Спасо-Бородинский монастырь
Москва в XIX столетии
(Продолжение)
XXV.
Спасо-Бородинский монастырь
„Земля отечественная! Храни в недрах своих любезные останки поборников-спасителей отечества, не отягчая собою праха их! Вместо дождя, окропят тебя благодатныя слезы сынов российских! Зеленей и цвети до того великого дня, когда воссияет заря вечности, когда солнце правды оживотворит вся сущая во гробах!.."
Такими словами своей прекрасной поэтической речи знаменитый митрополит московский Филарет почтил, между прочим, незабвенную память русских героев, павших в великой «битве народов», после совершения им паннихиды в первую же годовщину Бородинского боя, на самом поле смолкнувшей брани.
Как бы в оправдание этих слов нашего архипастыря, утучненные кровью и потом храбрых, орошенные «благодатными слезами сынов российских», холмы Бородина тогда же зазолотились обильной жатвой; на них же вскоре возвысилась и сооруженная скорбью русской женщины и посвященная памяти тех же чудо-богатырей святая обитель, в которой ежедневно возносятся о них теплые молитвы к престолу Всевышнего.
Основательницей этой обители, Спасо-Бородинского монастыря, считается Маргарита Михайловна Тучкова, рожденная Нарышкина.
Прекрасно воспитанная и с солидным приданым, она представляла из себя завидную невесту. Подчинившись воле родителей и выйдя замуж за светского, но вконец развращенного человека, она в самых юных годах испытала все житейские невзгоды.
Уже разведенная всеми силами души привязавшись к красавцу-рыцарю Тучкову 4-му, Мар. Мих. вступила с ним во вторичный брак. Она зажила полной, счастливой жизнью. Но наступивший вскоре грозный 1812 г. призвал Тучкова к оружию.
После защиты Смоленска, он вместе с нашей отступающей армиею дошел до Бородинского поля, где и окончил свою геройскую жизнь. Едва придя в себя от постигшего ее удара, молодая вдова Тучкова отправилась отыскивать тело мужа на том страшном поле, где, по выражению Глинки, «лежали трупы; валялись трупы, целыми холмами громоздились трупы». По прибытии на место, она отслужила паннихиду по всем убиенным и тотчас же принялась за розыски; но все ее неимоверные усилия оказались напрасными...
Время, безропотная покорность воле Провидения, равно и сближение с митрополитом Филаретом — смягчили несколько горе Тучковой. Ей запала в душу мысль посвятить молитве место, на котором погиб ее муж, так доблестно защищавший вверенную ему батарею.
Поощренная в таком благом намерении Императором Александром I, приславшим ей 10 тыс. руб., распродавши также все свои драгоценности, она немедленно приступила к постройке храма, законченного и освященного в 1820 году, рядом с которым тогда же появился небольшой домик или «сторожка», сохранившаяся и до наших дней, где она поместилась с сыном, воспитанию которого и отдала всю свою жизнь. Но судьба нанесла Тучковой новый страшный удар; она отняла у нее последнюю опору в жизни — единственного и беззаветно любимого сына...
Скоро в окрестностях Бородинского поля распространилась молва о «доброй барыне, что живет в Боге и любит нищую братию». Многие, желавшие удалиться от мира, просили у Тучковой позволения поставить на ее земле домики. Отказа никто не получал. Положением всех таких вещей Тучкова оказалась призванной к новой жизни; одинокая вдова стала во главе целого общества.
В 1833 году она обратилась к Императору Николаю Павловичу с ходатайством об утверждении Спасо-Бородинского общежития. Ее желание немедленно было исполнено. Наконец, внимая советам митрополита Филарета, Тучкова приняла в Троицкой лавре пострижение и возвратилась в Бородино под именем инокини Мелании.
Тогда же, в 1838 году, по представлению Святейшего Синода, Государь изъявил свое согласие на переименование Спасо-Бородинской общины в общежительный второклассный монастырь; вместе с тем он пожертвовал 25 т. руб. на храм с трапезой и каменную ограду, равно как и удовлетворил ходатайство бывшей генеральши Тучковой — об обращении в вечный монастырский доход ее пенсии, которую она называла «ценою крови».
Под мудрым, энергичным, чисто материнским управлением своей первой настоятельницы, святая обитель быстро и совершенно преобразилась. Храмы ее приняли благолепный вид; умножилось число инокинь, из которых составился знаменитый в то время певческий хор; в стенах ее появились разные ремесленные и художественные мастерские. В одно из посещений Тучковой митрополитом Филаретом, по делам монастыря, владыка справился у нее о положении обители, довольна ли она сестрами.
— Слава Богу, владыка!—отвечала она,— все они у меня такие славные, добрые. Жаловаться мне не на кого... только в том беда, что я то такая грешная!
— Благодарю Господа!--перекрестившись и с улыбкой взглянув на Тучкову, промолвил наш архипастырь. — Наконец-то, в моей епархии нашлась грешная игуменья, а то с кем ни говори—все святые...
Приготовления к торжественному открытию на Бородинском поле памятника в честь воинов, для которых оно послужило кладбищем, сильно потрясло чуткий организм Тучковой. Однако, она превозмогла свой недуг; она самолично сопровождала по всему монастырю Государя, который всегда оказывал ей уважение и дружеское расположение, несколько позднее выразившиеся даже в приглашении ее воспреемницей в Бозе почивающей Императрицы Марии Александровны и для присутствования при миропомазании Великой Княгини Александры Иосифовны. В желании видеть на предстоящем торжестве оставшихся деятелей Отечественной войны, Государь пригласил Тучкову присутствовать при открытии памятника.
— Приезжайте,—говорил он,—мы помолимся вместе: Господь услышит нашу молитву.
Не смея отказать Императору в просьбе, Тучкова явилась в назначенный день на Бородинское поле и заняла место за решеткой, подле самого памятника.
— Кланяюсь вашему превосходительству, — сказал государь, подъехав к ограде и протянув руку бородинской вдове. — Грустен для вас этот великий день. Разделяю вашу скорбь. Да поможет вам Господь.
Затем, обратившись к иностранным принцам своей свиты, он прибавил:
— Вот почтенная вдова славного генерала Тучкова. Она предупредила меня, воздвигнув уже здесь бессмертный памятник.
По окончании церемонии, Тучкова возвратилась в обитель совершенно разбитой; на другой день у нее открылась нервная горячка. Когда она несколько пришла в себя, Государь не замедлил посетить больную. Расспросив Тучкову о здоровье, он сел около нее и поцеловал ее руку, которую держал в своих.
— Я был бы счастлив,—сказал он,— если бы мог исполнить какое-нибудь из ваших желаний: не нуждается ли в чем монастырь? Прикажите — и все будет сделано.
— Ваше Величество!—со слезами на глазах промолвила больная. — Что вы можете сделать для монастыря, то могут сделать для него и другие; но есть у меня просьба... Вы одни в мире можете ее исполнить... Простите брата!
— Позвольте мне подумать, Маргарита Михайловна,—сказал Император после минутного молчания.
Прошло несколько времени. Звучно загудевший монастырский колокол сзывал инокинь на благодарственный молебен: «матушка» получила известие о прощении брата, сосланного в Сибирь за участие в безпорядках 1825 г. После радостного свидания с любимым другом детства, разделенная между воспоминаниями прошлого и деятельностью игуменской, жизнь Тучковой потекла своим обычным порядком. Но время, старость и недуги брали свое. Скрывая ото всех свою неизлечимую болезнь, Тучкова приступила к выполнению последнего, заветного желания - сооружению нового храма.
Он был заложен в 1851 году и посвящен Владимирской Божией Матери, празднуемой 26 августа, как новый памятник Бородинской битвы, а уже чрез несколько месяцев, 29 апреля 1852 года, двенадцать заунывных ударов на монастырской колокольне возвестили всем о переселении «святой матушки» в лучший из миров...
С. Знаменский.
Московский листок, Иллюстрированное приложение № 64, 19 августа 1901 г.
Еще по теме:
Москва в XIX веке (Исторический очерк) Введение
...............................
Москва в XIX веке (Исторический очерк). Открытие Бородинского памятника
Москва в XIX веке (Исторический очерк). Спасо-Бородинский монастырь
Москва в XIX веке (Исторический очерк). Московское училище живописи и ваяния
| 