Как Франция проиграла войну Часть 2 - 13 Ноября 2020 - Дневник

Вскоре после того, как первые британские войска высадились во Франции, я был в октябре 1939 г. затребован британским военным советом на должность «официального французского наблюдателя» при главной квартире британской армии. Моя задача должна была состоять в наблюдении за ходом операций и в обеспечении контакта между британскими войсками и французским населением посредством статей, докладов и радиовыступлений.

В последней войне я в продолжение 4-х лет был офицером связи британской армии. Мой начальник приказал мне принять это предложение. В форме лейтенанта (этот чин у меня с 1918 г.) я выехал в Аррас, чтобы представиться лорду Горт, главнокомандующему британскими войсками. Во время первой беседы лорд Горт сперва заговорил о планах Гитлера.

«Будет ли он наступать через Бельгию? Я думаю, да. Это единственная операция, кажущаяся возможной».

На следующий день я начал инспектировать передовые линии. В то время перед ними были только несколько бельгийских пограничников, но в один из дней эти линии могли превратиться в арену гигантских боев. Я был возмущен их слабостью. Я и раньше слышал, что линия Мажино кончается вблизи Монмеди, но по своей наивности я представлял, что вдоль бельгийской границы имеются укрепления, которые хотя и слабее, но все же значительны.

Примерно на один-два километра друг от друга находились небольшие цементные бункера, огороженные проволокой. В каждом из этих бункеров было расположено небольшое английское отделение, состоящее из 5—б человек. Отделение располагало перископом для наблюдения за местностью и тяжелым и легким пулеметом. Помимо того, здесь же должно было быть противотанковое орудие, но пока его не было.

Между бункерами тянулся плоский овраг, который должен был служить противотанковым препятствием. Немного позади солдаты копали окопы и убежища, но во Фландрийской грязи в то время года это было почти безнадежным предприятием.

В последующие педели французы и англичане работали над сооружением укреплений. Позади передовых бункерных позиций возникли и другие цементные сооружения. Во французском секторе эти сооружения хорошо маскировались. Многие из них выглядели, как крестьянские дома, сараи и т. д.

Во французской армии тогда многие читали книгу генерала Шовино, профессора одной из военных школ, который был убежден в том, что цементные бункера делают совершенно невозможным наступление. Такие сооружения, писал он, можно так быстро соорудить, что обороняющаяся армия может построить вторую позицию, в то время когда противник занят наступлением на первую.

Генерал упустил при этом из виду две вещи. Во-первых, возможность появления новых средств наступления на цементные укрепления, и, во-вторых, что прорыв дает возможность врагу развертывать наступление уже за линией бункеров. И действительно, линия, над сооружением которой в снегу и холоде всю зиму работали наши войска, никогда не была атакована спереди.

Большинство экспертов не разделяли мнения генерала Горт в отношении наступления через Бельгию. Они считали, что Германия не захочет превратить в своего врага хорошо обученную и вооруженную бельгийскую армию. Но так как, с другой стороны, они считали, что линия Мажино непреодолима, они приходили к выводу, что немцы имеют только две возможности наступления—через Голландию и Румынию, но совершенно невероятно, чтобы Германия превратила одну из этих стран в театр военных действий...

Они считали, что немцы летом вообще ничего не предпримут. Положение вполне благоприятно, так как время работает на союзников, которые в 1941 г. обеспечат себе превосходство в воздухе, а в следующем году у них будет столько тяжелой артиллерии и машин, что они смогут предпринять фронтальное наступление на линию Зигфрида. Такие рассуждения можно было слышать в то время везде, так же думал и я.

Гитлер как-то заявил, что он выбьет у союзников войну из рук. В течение долгой зимней бездеятельности ему это и удалось. Люди устали беспрерывно копать под дождем рвы против неприятеля, которого они не видят. Одну за другой можно и надо было выводить дивизии в поле и обучать их новым методам ведения боевых действий. При этом можно было учесть и уроки польской кампании. Но мы так мало думали о настоящей войне.

Однажды я спросил одного генерала, почему он не приучает своих солдат к действиям огнеметных танков и пикирующих самолетов. Генерал ответил, что он много раз проявлял такую инициативу, но каждый раз ему отвечали, что такие маневры могут повредить урожаю и поэтому против них возражают гражданские власти.

Позади линий никто не думал о возможности вражеского вторжения. Каждый жаловался на скуку. В самом начале войны не хватало одеял, белья, обуви. Были созданы агентуры по поставкам в армию. В то время как страна переживала тяжелый период своей истории и располагала лишь кратчайшими сроками для исправления ошибок прошлого, сооружения своих укреплений и обучения своих войск, французы и англичане (за исключением некоторых отрезков фронта) продолжали жить в рутине, созданной военной бюрократией.

В Аррасе было размещено много тысяч солдат французских территориальных войск. Они занимались разведением кроликов, кур, огородами. Это не плохо, но гораздо важнее было бы укрепить Аррас и линию Скарпы. Один из офицеров набрался как-то смелости и сказал это генералу. Тот ответил:

«Укреплять Скарпу! Враг не придет сюда никогда. Вы пораженец: ждите своих приказов!»

Английские солдаты каждый вечер писали бесконечные письма своим женам и друзьям. Офицеры едва справлялись с цензурой. Будничные мелочи поглощали все внимание людей. Гитлер действительно забрал у нас войну из рук. Хотя это ему удалось не полностью. Имелись случаи героизма, которые превосходили все границы среднего.

В конце декабря я пробыл несколько дней на линии Мажино и вернулся оттуда в восторге. Людской состав линии происходил из Лотарингии и рекрутировался он из той местности, где расположен данный форт. Я познакомился с молодыми офицерами, которые в частной жизни были инженерами и адвокатами. В течение восьми лет они каждое воскресенье производили на линии Мажино артиллерийские расчеты. Я не жалею о восторге, который я тогда выразил. Еще и сегодня я того мнения, что характер и патриотизм этой молодежи вызывают удивление.

Когда позже линия Мажино была так быстро занята, то это случилось не потому, что людской состав допустил ошибку. Линия была занята потому, что ее обошли. Занятие линии ставит под сомнение мудрость тех политиков, которые потратили на сооружение неполноценной и потому уязвимой линии укреплений такую сумму, которая была бы достаточной для вооружения огромной полевой армии.

Чести солдат это нисколько не затрагивает. И на других участках, а именно среди мотодивизий кавалерии, я встречал замечательные войска.

Генерал одной североафриканской дивизии рассказал мне, что он надеется на мирное соглашение.

«Немцы, — говорил он,— многочисленнее и намного лучше нас вооружены. Борьба будет исключительно неравной. Мои солдаты храбры не меньше других, но если у них нет противотанковых орудий, то не смогут же они задерживать танки голыми руками».

Даже генерал Жиро предполагал, что наступление начнется не раньше 1941 г.

«Нам многого не хватает. В первую очередь самолетов! Вы знаете, сколько имею я, командующий армией, в своем распоряжении самолетов? Всего восемь штук. Правда, мы имеем английскую авиацию, она замечательна, но когда надо, чтобы для меня был произведен разведывательный полет, то я должен обратиться к генералу Жорж, который обращается к генералу Гамелену; последний направляет заказ к маршалу Баррат, который в свою очередь передает его вице-маршалу Блюнт для окончательного распоряжения о полете. К тому времени этот полет часто уже не имеет ценности».

Красная звезда 1940 № 268, 16 ноября

Еще по теме:

«Кто предал Францию?». Часть 1

«Кто предал Францию?». Часть 2

Как Франция проиграла войну Часть 1

Как Франция проиграла войну Часть 2

Как Франция проиграла войну Часть 3

Как Франция проиграла войну Часть 4

Как Франция проиграла войну Часть 5

Как Франция проиграла войну Часть 6

Как Франция проиграла войну Часть 7

Как Франция проиграла войну Часть 8