).

Н. Р-н.

Московский листок, № 149, 30 мая 1899 г.

Еще по теме:

Гений Пушкина и его зрелость Часть 1

.................................................. 

Александр Сергеевич Пушкин (биографическая справка). Часть 1

Александр Сергеевич Пушкин (биографическая справка). Часть 2

Памяти А. С. Пушкина (1799 г. — 26 мая. —1899 г.)

Ныне не день ликования, а священная година вековой памяти поэта Пушкина

К рисункам и портретам памяти поэта Пушкина. Часть 1

К рисункам и портретам памяти поэта Пушкина. Часть 2

Первый день торжественного чествования памяти А. С. Пушкина. Часть 1

.....................................................

Чествование памяти А. С. Пушкина. Телеграммы «Московского Листка»

Второй день пушкинских празднеств

Третий день пушкинских празднеств

Стихотворение министра А. С. Ермолова, посвященное А. С. Пушкину

Пушкинская выставка. Часть 1

Пушкинская выставка. Часть 2

Пушкинская выставка. Часть 3

Телеграммы «Московского Листка» (От Российского Агентства)