Атаманша Каледина
Культ А. М. Каледина, который после смерти последнего получал у нее характер молчаливого и тихого преклонения перед образом покойного, тогда, в дни молодости, вероятно, не раз выражался в восторженном восклицании, как и у гауптмановской феи:
«Генрих, ты мой Бог!
Ты—Бальдер! Ты могучий рыцарь солнца!»
— Это такой редкий человек для Дона!
—вот подлинные ее слова, которые она произнесла в минуту сетования на то, что до сих пор Дон не воздвиг никакого памятника своему первому атаману. И, вероятно, в ее воображении личность А. М. Каледина имела большую историческую ценность, чем даже Дон, который она в конце концов все-таки поняла, оценила и полюбила, как свою вторую родину.
Было время, что она считала Дон недостойным иметь своим атаманом А. М. Каледина и, когда последнего просили выставить свою кандидатуру на Круге, она протестовала, очевидно, недоумевая, как может генерал Каледин быть всего только... донским атаманом.
— Qu'еst се quе с‘еst Дон?—вероятно, мысленно спрашивала себя,—который претендует на... кого?—Каледина?!
Она, конечно, не могла тогда предугадать, что именно на Дону ему суждено будет получить имя Великого.
В ее глазах, - впрочем, он давно был Великий, и она впоследствии не могла скрыть своей радости и даже гордости, что издавна установила на него такой взгляд, оказавшийся пророческим. Она с готовностью показывала все, что могло так или иначе характеризовать покойного, рассказывала отдельные эпизоды, факты. И когда в этот момент слушал ее, то не знал, чему следует больше удивляться,— тому ли, что она рассказывала про А. М. Каледина, или ей самой. А внутренне невольно думал: «вот это любовь!»
— Вы знаете,—рассказывала она.—Алексей Максимович в молодости страшно курил; папироса не выходила у него изо рта. Я не люблю, когда люди курят,—это признак слабости воли, однако, я ему не показывала вида, что мне это не нравится. Но однажды, накануне моих именин, он спросил у меня:
— Маriе, какой бы ты хотела получить от меня завтра подарок?
Он в это время курил. Я посмотрела на него и сказала:
— Я бы хотела, чтоб ты бросил курить. Это будет для меня самый большой подарок.
Знаете,—продолжала Мария Петровна, - он задумался, докурил папироску и, когда потушил ее, сказал мне:
— Маriе, это последняя папироса, которую я курю.
И с тех пор он никогда больше не курил. Вот какая у него была сила воли.
Этим эпизодом она хотела указать на твердость характера А. М. Каледина. Но в равной мере этот эпизод может свидетельствовать и о том благотворном влиянии, которое «Ма» оказывала на своего «Аlехis’а».
Обладая жизнерадостностью и подвижным характером, острым, тонким умом и быстрой решительностью, т. е. как раз теми качествами, которых не было у А. М. Каледина, она являлась для него чем-то вроде музы вдохновительницы, придававшей ему веселости там, где он бывал слишком грустен, решимости в моменты колебаний, подъема и веры во время упадка энергии и надежды.
В ней не было и тени тех мещанских чувств, того мелкого «здравого утреннего смысла», которые подсекают крылья вдохновения, убивают творческое напряжение сил, которые ради самосохранения и животного страха, а нередко и ради дешевых удобств способны пожертвовать и личным достоинством, и честью, и гражданским долгом.
Все это в лице М. П. Калединой имело своего сильнейшего врага.
А. М. Каледин в Киевском госпитале
Она собирала и берегла все, что принадлежало или имело какое-либо отношение к А. М. Каледину.
Среди вещей, не попавших в руки большевиков, были оригинальные брелоки, которые дарились А. М. Каледину, ею или кем-нибудь другим на память. Один из них представлял собой золотую решетчатую кувертюр, в которую заключена была расплющенная шрапнельная пуля, ранившая, М. А. Каледина на русско-германском фронте.
Этот брелок делался по заказу самой Марии Петровны.
Другой брелок был подарен А. М. Каледину его товарищами, офицерами генерального штаба, в память совместной работы по устройству наших крепостных сооружений в районе Брест-Литовска. На синей эмали, окаймленной золотым ободком, маленькие золотые звездочки. Марии Петровне долго не было известно, что означал этот несомненно символический брелок, и только спустя едвали не 20 лет, она узнала, что на нем было написано: синее поле—укрепленный район, звездочки—крепости.
— Он даже мне не сообщил тайны этого брелока,
—говорила она, и в тоне этих слов можно было читать ее собственное удивление величию характера А. М. Каледина.
Она часто вспоминала пропажу папок с вырезками из различных газет, в которых отмечалась высокая деятельность А. М. Каледина. Эти вырезки она делала из газет и журналов русских, французских, английских и даже немецких, причем утверждала, что она ничего не пропустила из того, что говорилось об А. М. Каледине.
Разве это не сказка? Любовь здесь превращена была в культ, семейный очаг—в храм.
Если что-либо подобное можно представить, то только в идеале. В жизни это бывает лишь в редких исключениях. Если вообще бывает.
Она сама если не сознавала, то чувствовала это и, делая перед смертью различные распоряжения, упомянула, что ее интимными письмами могут воспользоваться наследники лишь в том случае, если захотят написать роман.
Она была француженка и любила свою далекую родину. Впрочем, она не могла не любить ее,—это было бы несвойственно ее духовному облику. Она, будучи связана с Россией всякими узами, прежде всего была прекрасной дочерью своей прекрасной страны.
Немало беспокойных минут пережила она, когда ожидала посещения приезжавшей в прошлом году на Дон французской миссии. Она была уверена, что ее должны посетить и как вдову великого Атамана и как компатриотку, но... и она гнала назойливую мысль, что ее могут не посетить.
Ожидание оправдалось, и как же велика была ее радость!..
Прекрасный, светлый образ этой удивительной женщины и жены стоит в воображении, как недосягаемое совершенство.
Все в нем сливалось в одну целую гармонию, и эта гармония наполняла окружающее волнами света и чистоты.
В качестве сущего, а не должного только в ней все было прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.
М. Нефедов.
Донская волна 1919 №31(59), 15 сентября
Еще по теме:
Памяти А. М. Каледина. Смерть А. М. Каледина
Памяти А. М. Каледина. 29 января 1918 года
Памяти А. М. Каледина. Каледина нет
Памяти А. М. Каледина. Похороны Каледина
Памяти А. М. Каледина. Из встреч с А. М. Калединым
Памяти А. М. Каледина. Из воспоминаний об А. М. Каледине
Памяти А. М. Каледина. Воин и атаман
Памяти А. М. Каледина. Через смерть к жизни
А. М. Каледин и свободы
Поход на Москву
Мария Петровна Каледина. Часть 1
Мария Петровна Каледина. Часть 2
Мария Петровна Каледина. Часть 3
Мария Петровна Каледина. Часть 4
| 