Статья из журнала "Столица и усадьба" за 1916 год. Если бы не стиль изложения и дата на обложке журнала, то не было бы никакого сомнения в том, что она написана только что, в наши дни.

"Предназначен к уничтожению"... "Уничтожен"... "Сломан"... "Снесен"... "Более не существует"... Эти лапидарные пометки встречаешь чуть не на каждой странице известной книги В. Курбатова "Петербург", где красота нашей северной столицы не только объяснена, но и оплакана, где местами описание сбивается на некролог, даже хуже того—на мартиролог.

Мнимые требования общественной гигиены заставили упразднить целую сеть живописных каналов, которые, конечно, легче было уничтожить, чем создать,—засыпать, чем расчистить.

На Лебяжьей канавке не видят гордых лебедей, завещавших ей поэтическое имя, и разве изредка проплывет труп кота.

Обречен на гибель Екатерининский канал, и едва ли его заменит Екатерининский проспект.

Таврический сад и Александровский парк застроены безобразными "временными" строениями, их же царствию несть конца.

Лавалевский парк на Аптекарском острове распродается по участкам, и нет оснований ожидать, что современные Томоны и Растрелли воздвигнут там здания, достойные благоговения веков.

Сгорел несколько лет назад прелестный деревянный дворец на Петровском острове.

Сгорел и Троицкий собор, принадлежавший если и не самому Растрелли, то во всяком случае его школе.

Великолепные замыслы создателей города презрительно отвергнуты потомством. Еще Петр Великий, задолго предвосхищая идеи современного англо-американского градостроительства, думал о большом нейтральном парке, мечтал на рукавах Невы и каналах создать городской стиль подобный венецианскому.

Но что говорить о грандиозных проектах! Погибает из года в год скромная краса Петроградской стороны, где когда-то, по словам писателя начала XIX века, "сады, смешиваясь с домами, делали прелестный ландшафт", и которую так тепло воспел Бенедиктов (стихотворение "Петербургская сторона"). Теперь там торчат безобразные громады. Оставшиеся кое-где смиренные садики, эти "вишневые сады" Петрограда, ждут своих Лопахиных, которые уничтожат их и настроят доходных домов, и из подвальных этажей и мелочных лавок понесутся ужасные запахи.

У нас не было общественных деятелей, которые серьезно заботились о красоте города и о здоровье жителей. В смысле эстетики, гигиены и санитарии наши администраторы недалеко ушли от гоголевского городничего. Никогда у нас не предпринималось таких грандиозных работ, как приложение длиннейшей Веrlinerstrasse, хотя и безвкусной, но зато расширившей и оздоровившей Берлин. Не имели мы энергичного человека, подобного парижскому префекту времен Наполеона III Haussman’у, которому столица Франции обязана своими "большими бульварами". Между тем население все растет, жизнь становится не уютнее и теснее. Вечно занятые петроградцы вряд ли обратили внимание на два интересные предложения.

Все мы знаем какая толкотня происходит в самой узкой части Невского проспекта, между Морской улицей и Полицейским мостом, и особенности в деловое время дня. В шестидесятых годах здесь однажды случилась настоящая катастрофа, когда на набережной Мойки, под напором толпы, рухнула в воду часть решетки, и несколько десятков человек были раздавлены или утонули. Вспоминая об этом, В. Лермонтов в "Архитектурно - Художественном Еженедельнике" предложил уничтожить магазины, находящиеся на Невском у моста, и обратить их в крытую галерею для пешеходов, а четырех-аршинные тротуары присоединить к улице для экипажного движения.

Гораздо труднее другой вопрос — об урегулировании Каменноостровского проспекта, который в последние годы стал одною из самых важных артерий Петрограда и приобретает все большее значение. Между тем он очень узок, в иных местах не шире десяти саженей.

Вопрос о расширении Каменноостровского проспекта был поднят еще в начале 90-х годов, но с делом не особенно спешили, и в 1903 году городская Дума постановила уширить улицу на восемь саженей с одной правой стороны, а в 1904 г. совершенно неожиданно дело было вновь пересмотрено Думой и на этот раз решено отрицательно. Но и до тех пор, и после, вплоть до нынешних дней, Каменно-Островский проспект благополучно застраивался огромными домами, и теперь нечего думать о его радикальном расширении. Исчезают деревья, коридор зданий становится все мрачнее и теснее, возникает вторая Гороховая улица, только длиннее и печальнее. Пока еще не совсем поздно, а ожидать новой параллельной улицы к островам нет причин.

Заслуживает, нам кажется, внимания изложенный в том же "Архитектурно-Художественном Еженедельнике" компромиссный проект инженера О. Мунца.

Автор предлагает установить в некоторых местах проспекта отступы, за черту которых дома не должны выступать. В первой его половине, между Кронверкским и Большим проспектом, левая сторона которой застроена сплошь, отступы уже не помогут, но безусловно необходимо навсегда сохранить от застройки сад перед зданием Александровского лицея. Во второй же половине, от Большого проспекта до Малой Невки, на четверть версты можно устроить отступы по две сажени. Дальше, до Вологодской ул., изменения уже невозможны, а начиная от Вологодской, где еще стоят красивые старые здания, но, вероятно, простоят еще не долго, должна быть установлена опять-таки новая фасадная линия. Нельзя не согласиться с автором, что эти изменения легко осуществимы, так как не требуют дорогостоящих ломок новых домов, и должны сохранить одной из лучших улиц Петрограда хоть часть ее былой красоты и ширины.

Первые строители нашей столицы умели понять и предуказали нам, что самый насущный элемент красоты северного русского города—величие и простор. Экономическая жизнь и санитария требуют того же. Мы поступаем наоборот.

Н. Лернер.

Еще по теме:

Проект проспекта «Императора Александра II» в С.-Петербурге, 1871 г.

Проект проспекта «Императора Александра II» в С.-Петербурге, 1871 г. (часть 2)

Проект проспекта «Императора Александра II» в С.-Петербурге, 1871 г. (Окончание)

Прекрасный Петроград