На всемирной выставке (Письма из Парижа) -1 - 10 Августа 2020 - Дневник

Этими словами огорошил меня, входя в садовую дверь, мой дяденька, Николай Степанович, о приезде которого в Ниццу я не имел ни малейшего понятия. Дядя, как всегда, нагрянул неожиданно,не предупреждая...

— Дядя!... Да дайте же прежде поздороваться!... Вот радость!...
— Ну, здравствуй, здравствуй!... только собирайся поскорее!...
— Да откуда вы явились?...
— Из Рима, душа моя, из Рима, только собирайся скорее... я решил сегодня выехать в 3 часа, с «рапидом»... едешь?.- Надеюсь, не захочешь меня обидеть?...
— Да куда же ехать, дяденька?
— Как куда?... На выставку, конечно, куда же больше?... Неужели ты сам этого не понимаешь?... Хорош, писатель, нечего сказать!...

Дяденька уже покраснел, начиная сердиться. Этот добрейший человек страдал недостатком многих добряков — раздражительностью, что не мешало ему пользоваться всеобщей любовью. «Дядя Коля» был собственно вовсе не дядей, а очень дальним, но зато самым популярным родственником в нашем детстве, и тридцать лет назад он также закипал и уходил, как самовар, по десяти раз в день, и вечно куда-то уезжал очень спешно и приезжал откуда-то, как снег на голову.

— Ну, не сердитесь, дяденька, я не сообразил... едемте, едемте, я и без того собирался... Надеюсь успею, поторопимся...

В 3 ч. 48 минут мы уже покачивались на мягких рессорах пульманского Slеерing-саr, скользя с быстротой 100 километров в час вдоль чудной лазури Средиземного моря, а проснувшись утром, уже прыгали по бесчисленным стрелкам, приближаясь к Парижу. Дядя был немножко озабочен:

— Скверно, племяша, я не позаботился узнать, где остановиться... Теперь по случаю выставки дерут вероятно сверхъестественно... очень жаль, маху дал...

Поезд стал, и мы вышли на платформу, разминая ноги после двадцати часовой езды...

— Не желаете ли, господа, остановиться в русских меблированных комнатах? —Чисто и недорого, и два шага от выставки,—раздался позади нас чей-то приятный бас.

Оглядываемся: какой то господин с красивой бородой, приветливо улыбаясь, приподнимает цилиндр. Приятный бас и чистый русский выговор расположили нас в его пользу...

— Отлично!... Давайте!—откликнулся весело дядя,—а далеко от вокзала?...
— Да... порядочно... но у нас здесь омнибус,— отвечал приятный бас,—позвольте, я вас провожу к экипажу... пожалуйте за мною!...

И он нас повел по платформе. Приведя к омнибусу, он сказал:

— Не угодно ли вам сесть в экипаж, а мне позвольте вашу багажную квитанцию, я скорехонько добуду ваш багаж... приготовьте лестницу,—приказал он кучеру.

— С’еst bien, — отвечал тот и стал спускать лесенку, для нагрузки багажа на верх омнибуса.

Приятный бас ушел с квитанцией за багажом, дяденька, достав из баула щеточку и зеркальце, занялся приведением в блестящий вид усов и бороды, а я стал расспрашивать кучера о выставке.

Прошло добрых полчаса. Дяденька успел придать невероятно элегантный вид своим усам, я успел узнать о заработке и житье-бытье кучеров омнибусов (о выставке кучер ничего не знает), а приятный бас все не возвращался... Кучер стал выражать нетерпение, мы тоже...

Наконец, когда все экипажи разъехались, и мы остались одни, дядя не выдержал и пошел узнать, что случилось с приятным басом и нашим багажом.

Через четверть часа дядя вернулся, красный, как вечерняя зорька, и из его кратких междометий я понял, что приятный бас исчез вместе с нашим багажом, что это ловкий жулик, хотя и обладающий совершенно чистым русским выговором!... Полицейский комиссар, которому дядя рассказал о нашей приятной встрече, объяснил, что этот земляк с великолепной бородой вероятно член многочисленной международной шайки, приехавшей в Париж по случаю выставки и поставившей себе целью облегчать приезжим бремя забот об их багаже... Комиссар был твердо убежден, что прекрасная борода есть лишь временное украшение нашего нового знакомца, и тем не менее обещал его отыскать и вернуть нам наш багаж.

— Узнать бы только, где этот негодяй живет, я бы с ним без полиции расправился,

—кипятился дядя,—но так как приятный бас не сообщил нам своего адреса, то нам пришлось с чувством не удовлетворенного любопытства ехать в гостиницу... По счастью, у дяди был знакомый отель, где нас приняли без багажа, взяв всего втрое дороже против обыкновенной цены, что нас, в виду исключительности момента, очень тронуло...

Купив себе по паре платья и позавтракав в кафе, мы пришли снова в хорошее настроение духа, сильно испорченное неожиданной разлукой с приятным земляком и багажом, и потому решили, не теряя времени, ехать на выставку...

Когда наш извозчик высадил нас на Аvеnuе dеs Сhаmрs Еlуsееs против одного из входов на выставку, мы буквально разинули рты и остолбенели, и стояли бы так, быть может, очень долго, если бы городовой не посоветовал нам закрыть рты и уйти из под экипажей, уверяя, что это в наших интересах...

Я не стыжусь признаться в этом припадке столбняка, так как твердо уверен, что когда в свое время вы, почтенный читатель, приедете на это место, то с вами произойдет то же самое, или даже что-нибудь худшее...

(Продолжение следует).

И. Хозарский.

Московский листок (большая политическая внепартийная газета) № 139, 19 мая 1900 г.

Еще по теме

Современное состояние работ на Всемирной выставке в Париже

Парижская всемирная выставка 1900 г. Часть 1

Парижская всемирная выставка 1900 г. Часть 2

Россия на всемирной выставке в Париже. Часть 1

..............................................

На всемирной парижской выставке. Посетители

На всемирной выставке (Письма из Парижа) -1

На всемирной выставке (Письма из Парижа) -2