Красный Царицын
1. Сталин.
В Царицын я прибыл в конце мая месяца нового стиля с секретной миссией, о которой сейчас не время говорить, но, благодаря которой, я имел возможность проникнуть во все тайники царицынского управления и мог не только наблюдать всю жизнь «красного» Царицына, но и сам мог влиться в желательную для нас сторону. По моем приезде в Царицын первыми фигурами, с которыми мне пришлось встретиться были: Сергей Константинович Минин и Яков Зиновьевич Ерман.
С. К. Минин — сын протоиерея посада Дубовки, местный деятель. В 1905 году отец его громил революционеров с амвона, а сын громил власти и своего отца на площади против церкви. В 1905 году победил отец—теперь взял верх сын. Но, взявши верх, сын не остановился, и покатился далее по наклонной плоскости революции и стал ярым большевиком.
Я. 3. Ерман — не абориген Царицына был вольноопределяющимся в царицынском запасном полку, остался в Царицыне, выдвинулся на митингах и занял видный пост в совдепе Царицына. Ерман был ярым большевиком и, если Минин, как местный старожил, еще имел некоторый сдерживающий импульс в виде остатков своих местных связей, то Ерман, ничем не сдерживаемый, свирепствовал.
Мой приезд совпал с большими переменами в местной жизни. Из Москвы прислали новых лиц, новое управление всем Кавказом, а вместе с тем и Царицынским уездом. Такое положение вещей чрезвычайно не понравилось местным вождям во главе с Мининым и Ерманом, но необходимость получать денежные знаки и военные припасы заставила их видимо примириться с новыми хозяевами. Примирившись, они начали вести глубокую интригу против присланных из центра 6елогвардейцев, причислив к их числу не только всех вольнонаемных бывших офицеров или чиновников, но даже и комиссаров.
Помню на первом же заседании объединенного управления округа с представителями от города, Минин гордо произнес речь, в которой резко подчеркнул:
— Мы - представители «красного» Царицына, с гордостью говорим, что во все трудные минуты нашего революционного города, нашего «красного» Царицына, мы никогда не пускали нашего революционного знамени и никогда не будем идти на помочах центра. Мы нуждаемся в Москве постольку, поскольку и она нуждается в нас. Помощь ея нам нужна и необходима, но пусть она не думает, что за эту помощь мы пойдем в рабство. Власть на местах вот наш главный и руководящий принцип. В те трудные времена, когда генерал Каледин послал на нас свои полчища, «красный» Царицын сумел отстоять себя: он, я уверен, сумеет отстоять свою независимость и от всяких других поползновений.
Весь июнь и июль месяцы вплоть до 10—15 августа н. ст. я близко наблюдал жизнь царицынцев и вот их несложные, но трудные условия.
До половины июня жизнь была сносна и цены, а также и обилие продуктов не заставляли жаловаться на судьбу. Но приезд народного комиссара по продовольствию Сталина-Джугашвили,*) начавшего производить всевозможного рода реквизиции, поднял не только цены, привел к исчезновению товаров, но и усложнил политическую жизнь города.
*) Примеч. редакции. Сталин Джугашвили в совете народных комиссаров фигура крупная. Это можно заключить из того, что делегация от третьего круга, ездившая в декабре 1917 года в Петроград, была принята не Лениным, а Сталиным, облеченным для беседы всеми полномочиями. Назначение Сталина в Царицын свидетельчтвует о том, какое значение придает красная Москва Царицыну.
Сталин не стесняется в выборе путей для достижения своих целей. Хитрый, умный, образованный и чрезвычайно изворотливый—он —злой гений Царицына и его обитателей. Всевозможные реквизиции, выселения из квартир, обыски, сопровождающиеся беззастенчивым грабежом, аресты и прочие насилия над мирными гражданами стали обычным явлением в жизни Царицына.
Главное назначение Сталина было снабжение продовольствием северных губерний и для выполнения этой задачи он обладал неограниченными полномочиями и таким же кредитом. Кроме того положение Сталина в рядах так называемых народных комиссаров, весьма почетно, и он пользуется в «совнаркоме» большим весом.
Все это вместе взятое позволило Сталину при его появлении в Царицыне сразу стать персоной, с которой вынуждены были считаться все: как местныя власти, так и военный комиссариат кавказского округа т. е. главным образом его комиссары: латыш Зедин и казак Урюпинской станицы Селиванов, а после, заменивший его Анисимов, находящийся ныне на такой же должности в Астрахани. Сталин сразу поставил себя, как бы в стороне от внутренних и оперативных дел Северного Кавказа, но на самом деле все комиссары, как округа, так и города не предпринимали ни одного решения без одобрения этого важного "наркома".
Немедленно после его приезда началась мобилизация буржуев на окопные работы в окрестностях города. Мобилизация проводилась с большими несправедливостями. Все уважаемые люди города были взяты на работы. Жизнь в городе стала шаткой.
Между тем, к концу июля положение Царицына и южных большевистских армий стало очень тяжелым.
Линия Грязи-Царицын оказалась окончательно перерезанной. На севере осталась лишь одна возможность получать припасы и поддерживать связь: —это Волга. На юге, после занятия добровольцами Тихорецкой, положение стало тоже весьма шатким. А для Сталина, черпающего свои запасы исключительно из Ставропольской губернии, такое положение граничило с окончанием его миссии на юге. Но не в правилах, очевидно, такого человека, как Сталин, уходить от раз начатого им дела. Надо отдать справедливость ему, что его энергии может позавидовать любой из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим.
Постепенно, по мере того, как он оставался без дела, вернее, попутно с уменьшением его прямой задачи, Сталин начал входить во все отделы управления городом, а главным образом в широкие задачи обороны Царицына в частности и всего кавказского, так называемого, революционного фронта вообще.
Сталин, благодаря своему положению, конечно, имел много преимуществ против присланного от центра же военного комиссариата и штаба округа, а потому борьба его и этих учреждений не предвещала для последних ничего хорошего. Но тем не менее борьба началась.
К этому времени в Царицыне вообще атмосфера сгустилась. Царицынская чрезвычайка работала полным темпом. Не проходило дня без того, чтобы в самых, казалось, надежных и потайных местах не открывались бы различные заговоры: настоящие или мнимые. Все тюрьмы города переполнились.
Борьба на фронте достигла крайнего напряжения, а вместе с этим крайнего напряжения достигло и недоверие местных вождей к управлению краем, присланному из центра.
Главным двигателем и главным вершителем всего с 20 июля н. ст. оказался Сталин. Простой переговор по прямому проводу с Троцким о неудобстве и несоответствии для дела настоящего устройства управления краем привел к тому, что по прямому проводу же Троцкий отдал приказ, которым Сталин ставился во главе всего военного, а в конце концов захватным путем он стал и во главе всего гражданского управления.
Итак с 20 июля Царицын, а вместе с ним и весь Северный Кавказ перешел в ведение ничем не ограниченного сатрапа Сталина-Джугашвили.
К этому времени и местная контрреволюционная организация, стоящая на платформе Учредительного Собрания значительно окрепла и, получив из Москвы деньги, готовилась к активному выступлению для помощи донским казакам в деле освобождения Царицына.
К большому сожалению, прибывший из Москвы глава этой организации, инженер Алексеев и его два сына, были мало знакомы с настоящей обстановкой, и, благодаря неправильно составленному плану, основанному на привлечении в ряды активно выступающих сербского батальона, бывшего на службе у большевиков при чрезвычайке, организация оказалась раскрытой. Многие из знающих настроение этих сербских выходцев, предупреждали Алексеева о ненадежности данного элемента.
Но Алексеев не послушался, попался в руки ловкого шпиона, в лице помощника коменданта города, который прикинулся контрреволюционно настроенным, заслужил доверие и выдал всех, а также выдал место, где были спрятаны деньги организации в количестве 9 миллионов.
Резолюция Сталина были короткая: «расстрелять». Инженер Алексеев, его два сына, а вместе с ними значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью лишь по подозрению в соучастии в ней, были схвачены чрезвычайкой, и немедленно без всякого суда расстреляны.
Незадолго до раскрытия этого заговора Сталин совершенно покончил с военным комиссариатом и штабом округа. 5 августа по его приказанию все артиллерийское управление со всеми письмоводителями и самыми мелкими служащими было арестовано и заключено первоначально под стражу при чрезвычайке, а некоторое время спустя было посажено на баржу, которую поместили на середине Волги. В то же самое время, по его приказу, управление штаба северо-кавказского округа ликвидировалось, а 10 августа все ответственные чины штаба тоже были арестованы и заключены под стражу. Причины ареста были те же:— подозрения в контрреволюционной работе. Начался форменный разгон всех учреждений, присланных из центра.
Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Тропйй, обеспокоенный разрушением, с таким трудом налаженного им управления округом, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначущую надпись на телеграмме:
— Не принимать во внимание.
Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне.
Открытие заговора инженера Алексеева произошло в ночь с 13 на 14 августа н. ст. В это время казаки подошли к Царицыну почти вплотную. В самом Царицыне господствовало угнетенное настроение.
В среде рабочих особенно лесных пристаней, так называемаго «грузолеса», и французского завода господствовало противобольшевистское настроение.
Царицын, казалось, был накануне своего падения.
Но обстановка и стечение случайностей были на стороне большевиков. Отчасти причиной к этому послужило и открытие заговора Алексеева. Прежде всего это раскрытие в корне пресекло всякую возможность активной помощи казакам, и разбило не только указанную организацию, но и всякие другие попытки к таковым. А главным образом дало Сталину в руки мотив, при помощи которого он сумел уговорить рабочих стать под ружье.
Сталин в своих уговорах рабочих опирался на то, что 6уржуазия, при помощи вышеуказанных заговоров, вновь хочет взять верх.
Главным образом поднялись рабочие «грузолеса» и выставили значительные силы против казаков.
Кроме того, это раскрытие самым сильным образом отозвалось на местной «буржуазии». Самые видные лица из местного купечества и аристократии тоже попали на баржу в условия, в которых едва ли когда-либо и где-либо содержались самые закоренелые преступники. Между прочим, в число этих заложников, были взяты местные купцы братья Репниковы, очень популярные в городе, благодаря своему либерализму. Популярность Репниковых была столь велика, что когда разнесся слух, что старший брат Репников умер на барже, то с настроением даже столь подавленного террором города пришлось сильно посчитаться и смягчить положение младшего Репникова.
На случай взятия города казаками баржи с заложниками и арестованным офицерством были приготовлены к взрыву и потоплению.
Настроение в городе было настолько подавленное, что никто не смел говорить о положении вещей. Всюду были сыщики и шпионы, так называемые в совдепии „осведомители". Попасть на баржу стало самым легким делом, но выбраться из нее можно было лишь на дно Волги-матушки. В это же самое время на баржу попал и французский консул г. Шарбо, по обвинению в сношении с контрреволюционерами и содействии им. Американский консул и сербский полковник Христич, член военной миссии, кажется, спаслись от баржи поспешным бегством.
Вот, как начал расправляться Сталин с тем элементом, который казался ему подозрительным.
Положение и режим содержания на баржах был ужасный. Каждый буржуй, который мог кормиться из дому, должен был кормить пятерых несостоятельных уголовных арестантов, а каждый офицер троих. У многих не оказалось средств на такие расходы:—Тогда арестованный лишался возможности питаться совершенно и приговаривался к голодной смерти. У катера, который отвозил им пищу, каждый день были душу раздирающие сцены. Приезжающие за пищей глумились, опрокидывали тарелки, выкидывали содержимое, ругали площадной бранью женщин и детей. Но самым ужасным зрелищем было зрелище перевода с баржи заключенного в тюрьму.—-Это означало...
Утренний расстрел.
Вот в каких условиях жизни царицынцы ожидали в августе месяце своего освобождения.
Увы, это освобождение не пришло...
Очевидцы, удравшие из самой пасти управления большевиками Царицына, рассказывают, что в ночь с 17 на 18 августа н. ст. паника в среде большевистского управления войсками достигла высшего напряжения. По бывшему штабу округа, ставшему штабом Сталина, Минина и Ворошилова, бегали растерянные «красные», стратеги кто с чем. Никто не знал, что предпринять. Минин был за эвакуацию и сдачу Царицына. Только Сталин еще крепился и надеялся на агитацию в рядах наступающих казаков. Но тем не менее все было погружено на пароходы и каждый данный момент все те, кто разграбил, разорил и будет продолжать свое злое дело разрушения нашей родины, собирались улизнуть от правосудия.
Сталин крепко надеялся на агитацию. Он частенько поговаривал в спорах о военном искусстве.
— Это все хорошо, что все говорят о необходимости военного искусства, но если у самого талантливого полководца в мире не 6удет сознательного и подготовленного правильной агитацией солдата, то, поверьте, он ничего не сможет сделать с самым ничтожным по количеству, но воодушевленным революционером.
И Сталин, сообразно своему убеждению, не жалел никаких средств на пропаганду, на издание газет, на их распространение, на посылку агитаторов и т. д.
Наступление казаков кончилось... Рабочие грузолеса, воодушевленные агитаторами, выступили на фронт и... многострадальный «красный» Царицын, еще до сих пор продолжает сохранять это печальное название.
Донская волна 1919 №06(34), 3 февраля
Еще по теме
Красный Царицын. Часть 1. Сталин
Красный Царицын. Часть 2. Ерман, Минин,Тулак и Ворошилов
Красный Царицын. Часть 3.
Красный Царицын. Часть 4.
Красный Царицын. Часть 5.
| 