Ровно 100 лет назад, 28 (15) июля 1914 года, началась первая мировая война. Прологом войны стал ультиматум Австро-Венгрии правительству Сербии в связи с убийством эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево.

ВЕНА. (Срочная). В экстренном выпуске официального органа опубликовано нижеследующее объявление войны:

"Так как королевское сербское правительство не ответило удовлетворительным образом на ноту, переданную ему австро-венгерским посланником в Белграде 10 (23) июля 1914 г., императорское и королевское правительство вынуждено само вступиться в защиту своих прав и интересов и обратиться с этой целью к силе оружия. Австро-Венгрия считает себя с настоящего момента на положении войны с Сербией“.

ВЕНА. Австрийское правительство опубликовало текст сербской ответной ноты на австро-венгерскую ноту от 12-го июля с замечаниями по отдельным пунктам, из которых явствует, почему именно сербский ответ был признан неудовлетворительным. Во-первых, ограничиваясь лишь констатированием факта, что со времени декларации 1909 г. со стороны сербского правительства и его органов не было сделано попыток изменить положение Боснии, сербское правительство сознательно и произвольно искажает основы австро-венгерского выступления.

Австро-Венгрия не утверждала, будто сербское правительство и его органы официально предпринимали какие-либо действия в этом направлении; неправильность образа действий сербского правительства заключается именно в том, что оно, несмотря на упомянутую торжественную декларацию, не приняло мер к подавлению движения, направленного против территориальной неприкосновенности монархии.

Равным образом оно не приняло совершенно никаких мер для надзора за своей печатью и обществами, деятельность которых во враждебном монархии духе была ему известна.

Сербское правительство изменяет текст заявления, которое, согласно требованиям австро-венгерской ноты, должно быть опубликовано в официальном органе, и заявляет, что сербское правительство осуждает всякую пропаганду, которая «была бы направлена против Австро-Венгрии», тогда как по требованию Австро-Венгрии сербское правительство должно было заявить, что оно осуждает направленную против Австро-Венгрии пропаганду.

Что касается других обязательств, которые сербское правительство на себя принимает, то сообщение о предстоящем изменении закона о печати и правил об обществах не является подходящим способом выполнения соответствующих требований Австро-Венгрии.

Утверждение, будто правительство не располагает никакими доказательствами преступных действий членов «Народной Одбраны» или других подобных обществ, является недопустимой отговоркой, так как враждебная монархии пропаганда «Народной Одбраны» и связанных с нею союзов наполняет всю общественную жизнь Сербии.

О требованиях, касающихся конфискации средств пропаганды этих обществ и воспрепятствования возникновению вновь уже закрытых обществ под другим названием или в другой форме, белградский кабинет совершенно умалчивает, и таким образом нет никакой гарантии того, что деятельности враждебных монархии обществ, в особенности же «Народной Одбраны», их закрытием— на что сербское правительство изъявило согласие—будет положен конец.

Обусловливая согласие на увольнение офицеров и должностных лиц с военной и гражданской службы признанием судом этих лиц виновными, сербское правительство ограничивает значение этого согласия. Принимая же во внимание, что в Сербии направленная против монархии пропаганда не является уголовно наказуемым деянием, соответствующее требование Австро-Венгрии представляется неисполнимым.

Что же касается указания сербского правительства по вопросу об участии органов правительства монархии в производстве расследования, имеющего быть назначенным относительно деяний упомянутых лиц, то по этому поводу следует указать, что австро-венгерское правительство не имело в виду, чтобы органы его участвовали в сербском судопроизводстве. Они должны были лишь принимать участие в полицейском расследовании.

Сербское правительство, по-видимому, умышленно заменило выражение «следствие» выражением «судебное расследование».

Наконец, заявление, что Цыганович не мог быть обнаружен, представляется не искренним, так как он по сведениям австро-венгерскаго правительства, через три дня после покушения, когда стало известным участие его в преступлении на основании отпуска и согласно поручения белградской полицейской префектуры, отбыл в Рибар.

Префект белградской полиции, который таким образом сам явился инициатором отъезда Цыгановича и знал о месте его пребывания, заявил в интервью, что никакого Цыгановича в Белграде нет.

Манифест Франца-Иосифа

ВЕНА. Император франц-Иосиф послал министру-президенту графу Штюргку собственноручное письмо, которое гласит: «Дорогой граф Штюргк! Я счел необходимым поручить министрам моего двора и иностранных дел довести до сведения королевскаго сербского правительства о наступлении положения войны между Австро-Венгерской монархией и Сербией. В этот роковой час я чувствую потребность обратиться к возлюбленным моим народам и в виду этого поручаю вам довести до всеобщего сведения прилагаемый манифест:

Ф р а н ц - И о с и ф. Манифест моим народам

Моим искреннейшим желанием было посвятить те годы, которые мне еще будут предоставлены Божиею милостью, делам мира и охранить мои народы с тяжелых жертв и тягот войны.

Провидение судило иначе. Происки преисполненного ненавистью противника вынуждают меня ради охранения чести моей монархии, для защиты ее престижа и ее державного положения, а равно для охранения ее достояния после долгих лет мира взяться за меч.

Обнаружив быструю забывчивость и неблагодарность, Сербское королевство, с самого начала своей государственной самостоятельности и до самого позднего времени встречавшее поддержку и поощрение как со стороны моих предков, так и с моей, уже несколько лет, как вступило на путь открытой враждебности по отношению к Австро-Венгрии.

Когда после тридцатилетней мирной и плодотворной работы в Боснии и Герцеговине я распространил свои державные права на эти земли, это мое распоряжение вызвало в королевстве Сербии, права которой нимало не были нарушены, взрывы неудержимой страстности и самой ожесточенной ненависти. Мое правительство воспользовалось тогда преимуществами более сильного и с крайней снисходительностью и мягкостью потребовало от Сербии только уменьшения ее армии мирного состава, а также обещания следовать вперед по пути мира и дружбы.

Руководствуясь духом умеренности, мое правительство два года назад, когда Сербия вела войну с Турецкой империей, ограничилось лишь охранением самых жизненных условий монархии. Лишь благодаря этому занятому нами тогда положению, Сербия, главным образом, и достигла своих целей в войне. Однако, надежда на то, что Сербское королевство сумеет оценить долготерпение и миролюбие моего правительства и что оно сдержит данное мне слово, не оправдалась.

Все более разгорается ненависть против меня и моего дома, все более открыто обнаруживается стремление насильно отторгнуть от монархии неотделимые области Австро-Венгрии. Преступная деятельность стала распространиться через границы, ставя целью подорвать основы государственного порядка на юго-востоке Австро-Венгерской монархии и поколебать у народа, которому я, преисполненный монаршей любви, посвящаю все свои работы, его верноподданические чувства к царствующему дому и отечеству, смутить подрастающую молодежь и подстрекнуть ее к преступным злодеяниям, безумию и государственной измене. Целый ряд покушений на убийства и планомерно подготовленный и выполненный заговор, ужасный успех которого глубоко ранил как мое сердце, так и сердца всех моих верных народов, образуют далеко видный кровавый след тех тайных махинаций, которыя были предприняты и направляемы Сербией.

Невыносимым проискам должен быть поставлен предел, беспрестанным вызовам Сербии должен быть положен конец, чтобы сохранить честь и достоинство моей монархии от ущерба и избавить ее государственное, экономическое и военное развитие от постоянных потрясений. Тщетно моим правительством была сделана последняя попытка достигнуть этой цели мирными средствами и путем серьезного увещевания побудить Сербию изменить свой образ действий. Сербия отклонила умеренные и справедливые требования моего правительства и отказалась исполнить обязанности, выполнение которых в жизни народов и государств составляет единственную необходимую основу мира.

В виду этого я вынужден приступить к тому, чтобы силою оружия создать необходимые гарантии, которые должны обеспечить моим государствам внутреннее спокойствие и длительный мир извне. В этот серьезный час я отдаю себе полный отчет во всем значении моего решения и моей ответственности перед Всемогущим. Мною все взвешено и обдумано, и с спокойной совестью я вступаю на путь, который мне указывает мой долг, уповая на мои народы, которые в течение всех бурь всегда согласно и верно толпились вокруг моего престола и которые за честь, величие и мощь своего отечества всегда были готовы приносить самые тяжелые жертвы, уповая на храбрую, преисполненную самоотверженного воодушевления военную мощь Австро-Венгрии, уповая также на Всемогущего, что Он даст моему оружию победу".

Ф р а н ц - И о с и ф.

Контрассигновал министр-президент граф Штюргк.

Концентрация сербских войск

ВЕНА. "Соrr. Вureau" опубликовало следующее сообщение: «Барон Гисль, по приезде в Вену доставил в министерство иностранных дел сербскую ответную ноту, имеющую целью вызвать ложное впечатление, будто сербское правительство готово в широкой мере удовлетворить требования монархии. Главным же образом нота проникнута духом неискренности, ясно указывающей, что сербское правительство серьезно не намеревается положить конец преступной терпимости, проявляемой доселе в отношении направленных против монархии козней.

Сербская нота содержит столь широкие оговорки и ограничения. что даже действительно сделанные сербским правительством уступки лишаются всякого значения, особенно ничтожен предлог отклонения требования участия австро-венгерских органов в розыске находящихся на сербской территории участников заговора. Так как требования Австрии представляли собою минимум, необходимый для обеспечения прочного спокойствия на юго-востоке монархии, то сербская нота должна быть признана неудовлетворительной, впрочем, сербское правительство само сознавало, что нота неприемлема, ибо в конце ноты предлагает урегулировать спор третейским путем. Это предположение получает правильное освещение из того обстоятельства, что за три часа до передачи ноты началась мобилизация сербских войск».

ЛОНДОН. Точка зрения печати на австро-сербский конфликт после опубликования сербской ответной ноты, изъявляющей согласие на принятие десяти из двенадцати поставленных пунктов, подверглась сильному изменению. «Тimes» предупреждает Австрию не нарушать мира из-за несущественных причин и предупреждает, что предположения, будто политика согласия изменилась, обречены на неудачу.

«Откуда бы ни последовала попытка подвергнуть испытанию наше согласие с нашими друзьями, мы готовы отразить ее всей силой нашей мощи, как делали это в прошлом. Наш интерес, наш долг и наша честь требуют этого от нас. Англия не поколеблется дать ответ, который им требуется».

Перестрелка между австрийскими и сербскими войсками

ВЕНА. Близ Темескубина, на Дунае, сербские войска, находившиеся на пароходах, обстреливали австрийския войска, в свою очередь отвечавшие огнем. Завязалась довольно сильная перестрелка.

Приказ по английскому флоту

ЛОНДОН. Первой эскадре, сосредоточенной в Портленде, дан приказ не расходиться; все отпуска прерваны. Суда второй эскадры остаются в отечественных портах.

— Новым приказом адмиралтейства резервные команды, принятые на суда второго флота для недавнего королевского смотра оставлены на судах. Все отпуски офицерам в Гибралтаре отменены. Оставившие службу для поездок домой офицеры вернулись к своим постам.

НИШ. (13 июля. Замедлена доставкой). Утром прибыли члены правительства и дипломатический корпус. Вечером ожидается наследник престола королевич Александр в сопровождении Пашича. Настроение спокойное.

ЛОНДОН. Английский флот в Портлэнде закончил погрузку угля и припасов и готов к выходу в море в любой момент. В Портсмуте происходит мобилизация флота. Вооруженные часовые охраняют склады и морской арсенал. Итальянские суда, посетившие Глазго, отозваны.

— Агентству Рейтера телеграфируют из Ниша, что австрийцы завладели близ Орсова сербскими пассажирскими пароходами «Белград» и «Морава», подняли на них австрийский флаг и задержали пассажиров.

ЛОНДОН. Агентство Рейтера сообщает, что Румыния и Греция предприняли в Софии дружественное выступление с целью дать понять Болгарии, что названные государства не допустят никакого нарушения постановлений Бухарестского трактата.

БУДАПЕШТ. 16 июля в палате депутатов министр-президент Тисса представил доклад относительно проведения исключительных мероприятий на случай войны и заявил, что внесением доклада в палату характеризует существующее положение.

Тисса заявил:

„Вся нация спешит на зов короля под знамена, исполненная готовности к доблестным деяниям. Правительство должно принять все меры, чтобы эта навязанная нам война не закончилась, пока мы не оградим честь венгерской нации и не создадим прочного обеспечения для будущего спокойствия и безопасности". Аппоньи от имени всей оппозиции заявляет: „В этот момент всякие противоречия между нами отпадают. Нами руководит лишь мысль, дабы монархия с неразделенными силами выступила в борьбе и достигла успеха. Если бы надежда на то, что предстоящее сведение счетов не ограничится тесной областью, не оправдалась, то нация не отступит ни перед чем, исполненная доверия к своим силам".

— Оглашен рескрипт о закрытии сессии парламента.

ЛОНДОН. По сведениям «Standard», известного своими австрийскими связями, австрийские войска вступят в Сербию сегодня.

ВЕНА. Газеты сообщают, что сербами взорван мост между Белградом и Землином.

Европа накануне всеобщей войны

Гроза, нависшая над европейским миром, разразилась бурей. Война объявлена. Иначе и быть не могло, ибо Австро-Венгрия, предъявившая ультиматум, действовала с сознанием всех последствий предпринятого ею шага. Спор между Австрией и Сербией возник не вчера. Начало австро-сербских осложнений было положено берлинским трактатом, отдавшим Австрии в фактическую зависимость Боснию и Герцеговину. Сербское население этих провинций никогда не могло примириться с своим положением насильственно отторгнутых граждан от родной по крови и историческим традициям Сербии. Чтобы преодолеть это естественное тяготение селяков Боснии и Герцеговины к Сербии, со стороны Австро-Венгрии требовался большой такт в отношении к новым подданным. Но двуединая монархия за тридцать с лишним лет ничего не сделала для того, чтобы органически слить с политическим телом государства присоединенные провинции.

При такой политике нельзя было вытравить из сердца сербов надежду на воссоединение с родной Сербией. Политика национального угнетения побудила группу фанатиков-анархистов направить смертельный удар на того, кто являлся ее выразителем, и через сараевскую трагедию привела к еще более ужасной трагедии, свидетелями которой судьба заставляет нас быть. Теперь то, что было еще только предположением, стало фактом. Вчерашняя телеграмма из Вены принесла роковое известие о том, что Австро-Венгрия считает себя на положении войны с Сербией.

Австро-Венгрия не сочла возможным удовлетвориться ответной нотой Сербии и в правительственном сообщении, оправдывая свое выступление, она трактует ноту сербского правительства, как издевательство над монархией. Но мы, сохраняя полное беспристрастие, скажем, что Сербия сделала больше, чем должна была сделать, не унижая своего достоинства. Она изъявила согласие подчиниться требованиям, которые более сильное государство могло бы игнорировать, не нарушая принципов международного права.

Сербия своим ответом, свидетельствующим о ее намерении избежать кровопролития, расположила к себе даже тех, кто вчера еще не сочувствовал ей. Английская печать, расколовшаяся на два лагеря по вопросу об австро-сербском конфликте, по опубликовании ответной ноты теперь почти единодушно осуждает Австро-Венгрию.

Мы сейчас не можем предвидеть всех последствий этой борьбы, но можем сказать одно: нельзя будет локализировать войны, если она стала неизбежной. Усилия немецкой печати убедить общественное мнение в возможности нейтралитета Европы не приведут ни к чему, ведь всякий, кто внимательно следил за тем, что делалось за последние годы в международных отношениях Европы, признает, что атмосфера, насыщенная враждой, должна разрядиться кровопролитной схваткой миллионов людей. Что наши опасения за европейский мир не безосновательны, показывают последние сообщения. Тревога, какой Европа не испытывала даже в критические дни балканских событий, охватила Россию, Англию, Францию и Германию.

Англия приготовила свой флот к боевому выступлению в любой момент, президент французской республики отложил свою поездку в Копенгаген—несмотря на намерение не изменять своего маршрута.

Балканские государства стараются определить свое отношение к конфликту, исходя из бухарестскаго договора. От него, оказались в выигрыше все, кроме Болгарии. Естественно поэтому выступление Греции и Румынии с предупредительным предложением, обращенным к Болгарии. Если она вмешается в спор Австрии с Сербией, то только с целью изменить status quо, созданный бухарестским договором. Но этого не допустят заинтересованные балканские державы. Будем надеяться, что австрийским политикам не удастся втянуть Болгарию в схватку, которая для нее прежде всего кончится бедой.

Европейский мир подвергается серьезному испытанию. Может быть, не сегодня, завтра обрушится бедствие, какое никогда еще не постигало Европы. Перед лицом неизбежности мы только пожелаем, чтобы после бури наступило затишье, обеспеченное не «бронированным кулаком», а братским сотрудничеством всех людей на общей ниве культуры и прогресса.

От отдела торгового мореплавания

ПЕТЕРБУРГ. Согласно циркуляру главного гидротехнического управления от 15 июля 1914 г. за № 387—225, всем коммерческим и иным частным судам воспрещается днем и ночью проходить шхерными фарватерами в районе от Гельсингфорса до объявления. В этой части пути суда должны следовать открытым морем. Согласно циркуляру того же управления от 15 июля 1914 г. за № 388—226, пловучий маяк Ерансгрунд снят с поста, маяк Грохара и другие огни для подхода к Гельсингфорсу погашены с 14 июля. О таковом закрытии для движения коммерческих судов части шхерного района отдел торгового мореплавания имеет честь довести до сведения представителей мореходной промышленности.

ПЕТЕРБУРГ, 16 июля.

(Подана в 10 час. 39 мин. дня по петербургскому времени).

ПЕРВОЕ СООБЩЕНИЕ ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ ВОЙНЫ С АВСТРИЕЙ ПОЛУЧЕНО СЕРБСКИМ ПОСЛАННИКОМ В ШЕСТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА 16 ИЮЛЯ. ПОСЛАННИК НЕМЕДЛЕННО СООБЩИЛ ОБ ЭТОМ МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ САЗОНОВУ.

АНГЛИЯ ЗАНЯЛА БОЛЕЕ ТВЕРДУЮ ПОЗИЦИЮ. СТАВ НА СТОРОНУ РОССИИ И ФРАНЦИИ. АНГЛИЙСКИЙ ФЛОТ МОБИЛИЗОВАН, ВО ФРАНЦИИ МОБИЛИЗУЕТСЯ.

— ЖДУТ ЕЖЕМИНУТНО РЕШИТЕЛЬНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЙ ТРОЙСТВЕННОГО СОГЛАСИЯ.

— НЕМЕЦКАЯ ВЕРСИЯ ЧТО АВСТРИЯ ПОСПЕШИЛА ОБЪЯВИТЬ ВОЙНУ И ТЕМ ПОСТАВИТЬ СВОИХ КОЛЕБЛЮЩИХСЯ СОЮЗНИКОВ ЛИЦОМ К ЛИЦУ С СОВЕРШИВШИМСЯ ФАКТОМ, НЕ ВЫЗЫВАЕТ ДОВЕРИЯ. ПЕРЕГОВОРЫ РУССКИХ ДИПЛОМАТОВ НА КОНФЕРЕНЦИИ (?) ВСЕ ЖЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ.

— ВСЮ НОЧЬ ПРОИСХОДЯТ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ МАНИФЕСТАЦИИ. ЗДАНИЯ АВСТРИЙСКОГО И ГЕРМАНСКОГО П0СОЛЬСТВ ОХРАНЯЮТСЯ.

Еще по теме:

Первая мировая. Сараевское убийство.

Первая мировая война. Австрийский ультиматум Сербии

Первая мировая война. Отклики на австрийский ультиматум Сербии

Первая мировая война. Ответ Сербии на австрийский ультиматум

Первая мировая война. Предчувствие войны

Первая мировая война. Несбывшиеся надежды

Первая мировая война. Начало. 28 (15) июля 1914 года

Первая мировая война. 29 (16) июля 1914 года. Частичная мобилизация в России

Первая мировая война. Накануне. 30 (17) июля 1914 года

Первая мировая война. Предъявление Германией ультиматума России. 31 (18) июля 1914 года