Отклики корниловщины (сентябрь 1917 г.) - 24 Сентября 2017 - Дневник

После отправки Деникиным на имя Керенского дерзкой телеграммы, в которой бунтовщик-генерал открыто заявил, что «он не пойдет с временным правительством», его штаб принял экстренные меры.

Житомир с раннего утра был оцеплен казаками, заградившими все входы и выходы. Была опечатана типография издаваемого исполнительным комитетом юго-западного фронта «Армейского Вестника». Телеграмма комиссара юго-западного фронта Иорданского с оповещением армейских комиссаров о положении дела штабом была задержана.
Но меры эти заговорщикам не помогли.

Около полудня штаб получил известие, что против него идут ординарческий эскадрон и другие части гарнизона. Для охраны дома главнокомандующего был отозван отряд казаков.
Ровно в 12 часов к штабу подошел соединенный отряд войск, имевший броневое отделение в виде трех автомобилей-броневиков.

Войска окружили дом главнокомандующего. Броневики заняли ближайшие перекрестки улиц.
От отряда отделились члены исполнительного комитета юго-западного фронта вместе с товарищем председателя солдатом Колчинским. Последние вошли в квартиру Деникина. Одновременно другие члены исполнительнаго комитета заняли типографию, телефонную и радиотелеграфную станции штаба.

В результате переговоров главнокомандующий и начальник штаба остались временно исполнять обязанности, но под наблюдением одного из членов исполнительного комитета.

Казенные, общественные и воинские учреждения заняты усиленными частями войск.
Одновременно с этим арестованы генералы: Эльснер, Павский и Сергиевский.

Вечером в экстренном заседании представителей воинских депутатов и социалистических партий председатель армейского комитета солдат Дашевский сделал доклад о событиях в ставке.

По его словам, заговор готовился уже давно. В Бердичеве совершенно отдельно от других частей содержался оренбургский казачий полк, с которым нельзя было установить контакт. К казакам часто приезжали какие-то офицеры.

Другой представитель из Бердичева, прапорщик, добавил, что вся конвойная команда главнокомандующего направила свое оружие против штаба Деникина. Тут же стояли броневики и ординарцы. Поздно вечером в Житомир прибыла из Бердичева сотня казаков. Они заявили, что прибыли сюда для водворения порядка и что они остались верными временному правительству.

В городе полный порядок.

Все подступы к Житомиру заняты революционным гарнизоном.

Отклики корниловщины

СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО, 11 сентября. (ПТА). Юго-западные фронтовые организации, во главе с киевским советом р. и с. д., категорически отказались передать в распоряжение следственной комиссии Шабловского арестованных и содержащихся около Бердичева генералов Деникина, Маркова, Эльснера и др., постановив непосредственно предать их военно-революционному суду.

Для ликвидации этого положения следственная комиссия, в сопровождении комиссара Иорданского, срочно выезжала в Киев и Бердичев и оттуда вернулась этой ночью в ставку. Добиться разрешения конфликта и передачи арестованных комиссии не удалось, несмотря на личное выступление Шабловского в киевском совете р. и с. д.

В результате долгих переговоров киевский совет решил отсрочить на неделю назначение военно-революционного суда над указанными выше генералами. Следственными властями решено приложить все усилия, чтобы вопрос получил разрешение в интересах права и справедливости, причем будут учтены все обстоятельства, на которые указывают организации.

Сегодня следственная комиссия выезжает в Петроград для допроса ряда прикосновенных к мятежу лиц. В ближайшие дни Корнилов, вместе с другими арестованными, а равно и сама следственная комиссия, переводятся, в целях большего обеспечения спокойной работы следственной комиссии, в один из близлежащих к ставке городов.

Вчера, по постановлению прокурорского надзора, из «Крестов» освобождены командир корпуса князь Долгоруков и председатель военной лиги генерал Федоров.

Князь Долгоруков, командующий корпусом, стоявшим в Финляндии, был приглашен ген. Корниловым в ставку. На обратном пути из ставки он был задержан воинской командой, заподозрившей его в причастности к контрреволюционному заговору, и доставлен в Петроград под охраной.

В заключении князь Долгоруков провел две недели. Прокурорскому надзору удалось установить, что кн. Долгоруков был вызван в ставку по чисто служебным делам, никаких разговоров с ген. Корниловым по политическим вопросам не имел и возвращался в свой корпус с определенным поручением оперативного свойства.

Н. В. Некрасов о корниловщине

Н. В. Некрасов, бывший заместителем министра-председателя в дни корниловщины, в беседе с журналистами дал такое описание событий:

Вечер 26 августа

— Ясно помню тот вечер с 26 на 27 августа, когда А. Ф. Керенский вызвал меня из заседания Врем. Правительства, и, показав документ, подписанный В. Н. Львовым и содержащий ультиматум ген. Корнилова, и юзограмму своего разговора с последним, задал мне прямой вопрос: готов-ли я идти с ним вместе до конца?

Я отчетливо помню фразу, которую А. Ф. при этом сказал:

— Я им революции не отдам.

Конечно, он получил мое согласие. С этого момента началась наша работа по подготовке отражения корниловского нападения.

Должен засвидетельствовать, что Керенский и я с самого начала были совершенно убеждены, что имеем дело с весьма серьезным и обдуманным шагом Корнилова. Как очень часто бывает, этот шаг дал комментарии к целому ряду предшествовавших явлений, которые, взятые отдельно, не представлялись в свое время ни угрожающими, ни в достаточной мере знаменательными.

Корниловский въезд в Москву, подготовка караулов в Москве к возможному провозглашению Корниловым диктатуры, вся деятельность офицерского союза в ставке, телеграмма ген. Корнилова к железнодорожникам с поддержкой их требований,—все это после ультиматума сделало ясным, что борьба завязывается всерьез.

Отказ Юренева

А. Ф. Керенский принял немедленно все меры. Распоряжение остановить движение корниловских зшелонов по железным дорогам, подписанное Керенским, было мною передано Н. П. Юреневу, подавшему накануне прошение об отставке, но оставшемуся при исполнении служебных обязанностей. Н. П. Юренев заявил, что он такого распоряжение исполнить не может и передает обязанности Ливеровскому.

Мною были вызваны Ливеровский и Корженевский, которым я и отдал эти же приказания.
Через два часа Ливеровский по телефону сообщил мне, что эшелоны прорываются насильно и что можно остановить их только силой, разобрав путь и устроив искусственное крушение. Об этом мною было доложено Керенскому. Он, не колеблясь, дал распоряжение применить эти героические средства.

Все это происходило до разговора Савинкова с Корниловым по аппарату, т. е. до 4 час. дня 27 августа.

Вызов конного корпуса

Что касается вызова Вр. Правительством конного корпуса в Петроград, то объяснения, данные Савинковым совершенно правильны.

Действительно, конный корпус был вызван на смену вывезенным из Петрограда частям, когда неустойчивость рижского фронта стала всем ясна и можно было опасаться, что Петроград станет ареной таких же кровавых событий, которые произошли в Тернополе, Калуще и других местах.

Кроме того, в связи с событиями на фронте, можно было опасаться повторения событий 3—5 июля, т. е. попытки свергнуть Временное Правительство. Войска были необходимы, чтобы отразить, в согласии с демократическими организациями, попытки анархических выступлений.

Я не согласен с Савинковым лишь в той части его объяснений, где он говорит, что войска вызывались на случай объявления военного положения в Петрограде и подавления беспорядков, которые могли возникнуть в связи с этим.

Разговор с Корниловым

Совершенно верно, что Керенский не прочитал Корнилову текста ультиматума Львова, но дело в том, что разговор велся от имени Львова и был весьма краток.

По телеграфу был задан вопрос:

— Александр Федорович сомневается: можно ли мне безусловно доверять?

На это был получен ответ:

— Да, безусловно можно.

Корнилов этим ответом принял на себя ответственность за содержание ультиматума.
Те, кто из этой недостаточной определенности переговоров по телеграфу делают вывод, что здесь имело место недоразумение и что заявление Корнилова было неверно передано Львовым,—ошибаются.

Роль Львова

Роль В. Н. Львова была спасительной для революции. Он взорвал приготовленную мину на два дня раньше срока. Заговор, несомненно, был, Львов лишь раскрыл его слишком рано.

В ставке

Временное Правительство прилагало величавшие усилия, чтобы создать согласованную деятельность между ним и подчиненным ему верховным командованием. И эта согласованность сорвалась как раз в тот момент, когда ее считали налаженной. Дело в том, что в ставке, рядом с деятельностью лиц ответственных, работали и лица совершенно безответственные, как Лукомский и союз офицеров.

Савинков и Филоненко

Кроме того, были люди, прикрывавшие свою безответственную деятельность именем Вр. Правительства. Я разумею Савинкова и Филоненко.

Эти лица рассчитывали, очевидно, на последующее одобрение их действий Вр. Правительством. Если переговоры об образовании твердой власти между Савинковым и Корниловым действительно велись,—а я полагаю, что они могли вестись,—то я утверждаю, что они велись абсолютно без ведома Вр. Правительства.

Докладывал ли Филоненко Керенскому еще в июле о существовании в ставке заговора?! Насколько я помню, Керенский мне говорил, что Филоненко, как человек с тяжелым характером, прибыв в ставку, поссорился с Лукомским и требует его отставки, но Лукомского заменить некем.

Я знаю, с каким вниманием Керенский относился ко всем сведениям о контрреволюционных выступлениях. И я не допускаю мысли, что он мог пройти мимо доклада о контрреволюционном заговоре в ставке. Доклад Филоненко несомненно был, но вопрос в том, говорилось ли в этом докладе о контрреволюционном заговоре, или Филоненко требовал смещения Лукомского по другим мотивам.

Дело народа 1917, № 153 (13 сент.).

Еще по теме:

Подробности мятежа ген. Корнилова (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова (август 1917 г.)

Заговор буржуазии и Корнилова (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова. События 27 августа 1917 г.

Мятеж генерала Корнилова. События 28-29 августа 1917 г.

Корнилову грозит смертная казнь (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова. О диктатуре (август 1917 г.)

Мы стоим перед гражданской войной - Жутко жить сейчас в России! (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова. О диктатуре (август 1917 г.)

Мы стоим перед гражданской войной - Жутко жить сейчас в России! (август 1917 г.)