Возврат на Балканы

Статья В.Ф. Эрна

I

Иной раз бывает полезно обернуться на пройденный путь. Сознание того, что многое непредставимо тяжелое уже пережито и оставлено позади, и пережито так, что нетронутыми остаются основные жизненный силы и непоколебленной остается вера в глубочайшую правоту своего дела – сознание это не может не послужить источником бодрости и стимулом для дальнейшего прохождения самого тернистого, самого «крестного» пути.

С другой стороны, нередко правильная оценка свершенного освещает понимание того, что предстоит сделать и вносит некоторую определенность в хаотические очертания темного и пугающего своею темнотою будущего. И остаток пути, малодушным казавшийся бесконечным, начинает принимать конкретные формы задачи, хотя огромной по своим размерам и требующей еще много жертв и усилий, но все же задачи определенной, имеющей свои границы, и по существу вовсе не безмерной.

В бесконечно сложном сплетении самых различных энергий и сил, борющихся и сотрудничающих в настоящей войне, есть некоторые более основные силы, и в разлившемся, бушующем потоке самых неожиданных событий есть своя «подземная» логика основных линий, играющих роль стального «каркаса» под изменчивой и подвижной поверхностью калейдоскопически мелькающих частных и разрозненных фактов.

Одну из таких линий мне и хочется указать в настоящей статье.

Война началась с натиска немцев на Сербию. Сербия была последним оплотом славянства на великом пути из Берлина в Царьград. Раздавив Сербию, Австрия (а через нее Германия) думала прочно засесть на берегах Пропонтиды и тем окончательно и по-своему разрешить «проклятый» восточный вопрос. В известном смысле этот прямой путь предрешил все «обходные», извилистые и далекие пути германской стратегии. С некоторою парадоксальностью можно сказать, что проход через Бельгию к Парижу должен был сыграть роль промежуточной станции на пути немецкого движения в Малую Азию. Ибо лишь это движение было «магистральным», решающим и по истине ведущим к последним целям войны – к немецкой мировой гегемонии; лишь с берегов Геллеспонта для немцев открывалась дорога через Индию и Египет на Лондон, на ненавистную Англию. С моря «римская империя на водах» была неприступна.

И, несмотря на то, что пожар войны охватил всю Европу и вовлек в кровавое состояние такие нации-колоссы, как Франция, Англия и Россия, главной операционной линией и как бы «географическим» стержнем войны все же оставался путь из Берлина в Царьград. Восточный вопрос, о котором начал «болеть» душою еще царь Алексей Михайловичу «постоял за себя». Балканский полуостров, сам по себе ничтожный и в данное время ничем не замечательный, оказался таинственным местом пересечения всемирно-исторических энергий.

Это невольно заставляет вспомнить пророческие слова Достоевского, писанные в 1876 году:

«Вопрос о Востоке растет, поднимается, как волны прилива, и действительно, может быть, кончится тем, что захватит все, так что уже никакое миролюбие, никакое благоразумие, никакое твердое решение не зажигать войны не устоит против напора обстоятельств», и еще более замечательные слова: «Этот страшный Восточный вопрос – это чуть ли не вся судьба наша в будущем. В нем заключаются как бы все наши задачи и, главное, единственный выход наш в полноту истории. В нем и окончательное столкновение наше с Европою и окончательное единение с нею, но уже на новых, могучих, плодотворных началах».

II

Исключительное значение Балкан в перипетиях мировой войны стало выясняться не сразу. Только теперь из незримого «второго фокуса» событий, Балканский театр на наших глазах начинает превращаться в фокус зримый и очевидный.

В самом деле, в начале войны, когда центральные державы располагали всеми шансами на скорую и блистательную победу и, упоенные своим отнюдь не иллюзорным могуществом, были настроены через чур оптимистически – движение по главной операционной линии было поручено Австрии; Германия же занялась теми противниками, которые находились как бы в тылу всего этого предприятия и не давали Германии возможности самой обернуться и устремиться к вожделенному Золотому Рогу.

Первый фазис войны привел к результатам чрезвычайно неожиданным. Россия разбила Австрию в первой галицийской битве и отогнала германцев от Варшавы. В великой битве на Марне французы показали свое духовное и военное превосходство перед полчищами «идеалистических» варваров. Сербы дважды уничтожали армии австрийцев, которые в общей идее войны были всего лишь балканскими «авангардами». Первоначальные расчеты немцев с треском провалились. Вместо «завтрака в Варшаве» и «обеда в Париже», после чего должен был последовать великолепный и финальный «ужин в Царьграде», немцы на тощий желудок очутились перед непостижимой и темной неизвестностью такой войны, которую совершенно не предвидели ни ее политики, ни ее экономисты, ни ее философы, ни ее пророки.

Под угрозой провала всего кровавого предприятия, Германия должна была приспособиться к совершенно новым и неожиданным условиям. И она сделала напряжение, которому нельзя не изумиться и которое решительно превосходит все сорокалетние, дружные усилия ее по подготовке войны. В всемирном разбойнике, которому оказали неожиданный отпор и сильным ударом отбросили от его вселенской добычи, просыпается отчаянная решимость сделать величайшее «сверхусилие» и, все поставив на карту, добиться первоначальной цели.

Создаются знаменитые фаланги Макензена с чудовищным количеством тяжелых орудий и в союзе с сухомлиновщиной оттесняется русская армия из Галиции и припирается к Двине, к Пинским болотам. С французами и англичанами устанавливается позиционная борьба, и немцы приступают спешно к захвату главной операционной линии. За серебренники покупается болгарский удар сербам в спину. Пробивается знаменитый коридор через сербские земли. Немцы добираются, наконец, до Царьграда. Если прибавить к этому неуспех дарданельских операций, мы получим полную картину грандиозных успехов, достигнутых центральными державами во второй фазис войны.

Но простой захват главной операционной линии еще не решал исхода войны, и нужно было суметь отстоять ее и использовать в больших масштабах движения в Индию и в Египет. Расчеты центральных держав снова были обличены не учитываемым соотношением мировых сил. Верденская операция, которою германская стратегия думала также обезвредить и парализовать Францию, как была парализована Россия вторым галицийским сражением, кончилась решительной неудачей.

Возрожденная русская армия произвела свой грозный «Брусиловский» удар. Французы и англичане, технически необычайно усилившиеся, перешли также в медленное, но страшное своею методичностью и планомерностью наступление.

Зашевелилась союзная армия в Салониках. Наконец, выступила Румыния, и снова стрелка мировых весов двинулась в сторону союзников. Захваченный немцами путь из Берлина в Царьград оказался под серьезной угрозой. С выступлением Румынии центральные державы не только не могут мечтать о завершении своего движения в Малую Азию и о «консолидировании» захваченного пути, но и должны опасаться за самое существование с таким трудом проложенного ими «коридора».

Выступление Румынии позволило России непосредственно соприкоснуться с балканским фронтом. И наперерез знаменитому «Балканцугу» намечается ныне возможность контрнаступления союзников по линии, которую можно назвать с некоторою вольностью возобновлением древнейшего, исторически нам привычного, пути «из Варяг в Греки». И это пересечение германского пути из Берлина в Царьград с намечающимся новым путем «из Варяг в Греки», – составляет стратегический фокус ныне переживаемого третьего фазиса мировой войны.

Длительность войны, ее результаты всецело зависят от того, сумеют ли союзные армии оборвать линию, которая является первой, кровью созданной артерией германского мирового владычества. Совершивши полный круг, почти исчерпывающей все возможные боевые столкновения, война возвращается к своим «балканским» началам и уже в окончательной форме ставит вопрос: кому будет принадлежать путь к Царьграду и с ним мировое могущество – центральным державам с тиранической Пруссией во главе или же свободному союзу государств с различными национальными ликами и с различными духовными всемирно-историческими задачами, требующими сотрудничества и взаимного восполнения, а не тирании и взаимопоедания.

В настоящее время у нас замечается некоторая усталость тех, кто живет в «тылу». Слышатся жалобы на монотонность борьбы, на то, что война будто бы приобретает характер какого-то мертвого и мертвящего равновесия вооруженных сил. Эти малодушные жалобы с полною очевидностью опровергаются явною и бросающейся в глаза стратегической подвижностью всего фронта. С Вердена огненная точка мировых усилий перебрасывается в Буковину, с Буковины на Сомму, с Соммы в Трансильванию и Добруджу. Слухи о сосредоточении громадных немецких армий на Балканах подтверждаются всем ходом событий, и мы думаем, что здесь назревают окончательные боевые столкновения самых неожиданных размеров, и бесконечно далекие от неподвижного «равновесия вооруженных сил». Здесь объект определенный и вопрос поставлен ясно: союзные ли поезда будут мчаться из Салоник в Россию, или же то же самое пространство в другом направлении будут прорезать немецкие «экспрессы», – это, в конце концов, финальный вопрос о ликвидации войны. В точке пересечения этих двух направлений лежит «Архимедова точка» исхода войны, и то, что мы приближаемся к этой точке, показывает, что события «движутся» и развиваются с внутренней последовательностью.

III

Но если события «движутся и развиваются», если этот отрадный и очевидный факт должен свидетельствовать против представителей крайнего тылового пессимизма, то с другой стороны нельзя не признать, что события «движутся» вовсе не тем темпом, который им подобает, и «развиваются» с большим трудом и с мучительными задержками.

Конечно, мы сейчас многого не знаем. Лишь в будущем приподнимется завеса над той бездной перекрещивающихся влияний и всяческих воздействий внутренних и внешних, которым опутано наше движение на Балканы. Но и сейчас, исходя исключительно из того, что нам известно достоверно, т.е. из официальных сведений о ходе военных операций на Балканах с начала выступления Румынии, мы можем сказать, что события на Балканах необъяснимы из одних стратегических и тактических соображений, что кроме военных факторов, тут, несомненно, действуют факторы иного порядка, определить которые нет возможности за отсутствием точных данных. Во всяком случае, для всякого внимательного наблюдателя представляется несомненным, что чистые линии стратегических возможностей на Балканах нарушаются вмешательством таких сил, которые со «стратегией» ничего общего не имеют, и потому ход военных действий на Балканах отнюдь не определяется простыми и, казалось бы, очевидными предписаниями военной науки.

Громадные «успехи», достигнутые немцами во второй фазис войны, у всех перед глазами и у всех в памяти. На фоне этих шумных «успехов» наше утверждение может показаться парадоксальным. Но я прошу читателя восстановить в памяти все крупнейшие столкновения с самого начала войны и постараться беспристрастно ответить на вопрос, есть ли хоть одна битва на суше или на море, на земле или над землей, в которой бы немцы одержали сколько-нибудь значительную победу в чисто военном смысле слова?

Ответить на этот вопрос очень легко. Для этого нужно припомнить все наши военные неудачи и неудачи наших союзников. И вот эти неудачи распадаются на два класса. Немцы одерживали эффектные успехи, либо опираясь на подавляющую технику, либо на «подавляющее» предательство, либо на то и на другое вместе. К первому классу немецких успехов принадлежат эффектные и быстрые разгромы Льежа, Мобежа, Намюра, Антверпена, и вторая Галицийкая битва с «великим отходом» русской армии по всему фронту. Здесь не было и тени настоящей победы; а было простое подавление неприятеля количеством орудий и снарядов.

Ко второму классу немецких успехов относится пленение наших корпусов в Пруссии (Мясоедов), уничтожение Сербии (предательство болгарское и греческое), быстрое падение Ковны и Гродны. Во всех случаях, где встречи между немецким воинством и воинством союзников происходили сколько-нибудь в равных условиях, немцы неизменно терпели поражения: в Неманской битве немцы бежали, от Варшавы с величайшей поспешностью отступили, под Лодзью, под Праснышем, под Боржимовым полнилась «мертвая точка» отсутствия победы с двух сторон; в битве на Марне, значение которой вырастает все больше и больше, по мере того, как раскрываются истинные условия, при коих она развернулась, немцы даже при техническом превосходстве и при колоссальнейшем напряжении должны были уступить победу французам, наконец под Верденом, где французская техника стала преобладать над немецкой, немцы понесли величайшее поражение, блестяще подчеркнутое недавним молниеносным взятием французами обратно Дуомона, Данлу и Во, т.е. полным восстановлением внешнего пояса Верденских укреплений.

Спрашивается: в каком же из всех этих столкновений немцы одержали победу? Немцы временами имели огромные успехи и тогда били бешено в литавры в своем отечестве и в нейтральных странах, – но победы, подлинной военной победы, которая вписывается ослепительными буквами в национальную славу, у них нет ни одной. Эти понятия нужно различить и хорошенько запомнить, что если на Балканском полуострове немцы сумеют организовать много кровопролития и доставить много хлопот союзникам, то вряд ли в последний период войны они сумеют добыть себе то, что безнадежно отсутствовало у них всю войну – т.е. чисто военную победу.

Наше внимание должно быть приковано к другому; безбоязненно вступая в последний балканский период войны, мы должны думать о том, чтобы мы сумели использовать Богом данное нам единение с благороднейшей частью Европы и в тесном союзе с нею сумели бы, наконец, разрешить Балканский вопрос, для того чтобы выйти впервые «в полноту истории». И тогда, наконец, мы сумеем прочесть истинный смысл слов Достоевского, подставив под X и У его пророчества конкретно намечающиеся пути нашего нового отношения к Европе.

В Восточном вопросе, сказал Достоевский,

«и окончательное столкновение наше с Европою (мы теперь читаем: с Германиею и с германизмом) и окончательное единение с нею (мы теперь читаем: с лучшими сторонами романской и англосаксонской души), но уже на новых, могучих, и плодотворных началах».

Еще по теме:

Возврат на Балканы (1916 г.) - ч. 1

Возврат на Балканы (1916 г.) - ч. 2

Возврат на Балканы (1916 г.) - ч. 3

Итоги 1916 года - Балканы

Россия, Германия и Европа. Посмертная статья В.Ф. Эрна