Юбилей инженерной академии, часть 1 - 17 Ноября 2019 - Дневник

На месте Петербурга, в последнее время пред основанием его, находилось, как известно, 39 мелких селений. Усадище (усадьба) Устьеница, при слиянии рек Мьи и Иока (речка без имени), нынешней Фонтанки, приходилось на месте нынешнего инженерного замка.

Первым владельцем усадища был, при Иоанне III, переселенный в Вольскую пятину, московский боярский сын Одинец Шамшев—один из 6 поселенных в Городенском Спасском погосте. В начале 18 века владел усадищем шведской службы майор Конау, от имени которого усадищный остров шведских пищевых книг 1676 г., между Невою и Мойкой, русские люди назвали Кононовым, а царь Петр I, основав в средине его адмиралтейский дом (1704 г.) и отдав остров этот на жительство морских чинов, приказал именовать его адмиралтейским.

В обширном значении слова, в состав адмиралтейского острова включали еще и часть от Мойки до Фонтанки. И, в этой-то части, против разведенного, с 1704 года, на месте парка Конау — Летнего сада, на левом берегу Мойки, в самом углу соединения ее с Фонтанкой рекою, с 1715 года построен для супруги государя, Екатерины Алексеевны, летний дом деревянный. При нем, для помещения приведенного из Персии слона, построен был, близ Фонтанки, первый слоновый амбар.

Екатерининский летний дом был обращен лицом к летнему саду и состоял из длинного, одноэтажного корпуса, со входами по бокам: к берегу Фонтанки и на главную алею, так называемого, третьего сада, разбитого правильными четверосторонниками вдоль течения Мойки до здания царицыных конюшен. При летнем доме садик был исключительно цветочный, а 3-й сад—фруктовый; для публики оба закрытые.

Такой запрет объясняется исключительно житьем запросто царской семьи в Летнем доме, садики которого занимали оба вместе едва ли столько же, как один Летний сад, где происходили летом всякого рода празднества, на открытом воздухе. Прибавим, что Летний сад был изукрашен всякими современными затеями пышности: фонтанами, золочеными статуями и проч. и заключал всевозможные развлечения и игры, начиная каруселью и оканчивая перекидными качелями.

Большая часть затейливого украшения летнего и других садов старого Петербурга, исключительно устроена была из дерева, без сомнения, через десяток - другой годов, пришедшего в неблагообразный вид, что вызвало при Елизавете потребность возобновления всего в новом виде. Для того же, в три царствования—Екатерины I, Петра II и Анны—Летний дом составлял любимую резиденцию двора во все теплое время года и переезд фамилии, с примера, поданного еще Петром I, сопровождался пушечной пальбой с крепостей, составляя нечто в роде праздника для столицы, благодаря внешней торжественности.

Особенно любила Летний дом свой Екатерина I и по смерти великого супруга, зажив гораздо великолепнее и комфортабельнее, в первые же месяцы своего кратковременного царствования озаботилась сооружением здесь домовой дворцовой церкви св. Екатерины. Церковь эта поспела к началу августа 1725 года и 7 числа этого месяца торжественно освящена. Она потому, между прочим, должна обратить на себя внимание наше, что и теперь еще существует, хотя и в измененном несколько виде.

В 1752 году она перенесена с первоначального места нахождения, при Летнем доме, к стороне теперешнего проезда мимо замка по большой Садовой улице,—за Неву, на Троицкую площадь, на Петербургской стороне, чтобы заменить сгоревший перед тем Троицкий собор, до того вторично построенный совершенно сходно с первоначальным петровским храмом. По перенесении за Неву, бывший храм Летнего дома снабжен пристроенными плотничным мастером Фан Болесом колокольней и куполом.

Перестройка летнего дома при Елизавете (1745—62), по случаю обветшания первоначального здания — исполнялась графом Растрелли и сооружение, им проектированное, дошло до нас в современном изображении, что дает возможность дать отчетливое его описание. Здание с флигелями составляло в плане довольно сложную фигуру, подходящую ближе всего к затейливой букве М, если среднее углубление не доводить далее половины крайних флигелей. Углубление это, заключавшее террасу и с нее главный вход, составляло одну цельную залу в 2 света, до 9-ти сажен высоты.

Такого гиганта между деревянными постройками, мы позволим себе, по времени, считать далеко выходящим из ряда обычных сооружений. Позволим себе прибавить еще и то, что несмотря на все искусство великого зодчего нашего, на другой год постройки наружная стена по главному фасаду стала ощутительно выгибаться. Созван был, для удачного разрешения вопроса о выправке фасадной стены, совет архитекторов и на нем известный строитель собора Николы Морского—С. И. Чевакинский вызвался уничтожить замеченный погиб и исполнил задачу блистательно. Он поставил в точное горизонтальное положение венцы бревен, забивая разом в простенках между окнами, изнутри и снаружи деревянные, окованные железом, толстые брусья, образовавшие в самой зале и по фасаду ее, массивные филенги, нисколько не обезобразив пышного ансамбля дворцового здания.

Елизаветинский летний дом существовал 50 лет и мог бы еще простоять не один десяток годов, если бы Павел I, по вступлении на престол, не повелел сломать его для скорейшего сооружения существующего здания, проектированного архитектором Винченцо Бренна и Баженовым.

Первому принадлежат фасады наружные, по примеру генуэзских дворцов, совершенно различные для каждой стороны. Баженов занят был внутренней отделкой, главным входом и внутренним осьмиугольным двором.

В продолжение хода работ по сооружению замка, последовало рождение последнего сына императора Павла I, названнаго Михаилом. Для увековечения этого радостного, для венценосного сооружателя, семейного события, положено, устроенный в замке храм, освятить во имя Архангела Михаила и здание именовать Михайловским замком. Державный сооружатель его не щадил никаких издержек для того, чтобы сделать здание единственным в своем роде памятником.

Как на нововведение, давшее блистательные результаты при украшении Михайловского замка, укажем на живопись, которую известный профессор акад. худ. Гр. И. Угрюмов выполнил на зеркалах. На громадных трюмо первые 12 фигур танцовщиц, казались по эффекту, чем то волшебным. Мрамор, резьба, бронза золоченая и цветные каменные породы, принимавшие великолепно полировку, составляли, после зеркал с живописью, самые употребительные материалы внутреннего убранства зал Михайловского замка. Фриз красного мрамора, с золочеными буквами текста «дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней», назначавшийся для Исаакиевского собора, украсил собою главный фасад Михайловского замка. Из других ведомств тоже затребован был отовсюду красивейший мрамор комиссией о сооружении его.

Живописцы отовсюду созваны были для расписывания плафонов и надверников. Великолепие внутренней отделки заняло почти два года, так что во дворец свой, еще не совсем оконченный, въехал император Павел I в конце января 1801 года. Смерть основателя переменила судьбу здания и целые 18 лет оно играло роль не то кладовых, не то жилых помещений, для семейных людей всех возможных классов и состояний. Только уже при новом положении главного инженерного училища (24 ноября 1819 г.), это высшее специальное заведение исключительно помещено в замке, переданном из придворного ведомства в инженерное и названном инженерным замком.

Всемирная иллюстрация, № 50 (6 дек. 1869 г.)

Еще по теме:

Юбилей инженерной академии, часть 1

Юбилей инженерной академии, часть 2

Юбилей инженерной академии, часть 3

Юбилей инженерной академии, часть 4