Отголоски корниловского мятежа (сентябрь 1917 г.) - 23 Сентября 2017 - Дневник

Орган исп. ком. советов с. р. и кр. деп. северо-западной области и арм. ком. тыла северного фронта «Наш Путь» сообщает следующие подробности пребывания на ст. Дно корниловских войск.

Весть о мятеже

26 августа комитетом были получены сведения, что на ст. Дно туземная дивизия захватывает из депо паровозы и направляет их в Петроград. Немедленно на ст. Дно были командированы 3 члена комитета с отрядом в 40 человек, по прибытии в Дно отряд расположился для охраны комендантского, телеграфного и станционного помещений. Железнодорожная администрация немедленно присоединилась к отряду.

Упорство мятежников

По обе стороны вокзала стояли эшелоны туземных войск, которые постепенно отправлялись в Петроград. Прибывший члены комитета запретили отправку эшелонов.

30 августа начальники эшелонов потребовали объяснения, на каком основании запрещена отправка эшелонов. Делегаты предъявили свои полномочия, приказ Керенского и телеграфное распоряжение начальника передвижения войск северного фронта полк. Крамышева. Кроме того, делегаты указали на приказ Керенского об измене Корнилова и заявили о своей обязанности препятствовать корниловским эмиссарам.

На это начальник эшелонов полковник Гвахари заявил, что только верховный главнокомандующий может изменить приказ, данный кн. Багратионом начальнику дивизии, и никакая власть, даже Вр. Правительство, не вправе вмешиваться в распоряжения Корнилова. Тут же по телефону полк. Гвахари заявил кн. Багратиону, что представители С. Р. и С. Д. запрещают ему продвигаться вперед.

После телефонного разговора с кн. Багратионом полк. Гвахари заявил, что кн. Багратион требует беспрекословно исполнять его приказ и, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, следовать к Петрограду. Полк. Гвахари снял расставленный делегатами караул и заменил его туземцами.

Арест делегатов

Гвахари пригласил делегатов в свой кабинет и там арестовал их. Им было разрешено переговорить по телефону с кн. Багратионом, который потребовал немедленной отправки эшелонов в Петроград.

Побег

Через некоторое время одному из делегатов, т. Швабинскому, удалось бежать. Он хотел испортить путь и для этого обратился к дорожному мастеру, но тот отсоветовал ему это сделать, заявив, что за отсутствием времени им это не удастся. В то время как т. Швабинский находился на железнодорожном пути, мимо него спешно проследовали один за другим пять туземных эшелонов. На тендерах сидели туземцы, вооруженных винтовками.

На милость победителю

После совещания с местными организациями была отправлена делегация в Чудово, но там выяснилось, что кн. Багратион и командный состав полков, а также делегаты всадников уже выехали в Петроград, чтобы засвидетельствовать там свою преданность Вр. Правительству.

Арест корниловцев

По распоряжению комиссара ... армии юго-зап. фронта, арестованы и отстранены от должностей ген. Селиванов, Каменский и ген. Черкасов, присоединившиеся в дни мятежа к Корнилову.

Арестованным вменяется ряд действий, направленных к распространению мятежа в частях ... армии.

Образована специальная комиссия при участии прокурора, военного следователя и представителей фронтовых организаций для расследования степени виновности арестованных.

Армейские следственные комиссии

Комиссаром особой армии совместно с ее командующим организована следственная комиссия по делу Эрдели. Другая комиссия образована для разбора многочисленных дел, возникших в более или менее тесной связи с корниловщиной.

Сподвижники Корнилова

«Голос Фронта» (юго-зап.) сообщает, что следствие по делу о заговоре на юго-зап. фронте ведется в условиях, обеспечивающих обвиняемым полную гарантию правосудия. В режиме введены многие облегчения и никаким физическим лишениям заключенные не подвергаются.

Характеризуя настроение арестованных генералов, «Голос Фронта» отмечает, что Деникин держится спокойно и с достоинством, Марков сильно нервничает, Орлов угнетен, Эльснер выглядит спокойным, Павловский же настаивает на своей полной невиновности. Ванновский держится слегка высокомерно, но заметно стремится затушевать свою действительную роль. Сергиевский настаивает на своей моральной солидарности с Корниловым, не смотря на то, что роль его была чисто пассивной. Ген. Марков просит, чтобы в качестве защиты был приглашен один из следующих адвокатов: Маклаков, Тесленко или Григорович-Барский.

Корнилов и Савинков

В «Утре России» напечатана телефонограмма разговора, который вел по прямому проводу 27 августа Б. В. Савинков с ген. Корниловым.

Эта телефонограмма, по словам корреспондента «Утра России», была распубликована Корниловым в Могилеве.

Савинков: Здравствуйте, господин генерал. Позвольте вам доложить, что, во-первых, сведения, сообщенные генералом Лукомским в его телеграмме № 6406, не соответствуют истине, ибо я никогда не предлагал вам от имени министра-председателя никаких политических комбинаций, да и не мог предложить.

Я не могу рассматривать сообщение генерала Лукомского иначе, как клевету.

Во-вторых, позволю себе доложить вам, что оправданием вашего предприятия не может служить также и ссылка на нежелание Правительства следовать той программе, которую вы изложили в докладной записке, подписанной и мною. Я в ставке имел честь доложить вам, что Правительство определенно становится на предлагаемый вами путь, в доказательство чего указал вам на подготовленный уже законопроект о мероприятиях в тылу, вами одобренный.

В тот же день, и даже почти в тот час, когда Правительство должно было принять этот законопроект, о чем я вас и ставил в известность одновременно по телеграфу, нам угодно было попытаться продиктовать вашу единоличную волю народу русскому, и этим вы взяли на себя ответственность незабываемую.

Все попытки мои, длительные и упорные, связать вас тесною связью с демократией российской, осуществляя именем признанного ею вождя программу, вами предложенную, не увенчались успехом, смею сказать, не по моей, но единственно по вашей вине.

В-третьих, позвольте вам доложить, что арест Филоненко является не только преступлением против Правительства, но и вопиющим нарушением доверия личного, ибо со стороны Филоненко, как и с моей, вы еще в бытность вашу командиром 1-й армии и затем неизменно всегда видели лишь доверие и уважение.

Я обращаюсь к вам с почтительной просьбой и настойчивым требованием подчиниться Вр. Правительству, сдать должность и уехать из действующей армии. Жду.

Корнилов: Здравствуйте, Борис Викторович.
Я обдумаю ваше сообщение и через полчаса дам вам ответ по всем его пунктам. Прошу вас подойти к аппарату в 4 часа. Пока до свидания!

Савинков: До свидания, господин генерал, хотя и не уверен, что говорю с генералом Корниловым, ибо подписи нет.

Корнилов: Говорю с вами я лично.

В 4 часа того же 7 августа.

Корнилов: У аппарата генерал Корнилов. Отвечаю по пунктам вашего сообщения:

1)   В телеграмме ген. Лукомского подразумевается, что Правительство приняло определенные решения относительно большевиков и Советов, так как для осуществления этого решения вы от имени Вр. Правительства предложили мне двинуть к Петрограду конный корпус, причем между нами было условлено, что окончание сосредоточения этого корпуса явится, по моей телеграмме вам, указанием момента объявления Петрограда на военном положении. Изложенное было заявлено вами мне в присутствии генералов Лукомскаго и Романовского и полковника Барановского.

2)   В беседах наших 24 и 25 августа в ставке я высказывал вам, что колебания Правительства в проведении принципиально принятой им программы, предложенной вами и мною, приводят к тому, что намеченные меры запаздывают и за их проведение в жизнь нам приходится расплачиваться нашей русской территорией и новым позором армии.

Далее я заявлял вам, что, независимо от личных моих взглядов на характер и свойства А. Ф. Керенского и его отношение ко мне, я признаю его участие в составе Правительства безусловно необходимым. Кроме того, я заявил, что признаю также безусловно необходимым и ваше участие в составе Правительства.

3)   По отъезде вашем мною были получены новые тревожные известия о положении дел на фронте и в тылу: приготовления немцев к производству десанта на побережья Рижского залива, убийство начальника ... дивизии и комиссара ... армии, телеграмма о количестве погибших при взрыве в Казани снарядов и пулеметов.

Эти сведения были приняты мною во внимание во время беседы с В. Н. Львовым, который, по его словам, приехал по поручению А. Ф. Керенского с предложением высказать ему мои взгляды на три варианта организации, намеченной самим А. Ф. Керенским.

Первый вариант—уход А Ф. Керенского из состава Правительства; второй—участие А. Ф. Керенского в Правительстве и, наконец, третий— с предложением мне принять диктатуру, с объявлением таковой нынешним Вр. Правительством.

Я заявил, что, по моему глубокому убеждению, я единственным исходом считаю установление диктатуры и объявление всей страны на военном положении.

Я просил В. Н. Львова передать А. Ф. Керенскому и вам, что участие вас обоих в составе Правительства считаю безусловно необходимым, просил передать мою настойчивую просьбу приехать в ставку для принятия окончательного решения, причем заявил, что, в виду имеющихся у меня точных сведений о готовящемся в Петрограде выступлении большевиков, я признаю положение крайне грозным и, в частности, считаю нахождение вас и А. Ф. Керенскаго в Петрограде весьма опасным для вас обоих, почему и предложил приехать в ставку, гарантируя своим честным словом вашу полную безопасность.

Вчера, при обсуждении общего положения дел с комиссаром верховного главнокомандующего, мы пришли к окончательному выводу, что для спасения страны необходимо немедленное установление коллективной диктатуры, в виде совета обороны, при непременном участии в нем А. Ф. Керенского, вашем, М. М. Филоненко и моем.

Об этом взгляде моем вы были поставлены иносказательно в известность М. М. Филоненко.
Вчера вечером, во время разговора с министром-председателем по аппарату я подтвердил ему переданное через В. Н. Львова и был в полном убеждении, что министр-председатель, убедившись в тяжелом положении страны и желая работать в полном согласии со мною, решил сегодня выехать в ставку, чтобы здесь принять окончательное решение.

Сегодня получил телеграмму о моем отозвании.

Я глубоко убежден, что совершенно неожиданное для меня решение Правительства принято под давлением определенных организаций.

Задержание отъезда М. М. Филоненко вызвано моим стремлением не осложнять и без того запутанного положения дел.

Ближайшие мотивы моего решения он объяснит вам лично. Я кончил.

В 5 ч. 50 мин. дня того же 27 августа.

Савинков: Я не буду спорить с вами, господин генерал, и доложу о нашем разговоре Временному Правительству, но считаю долгом для восстановления исторической точности заявить, что я, по поручению министра-председателя, просил у вас конный корпус для обеспечения и проведения в жизнь военного положения в Петрограде и для подавления всяких попыток возмущения против Временного Правительства, откуда бы они не шли.

Что касается возможности высадки противника, то я узнал о ней из беседы с вами в ставке, а также о количестве взорванных пулеметов и снарядов в Казани. Филоненко говорил так иносказательно, что того смысла его слов, на который вы указываете, я не усмотрел.

Я боюсь ,что недоразумение сыграло роковую для нашей родины роль, и я с прискорбием вижу, что все мои труды не дали результата.

Лавр Георгиевич, я уже сказал, что мне не надлежит ныне спорить с вами, но у аппарата Маклаков; он хочет говорить с вами.

Угодно вам выслушать его?

Еще одно слово: следует понимать ваши слова о Филоненко, что он уже отпущен вами?

Корнилов: М. М. Филоненко находится рядом со мной у аппарта и не выедет из Могилева до завтрашняго дня. С Маклаковым поговорю с удовольствием.

Здравствуйте, Василий Алексеевич, что прикажете?

Маклаков: У аппарата Маклаков. Здравствуйте, Лавр Георгиевич. В передаче Львова ваше предложение было понято здесь, как желание насильственного государственного переворота. Глубоко рад что это, по-видимому—недоразумение.

Вы недостаточно в курсе того, что здесь происходит; если могу быть полезным, охотно приеду в ставку.

Возможно, что я недостаточно ясно разбираюсь в нынешних политических течениях, но только для меня ясно то, что страна и армия неудержимо идут в пропасть и своим последним неосторожным шагом Правительство еще более обострило положение. Я охотно встретился бы с вами, с А. Ф. Керенским и Б. В. Савинковым и здесь и в ставке я думаю, что недоразумение могло бы быть устранено при личных объяснениях.

Корнилов:

— Я только полагаю, что при существовании последней телеграммы о моем отозвании почва для благополучного исхода вряд ли благоприятна.

„Корниловский" кабинет

В качестве курьеза, приводим проект «корниловского кабинета», как он проектировался в «ставке» 25 и 26 августа, после приезда туда В. Н. Львова.

Министр-президент и главнокомандующий —Корнилов.
Заместитель министра - президента— Керенский.
Министр иностранных дел — Аладьин.
Министр военный—Савинков.
Министр внутренних дел—Филоненко.
Министр юстиции—Зарудный.
Министр государственный контролер —Кокошкин.
Министр путей сообщения—Тахтамышев.
Министр земледелия—Аргунов.
Министр вероисповеданий—Карташев.
Министр продовольствия—Завойко.
Министр просвещения—гр. Игнатьев.

Шесть человек из этого числа— Корнилов, Савинков, Филоненко, Аладьин, Завойко и Керенский—предназначались в более тесный кабинет или директорию.

Еще по теме:

Подробности мятежа ген. Корнилова (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова (август 1917 г.)

Заговор буржуазии и Корнилова (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова. События 27 августа 1917 г.

Мятеж генерала Корнилова. События 28-29 августа 1917 г.

Корнилову грозит смертная казнь (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова. О диктатуре (август 1917 г.)

Мы стоим перед гражданской войной - Жутко жить сейчас в России! (август 1917 г.)

Мятеж генерала Корнилова. О диктатуре (август 1917 г.)

Мы стоим перед гражданской войной - Жутко жить сейчас в России! (август 1917 г.)