Дирижабли на войне. Часть 11. Германия - Авиация - Военная техника - Каталог статей

Флот тем временем начал получать новые цеппелины типа «t». Первенцем этой серии стал LZ-93 (L-44). Это был дирижабль объемом 55 800 куб. м, уже оборудованный сдвоенной задней мотогондолой с единым толкающим винтом. В августе 1917 года к службе приступил морской L-53 (LZ-100), первый дирижабль типа «v». Это была последняя массовая серия цеппелинов (до конца войны построено 10 кораблей). Последним из них стал LZ-111 (L-65), переданный флоту в апреле 1918 года. Воздушные корабли этой серии имели объем 56 000 куб. м и пять моторов. Они обладали прекрасными летными характеристиками; о многом говорит тот факт, что эти дирижабли развивали скорость 114,5 км/ч и «забирались» на высоту 5400 м.

Но оказалось, что германское воздухоплавание не готово в полной мере использовать способность новых цеппелинов действовать на больших высотах. Качественное кислородное оборудование для экипажей дирижаблей отсутствовало, в наличии были только неважные кислородные приборы, к тому же кислород был засорен глицерином. «Высотная болезнь», апатия и даже потеря сознания многими членами экипажей буквально парализовали боевое использование дирижаблей, которые, казалось, уже достигли зоны бомбометания.

Днем 19 октября 1917 года 11 цеппелинов поднялись в воздух. Их целью стали объекты на территории Англии, в том числе и Лондон. Один из кораблей, L-53, в ходе выполнения задания пролетел расстояние 1690 км со средней скоростью 64 км/ч за 27 часов 25 минут. На борту находились 20 человек, 3000 кг бомб, 24 500 кг балласта и 4600 кг топлива, из которых за полет было израсходовано 4070 кг. Налет закончился трагедией для немецких воздухоплавателей. На большой высоте мощность «Майбахов» упала до такой степени, что дирижабли стали «игрушками» внезапно усилившегося ветра. Четыре из них, о чем мы уже говорили, были потеряны после того, как ветер отнес их в воздушное пространство Франции: L-44 сбит огнем французской артиллерии; L-45 после вынужденной посадки на французской территории уничтожен экипажем; L-49 после вынужденной посадки попал неповрежденным в руки противника; L-50 с четырьмя членами экипажа на борту, продрейфовав через всю Францию, пропал без вести над Средиземным морем. Пятый дирижабль из участвовавших в эскадренном налете в ночь 19-20 октября 1917 года, L-55, был поврежден зенитным огнем, но дотянул до Германии, сел около Тифенорта в Тюрингене и позже был разобран.

В том, что рейд цеппелинов не удался, нет ни малейшей заслуги британской системы ПВО. Налет еще раз продемонстрировал беспомощность наземных средств обороны перед летящими на большой высоте цеппелинами. Из семидесяти трех летчиков КВК, которые поднялись той ночью на перехват германских дирижаблей, ни один не смог подняться до высоты 6500 м, на которой летело большинство цеппелинов. Только потеря мощности двигателей и «высотная болезнь» экипажей воздушных кораблей на этот раз защитили Англию.

Специальный корреспондент газеты «Матэн» дал весьма эмоциональное описание воздушного боя около Бурбон-ле-Бен: «После 10 часов утра 20 октября 1917 года на мирных полях Лангра разыгралась потрясающая драма. L-49, за которым следовал L-50, пролетел над городом. Чудовища, казалось, сообразовались с движениями друг друга и старались защитить одно другое от атак французских эскадрилий, которые носились вокруг них и нападали со стороны Корсье, Лангра и Дижона. А внизу топы зрителей с нетерпением следили за каждой фазой борьбы.

Над Бурбон-ле-Беном, на высоте приблизительно 1000 футов, в 11 часов положение было таково, что стало казаться возможным падение L-49. Его окружили 5 аэропланов и беспрерывно в него стреляли. Цеппелин боролся отчаянно. Над маленьким тихим городком раздавалась беспрерывная орудийная стрельба, смешанная с жужжанием моторов дирижаблей и аэропланов. Все жители Бурбон-ле-Бена были у окон и на улицах и, затаив дыхание, ожидали окончания боя.

Вскоре L-49 повернул по направлению к Анонкуру, следуя по большой дороге, теснимый целым роем французских аэропланов. Он пересек вершины холмов и затем в нескольких милях от города, в маленькой деревушке Ле Корнэ, тихо упал на землю, оперевшись кормой на небольшой холм, между тем как его нос застрял в реке Апанс, протекающей около большой дороги от Анонкура до Бурбон-ле-Бена. Весь экипаж в числе девятнадцати человек выскочил из упавшего дирижабля. Командир едва успел сделать из револьвера несколько выстрелов в цеппелин, как вдруг из соседних зарослей появился человек, мирный житель, занимавшийся в свободное время охотой. Заметив его, немцы прекратили огонь. Охотник, прицелившись, пригрозил: «Если вы тронетесь с места — я стреляю». Командир L-49 подчинился этой угрозе, опустил свой револьвер, и остальные восемнадцать человек последовали его примеру.

L-49 после вынужденной посадки под Bourbonne-les-Bains

Останки L-49. Боковая гондола

Останки L-49. Моторное отделение

Охотник, помешавший уничтожению L-49, оказался демобилизованным солдатом. В одном из приказов генерал Кастельно похвально отозвался о нем за продемонстрированную необычайную смелость и хладнокровие. Около полудня закончился последний акт этой драмы. Прибывший летчик охранял пленников, которые вскоре были отправлены в Бурбон-ле-Бен под радостные возгласы жителей.

L-50, также поврежденный, пролетел над L-49 и попытался его зажечь, но это ему не удалось. Невдалеке от Лекорнэ, из-за потери большого количества несущего газа, L-50 вынужден был приземлиться. После короткого совещания было принято решение во что бы то ни стало спасти дирижабль. Для того чтобы облегчить корабль, команда быстро отцепила одну из гондол, и L-50 с четырьмя членами экипажа на борту взмыл в воздух. Двенадцать человек из состава экипажа остались на земле и вскоре были взяты в плен.

Вся честь в этом славном деле принадлежит лейтенанту Лефевру и его доблестной 152-й эскадрилье, известной под названием «крокодилов», которые и были виновниками пленения L-49 и бегства L-50.

L-45 спустился у реки Буеш, недалеко от фермы г-жи Дюпон, у которой работали пленные немцы. Когда они заметили дирижабль, то с криком «Цеппелин! Цеппелин!» бросились к нему из близлежащего дубняка. Команда выпрыгнула из дирижабля и подожгла его. Они думали, что находятся в Швейцарии, но вскоре выяснилось, что это Франция. Они быстро сдались».

Парижский журнал «Иллюстратьон» поведал несколько интересных подробностей, касающихся дирижабля L-44. «В Сен-Клемане предостережение о налете было дано в четыре часа утра в полной темноте. Все кругом заволокло густым туманом, и вся команда воздушной обороны была на своих местах. Несколько дежурных аэропланов покинули свои ангары, и пилоты нетерпеливо ожидали первых лучей восхода солнца.

При первых проблесках дня взлетели 5 охотников и смело проникли в еще достаточно плотную ночную мглу. В половине седьмого утра один из цеппелинов уже лежал разрушенный на лугу; он был подбит седьмым выстрелом, сделанным доблестными артиллеристами 174-го отряда Корпуса воздушной обороны.

Под командой самого генерала Жерара мы все еще продолжали поиски, пока не стало темнеть. Посреди полей, покрытых серо-зеленым жнивом, лежала груда обломков, от которых в вечернем воздухе поднималась тонкая струйка дыма.

Все, что осталось от чудовища, представляло из себя смешанную массу алюминия с клочками неприятно пахнущей материи и с разбитыми машинами, под которыми лежало еще несколько тел убитых людей из экипажа. По возвращении в главную квартиру, генерал Жерар имел удовольствие услышать от начальника авиационного отряда, что все пятеро из его летчиков вернулись целыми и невредимыми после погони за другим цеппелином, который спустился у Бурбон-ле-Бена или его окрестностях.

Третий дирижабль, тот самый, который оставил одну из своих гондол с частью экипажа, по-видимому поднялся на большую высоту, «сбросив» этот большой груз.

«Ах, — вздохнул генерал, — если бы здесь был мой Гинемер!»

Во всяком случае ясно, что Германия в этот день потеряла четыре цеппелина.

Теперь окончательно установлено, что пятый цеппелин утонул в Средиземном море. Его видели около Тулона, плывущим мимо берегов в вертикальном положении. Его состояние казалось безнадежным, но нельзя было считать его окончательно погибшим до получения следующего сообщения: «Тулон, 26 октября. Шестидневные поиски не обнаружили никаких следов погибшего в Средиземном море цеппелина. Из недавно полученных сведений известно, что цеппелин был потерян из виду в субботу (20 октября) ровно в 18.35 в тридцати милях к югу от островов».

Два летчика в это же время видели цеппелин, углубившийся носом в море и затем исчезнувший.

Возможно, что шестой цеппелин приземлился в Германии, но об этом в официальных донесениях не упоминалось.

Нам известно, что в тот же самый несчастливый для немцев день, когда L-49 взяли в плен невредимым во Франции, была получена радиотелеграмма, подтверждающая, что шестой цеппелин, не имея никого на борту, был унесен ветром и легко поврежден.

Это было, как теперь известно, отчаянное предприятие наших врагов под начальством капитана барона Хорста фон Буттлара Бранденфельс, о котором говорят в Берлине, что он особенно удачно атаковал Лондон, Манчестер, Бирмингем, Ноттингем, Дерби, Ловстофт, Гулль, Гримсби, Гарвич и Мэплтон.

То же самое сообщение говорит, что благодаря противному ветру и густому туману, четыре дирижабля, под начальством капитанов Габберта, Кулля, Ганса Гейера и Швандера перелетели через французскую боевую зону, где согласно сообщениям французов они были или подстрелены, или принуждены спуститься.

В настоящее время не имеется никаких достоверных сведений относительно страшной участи, постигшей экипажи: сначала люди должны были вынести сильнейший холод, а потом, спустившись ниже, они погибли от огня.

Организаторы этих полетов приготовили для своих же людей действительно самую ужасную смерть».

С того времени как с цеппелинами случались аварии над французской территорией, французские инженеры были заняты изучением их частей. Вот что говорил один из начальников французских ВВС о L-49: «В конструкции цеппелина найдено много интересных, продуманных деталей. Между баллонетами, окруженными внешней оболочкой, расположены трубы, служащие для выведения наверх просачивающегося газа. В проходе внутри оболочки имеется балласт, бензиновые баки и несколько кроватей. Всего имеется 4 гондолы. В передней помещается командир и большая часть экипажа, механизм беспроволочного телеграфа и один из пяти моторов.

В Париже изучают бомбы Цеппелина

Дирижабль может развить нормальную скорость от 55 до 60 миль в час. Все принадлежности и оборудование носят след безупречной работы. Балласт, бомбы и другие предметы ночью обозначаются светящимися номерами. Чтобы попасть из одной гондолы в другую, приходится проделать довольно опасное путешествие, так как надо подняться по веревочной лестнице и пройти по внутреннему коридору.

Цеппелин достиг высоты 7000 м над Лондоном, и ему пришлось бороться не только с сильным северным ветром, но и с сильным холодом, так как температура упала до 33 градусов ниже нуля по Фаренгейту. Люди отморозили себе руки и находились в полубессознательном состоянии от холода.

Водяной балласт замерз, хотя, чтобы предупредить это, к нему было примешано нужное количество спирта. Хотя и имеется приспособление со стороны гондол для того, чтобы подогревать радиаторы, но и их вода замерзла. Компас был в хорошем состоянии, но в подобных условиях совершенно бесполезен.

Оболочки восемнадцати баллонетов сделаны из кишечной перепонки, т. е. из верхней кожи бычьих и овечьих кишок, обтянутых по внутренней стороне бумажной материей.

Внешняя обшивка, заключающая баллонеты и идущая вокруг всего корпуса дирижабля, сделана из бумажной лакированной материи и с внешней стороны выкрашена в черный цвет так, чтобы быть как можно более незаметной для лучей прожектора.

Для этих «сверхцеппелинов» полагался экипаж, состоявший из двадцати двух человек офицеров и солдат при непродолжительных перелетах. При длительных полетах, как например при налетах на Англию, экипаж уменьшают до восемнадцати человек, чтобы можно было захватить больше бензина.

Из пяти моторов три находятся впереди, два из них в двух боковых гондолах; кормовая гондола имеет два мотора. Каждая гондола оснащена сзади только одним пропеллером. Два мотора задней гондолы работают одновременно только в экстренном случае. Если они оба соединены с пропеллером, то дирижабль развивает скорость около 60 миль в час. Обыкновенно работают четыре мотора, пятый в запасе. Все они снабжены хорошими глушителями.

Вооружение L-49 достаточно слабое — лишь 2 пулемета, и нет верхней платформы, как у предыдущих цеппелинов.

При изучении L-49 создается впечатление, что все было подчинено достижению наибольшей высоты полета с целью избежать неприятельских атак как с земли, так и в воздухе. Предельная грузоподъемность для налетов на Англию — 2500 кг бомб».

Одним из уроков этого трагического налета стало то, что дирижабли уже не следовало больше облегчать для повышения высоты полета. В высоких слоях атмосферы, как показал случай над Британией, господствует очень сильный ветер, с которым обычные моторы уже не справлялись. Двигатели «Майбах» HSL на этих высотах теряли до половины своей мощности, а это для огромных кораблей объемом почти 56 000 куб. м было совершенно неприемлемо. Осенью 1917 года появились первые высотные моторы «Майбах» Mb.IV мощностью 245 л. с., степень сжатия которых была повышена. На высоте 6000 м они развивали мощность 142 л. с., а когда степень сжатия была увеличена — 162 л. с.

Первым дирижаблем, получившим новые «Майбахи», стал LZ-105 (L-58), относящийся к серии «v». Его летные испытания состоялись в октябре 1917 года. Погода зимой была столь неблагоприятной, что даже L-58 не смог достигнуть Британии, когда 12 декабря он с еще четырьмя цеппелинами попытался это сделать. Так, начиная с того несчастного октябрьского налета, боевая удача стала отворачиваться от морских дирижаблей.

Высотные полеты временно решали проблему преодоления английской ПВО, но при этом возникли новые затруднения, оценить которые раньше было невозможно, и именно они явились причиной того, что налеты стали проводиться все реже и реже. Продолжительные полеты на сильном морозе, часто до 40° С, и недостаток кислорода в разряженных слоях атмосферы крайне изнуряли экипаж, и многие опытные пилоты, не будучи в состоянии переносить этой высоты, списывались с дирижаблей. Особенно трудно было вначале, пока еще не изобрели компактные кислородные аппараты: иногда случалось, что часть экипажа теряла в полете сознание. Ситуация улучшилась, когда дирижабли стали снабжаться специальными кислородными аппаратами фирмы «Аренд и Нойландт» с мундштуками или масками для дыхания.

Рейд L-59

Параллельно с боевыми операциями на Западном и Восточном фронтах шла отчаянная борьба за удержание колоний Того, Камеруна и Восточной Африки. Ее исход мог оказать решительное влияние на сохранение за Германией хотя бы части своих колоний. Поэтому понятно, насколько большое политическое значение придавалось результатам боев в Африке. В частности, в Восточной Африке отряды под командованием Леттова-Форбекс упорно сражались против численно превосходивших и технически более оснащенных сил противника. Отсутствие связи с окруженными частями не позволяло судить об их положении. Однако несомненным был тот факт, что немецкие войска испытывали крайнюю нужду в продовольствии, медикаментах и боеприпасах.

Бывший немецкий колониальный врач Зупица внес предложение об использовании дирижабля для оказания помощи окруженным частям по воздуху. Его предложение было принято, но в наличии не было ни одного дирижабля, который мог бы выполнить такой полет и при этом доставить достаточное количество необходимых грузов. Совершенный незадолго до этого LZ-120 полет продолжительностью в 101 час доказал, что долететь до Восточной Африки можно. Оставался открытым вопрос обеспечения нужной грузоподъемности.

Произведенные расчеты показали, что для выполнения всех условий полета необходимо иметь воздушный корабль значительно большего объема, чем находившиеся в это время в строю. Для реализации данного проекта решили построить на базе конструкции LZ-120 специальный дирижабль, у которого длина корпуса была увеличена на 30 метров.

Модернизации был подвергнут L-57, стоящий на сборочных стапелях воздухоплавательного завода в Штаакене. Сборка продолжалась всего четыре недели, однако L-57 погиб в первом же испытательном полете, попав в ураган в районе Ютеборга.

Zeppelin LZ-104 - L-59

Ему на смену в двухнедельный срок был собран новый дирижабль L-59. Характеристики получились следующие: объем 68 500 куб. м, длина 226,5 м, суммарная мощность пяти моторов достигала 1200 л. с., скорость 103 км/ч.

Для подготовки к перелету 3 ноября 1917 года дирижабль перебазировался на наиболее близкую к цели воздушную базу Ямбол (Болгария). Возвращения L-59 обратно в Германию не планировалось — весь экипаж в составе двадцати человек должен был остаться в распоряжении генерала Леттова-Форбекс. Цеппелин дважды вылетал из Ямбола и дважды по условиям плохой погоды вынужден был вернуться. Наконец, 21 ноября 1917 года в 8.34 дирижабль вылетел в Восточную Африку, имея на борту следующий груз:

— артснарядов, ручных гранат, винтовочных патронов 7400 кг;

— пулеметов и другого вооружения, а также полевых раций 3260 кг;

— разного имущества, обмундирования 200 кг;

— оптических приборов и прицелов 50 кг;

— медикаментов и перевязочных средств 2970 кг;

— почты 53 кг;

— книг 53 кг.

Необходимо отметить, что воздушная обстановка в пути оставалась неясной, так как совершенно отсутствовали метеорологические данные над территорией стран противника и всей Африки. Дирижабль миновал район Смирны, пересек Средиземное море и пошел западнее Нила, мимо острова Сирос, Фарофра и Дахель.

Условия полета над Африкой были испытаны впервые. Резкое охлаждение ночью заставляло расходовать балласт. Днем температура в гондолах поднималась до изнуряющих величин, а суточные ее колебания еще над Малой Азией достигали 40°С.

Вертикальные течения и вихри в южных районах Сахары существенным образом осложняли полет и вызывали острые приступы морской болезни у всех членов экипажа, даже у самых закаленных. Неожиданным и приятным открытием стал тот факт, что муссоны над пустыней Сахара в нижних слоях в это время года дуют с севера-востока, а в верхних — с юга, что способствовало увеличению скорости полета в обоих направлениях.

23 ноября дирижабль, долетевший уже до района Хартума, повинуясь неожиданно полученному по радио из центра приказу, вынужден был повернуть в обратный путь. Английская разведка, узнав по своим каналам об этом полете, сумела подбросить немцам весьма правдоподобное сообщение о капитуляции отряда Леттова-Форбекс.

25 ноября в 19.25 дирижабль вернулся в Ямбол, пройдя за 95 часов полета 7000 км. Из взятых в полет 21 600 кг топлива было израсходовано 11 400 кг, а оставшихся 10 200 кг теоретически хватило бы еще на 64 летных часа. Перелет показал, что взятого на борт балласта было явно недостаточно для полетов в тропических условиях, поэтому пришлось выбрасывать за борт часть перевозимого груза.

Все оборудование и двигатели функционировали без отказов. Поломку одной из крышек трансмиссии удалось быстро запаять, и все дело ограничилось только уменьшением на 15% мощности одного из двигателей. С технической точки зрения это воздушное путешествие можно считать в высшей степени удачным.

После приземления члены экипажа ощущали очень сильную физическую слабость, а врачи обнаружили у них нервное истощение — последнее, впрочем, можно объяснить разочарованием от сознания бесплодности перенесенных тягот и бесцельности совершенного полета.

L-59 еще неоднократно производил разведки над Средиземным морем и операции против Греции и Италии, так, например, особенно удачен был полет 10-11 марта 1918 года на Неаполь. Неблагоприятная погода не позволила ему долететь до Порт-Саида.

7 апреля 1918 года он вылетел на бомбардировку Мальты, но до цели так и не добрался. При невыясненных обстоятельствах дирижабль взорвался над Отранским проливом и упал в Средиземном море. Есть непроверенные сведения, что L-59 погиб от попадания молнии.

Конец войны

В конце 1917 года немцы начали реализацию проектов, призванных защитить цеппелины от британских истребителей. Несущие возможности больших цеппелинов позволили рассмотреть идею о том, что дирижабль может сам нести свое истребительное сопровождение.

Zeppelin L-35

Истребитель «Альбатрос» D.III.

На авиабазе в Ютеборге на нижней поверхности цеппелина L-35 был установлен специальный крюк, на который цеплялся истребитель «Альбатрос» D.III. 26 января 1918 года L-35 поднялся в воздух. На высоте 1380 м самолет отцепился, со снижением отлетел от дирижабля и благополучно приземлился. В феврале рассматривался вопрос о практическом использовании этого способа, но Штрассер довольно скептически отнесся к этой возможности. Гораздо больше он верил в высотные возможности новых цеппелинов. В то же время испытывались крылатые планирующие торпеды, правда, как и в предыдущем случае, с самолетами дальше испытаний дело не пошло.

Первые дни нового 1918 года оказались несчастливыми для воздушных кораблей Вильгельма II. 5 января во время ремонта цеппелина L-51 в эллинге на базе Альхорн возник пожар, в результате которого дирижабль взорвался, уничтожив при этом находившийся там и L-47. Этим же взрывом в соседних эллингах уничтожило другие цеппелины: L-46, L-58 и новенький SL-20 объемом 56 000 куб. м. Еще несколько морских дирижаблей были серьезно повреждены.

Недостаток многих видов сырья затруднял ремонт старых и изготовление новых цеппелинов, а отсутствие топлива — выучку новых экипажей и командиров. Но несмотря на это, морское воздухоплавание, ведомое Петером Штрассером, продолжало сражаться. Патрулирование Северного моря, как и налеты на Англию, также продолжалось. Правда, интенсивность налётов упала.

Штрассер просто фанатически верил в боевые возможности цеппелинов. В то время когда флотилия несла одну потерю за другой, все свои надежды отважный воздухоплаватель связывал с цеппелинами новой серии «х», которые и появились благодаря его стараниям.

Zeppelin LZ-112 - L-70

LZ-112 был первым дирижаблем этого типа. В июле 1918 года его передали флоту, где он получил обозначение L-70. Однотипными ему кораблями являлись L-71 и L-72. Это были самые совершенные для своего времени образцы воздухоплавательной техники, длиной 211,5 м и объемом 62 200 куб. м. L-70 оснащались семью моторами «Майбах» Mb.IVa; по одному в передней гондоле и в четырех боковых мотогондолах и два в задней гондоле.

Испытания L-70 продемонстрировали прекрасные характеристики нового дирижабля; статический потолок достигал 6600 м, динамический — 7000 м, скорость 131,3 км/ч. Полезная грузоподъемность, равная 39 200 кг, позволяла взять на борт при налете на Англию 3650 кг бомбовой нагрузки. Еще раньше на цеппелины снова стали устанавливать оборонительное вооружение, но число пулеметов было меньшим. Теперь же избыток грузоподъемности позволил разместить на дирижабле две 20-мм пушки «Беккер».

С возрастанием высотности цеппелинов сбить их над Британией стало намного труднее. Англичане решили изменить тактику и стали нападать на цеппелины над Северным морем, когда они еще не набрали боевой высоты. Кроме того, участились налеты на места базирования дирижаблей. 14 мая 1917 года летающей лодке Кертисс Н.12 «Ладж Америка» удалось сбить у острова Тексел цеппелин L-22. Через месяц при аналогичных обстоятельствах были потеряны L-43 и L-48.

Кстати, во время гибели L-48 впервые трем членам экипажа удалось спастись с помощью парашютов, которые обычно подвешивались рядом с окнами гондол. Экипажи дирижаблей имели мало шансов выжить при взрыве водорода, поэтому парашюты обычно оставляли на земле, а вместо них брали дополнительно бомбы. Однако случай с L-48 показал, что минимальные шансы остаться в живых все-таки сохранялись.

Британцы смогли разместить в непосредственной близости от Германии и свои самолеты-истребители, которые против цеппелинов были еще более эффективным оружием. 21 августа с небольшой площадки, смонтированной на орудийной башне крейсера Ее Величества «Ярмут», в воздух взмыл истребитель Сопвич «Пап», управляемый лейтенантом Смаром. Его встреча над Данией с цеппелином L-23 оказалась для последнего роковой.

В 1918 году развитие техники достигло такого уровня, что стала возможна операция, которая еще два года назад в мае 1916 года закончилась провалом. Тогда британские авиатранспорты «Энгадайн» и «Виндекс» доставили к германским берегам (к Сульту) 11 небольших гидросамолетов Сопвич «Бэби». Самолеты были спущены на воду, откуда они должны были стартовать и разбомбить базу германских дирижаблей в Тондерне. Из девяти гидросамолетов в воздух поднялись всего два, причем один из них вскоре разбился, а второй хоть и сбросил свой бомбовый груз вблизи Тондерна, но в цель не попал.

Спустя два года, вечером 19 июля 1918 года, над Тордерном на большой высоте появились британские самолеты. Разделившись на 2 группы, они стремительно снизились и с высоты примерно 40 м сбросили бомбы. Трудно было не попасть в громадные ангары, и летчики не промахнулись.

Так были уничтожены 2 цеппелина L-54 и L-60. Между тем у нападавших тоже не все было гладко. Из семи взлетевших с палубы авианосца «Фьюриес» истребителей 2F.1 «Кэмэл» ни одному не удалось вернуться на борт своего корабля. Два приземлились в нейтральной Дании, а пять разбились при попытке сесть на палубу «Фьюриеса». Все летчики, кроме одного, остались живы.

1 августа 1918 года L-70 встретился с крупным отрядом кораблей противника, сумел произвести удачную бомбардировку, но противник, пользуясь сильным туманом, ушел.

2 августа 1918 года в 40 милях северо-западнее от Терчелинга L-64 был атакован шестью английскими самолетами-бипланами, однако сумел от них отбиться.

После четырехмесячного перерыва, 5 августа 1918 года, группа из пяти цеппелинов направилась к Британским островам. Их целью был Лондон. В головном цеппелине L-70 летел сам Петер Штрассер. После четырех лет командования морским воздухоплаванием, он на себе узнал, в какое пекло посылал экипажи дирижаблей. Когда цеппелины приблизились к побережью Норфолка, с аэродрома Грейт Ярмут взлетели 13 самолетов, 3 из которых направились к цеппелинам. Головной самолет Де Хевиленд D.H.4 пилотировал майор Е. Кэдбери, участник победного боя с L-21. Его летчиком-наблюдателем был капитан Р. Леки, пилот летающей лодки Н.12, сбившей дирижабль L-22. Теперь им предстояло сразиться с самым совершенным дирижаблем в мире. Цеппелин летел на высоте 5200 м, и британским летчикам необходимо было набрать еще большую высоту или хотя бы как можно ближе подойти к неприятелю. С трудом английский самолет набрал 5000 м, и летчик-наблюдатель открыл огонь из пулемета. Зажигательные и разрывные пули полетели в направлении огромного тела цеппелина. L-70 загорелся и пылающим факелом рухнул в море. Экипаж погиб.

10 августа 1918 года 2 английских крейсера проводили учебные стрельбы в открытом море. L-53 подошел к району учений, не придавая особого значения находившемуся там небольшому кораблю, буксировавшему баржу. А между тем эта баржа была перестроена под небольшой плавучий авианесущий лихтер-понтон и на ней находился самолет пилота лейтенанта Кьюлли. О том, как у берегов Германии появился этот самолет, надо рассказать немного подробнее. Еще в начале 1918 года британскому адмиралу Тирвитту пришла в голову мысль об авиапонтоне, на палубе которого находился бы истребитель Сопвич «Кэмэл».

При обнаружении над морем вражеского дирижабля, корабль-буксир разгонял авиапонтон против ветра. В этих условиях истребителю хватало лишь восьми метров, чтобы взлететь. Ниже мы приводим выдержку из рапорта лейтенанта Кьюми: «В 8.55 поднялся с лихтера для атаки обнаруженного на ост цеппелина, набрал высоту 6100 м и атаковал цеппелин, находящийся ниже меня на 100 м. Сделал 7 выстрелов из пулемета № 1, после чего его заклинило. Из пулемета № 2 выпустил 2 магазина. В 9.58 цеппелин воспламенился и упал в море».

Такие большие потери в течение столь короткого времени поставили под сомнение дальнейшее активное применение дирижаблей. Особенно велика была потеря командира флотилии Петера Штассера, большого энтузиаста, можно сказать, фанатического приверженца применения дирижаблей. Его способность передавать свой «боевой дух» окружающим, как бы «заряжать» их своей энергией была просто невосполнима. Нереализованной осталась и мечта Штассера долететь на цеппелинах типа L-70 до Нью-Йорка.

В процессе войны немцы создали постоянную дозорную завесу цеппелинов на достаточном удалении от побережья Северного и Балтийского морей. Благодаря такой службе охранения, они могли отыскивать противника, своевременно сообщать о нем, вести наблюдение за морскими путями нейтральных государств и, кроме того, косвенно охранять тральщики, которые должны были тралить безопасные фарватеры, необходимые подлодкам для возвращения на свои базы.

Германские жесткие дирижабли не ограничивались только выполнением задачи по наблюдению за прибрежными районами. Они участвовали почти во всех выходах флота Открытого моря. Таким образом, им удалось двенадцать раз обеспечить выполнение воздушной разведки во время операций флота.

Вопрос взаимодействия дирижаблей с флотом Открытого моря нашел ясное и четкое отражение в «Директивных указаниях для ведения войны на море», составленных за несколько месяцев до окончания войны адмиралом Хиппером, вступившим после адмирала Шеера в командование флотом Открытого моря. Приведем некоторые выдержки из этого весьма интересного документа.

ДИРЕКТИВА ПО СОВМЕСТНЫМ ОПЕРАЦИЯМ ДИРИЖАБЛЕЙ И ФЛОТА
Командование флотом Открытого моря, 13 сентября 1918 года

ДИРЕКТИВНЫЕ УКАЗАНИЯ ДЛЯ ВЕДЕНИЯ ВОЙНЫ НА МОРЕ

I. Задача дирижаблей.

1. Помимо налетов для бомбардировки неприятельской территории и возможной атаки морских сил противника на дирижабли возлагаются нижеследующие задачи:

а) при благоприятной погоде — дальний дозор в море и разведка удаленных районов Северного моря;

б) крейсерство (патрулирование) в широком масштабе с целью предохранения от каких-либо внезапных действий противника;

в) создание в кратчайший срок наблюдения в сторону обнаженного фланга сразу же, как только боевые мероприятия противника станут угрожающими для Гельголандской бухты;

г) при любой возможности обеспечивать охранение морских сил на якорных стоянках или переходах.

2. Собственные возможности атаковать дирижабли противника в период участия их в операциях флота могут использоваться лишь с учетом необходимости выполнения задач разведки и дозора, являющихся первоочередными. Атака обнаруженных неприятельских подлодок может быть произведена лишь в том случае, если она не является помехой для выполнения основной задачи и если сами дирижабли не подвергнутся при том опасности, например, со стороны самолетов противника.

ВЫПОЛНЕНИЕ РАЗВЕДКИ ДИРИЖАБЛЯМИ

I. Образование дозорной цепи дирижаблями.

<...>

14. Дозор в определенной зоне или охранение флота на переходе осуществляются в общем случае «завесами» (барражем), расположение которых будет определяться их крайними точками по квадратам или определенным земным пунктам. Способ занятия секторов в этих завесах (в том числе и в смысле времени) устанавливается старшим командиром дирижаблей.

Секторы, равно как и названия тех дирижаблей, которые будут их занимать, должны быть известны всем участвующим в операции дирижаблям.

II. Связь при нахождении дирижаблей в дозорной цепи.

15. Дозорные дирижабли оповещают обо всех имеющих значение событиях, и в частности об обнаруженном противнике.

16. При обнаружении легких сил противника следует избегать пользоваться такими общими выражениями, как «противник делает поворот», чтобы не создавалось неясного представления. Вместо этого следует пользоваться такими выражениями, как, например, [232] «обнаруженные силы противника делают поворот». Подобного рода донесениям должно предшествовать сообщение о составе замеченных сил противника.

17. Дирижабль, обнаруживший неприятельские силы первым, доносит при первой же возможности следующие сведения о противнике: характер и примерный состав сил противника, квадрат, в котором последний находится, и курс, которым он следует, наличие у противника подводных лодок, авианосцев и специального наблюдения.

18. Пока дирижабли не обнаружат противника, они должны сообщать примерно каждый час свое место, если дальность позволяет использовать радио. Эти донесения предпочтительнее посылать в момент изменения дирижаблями курса на 180° (или в момент его значительного изменения). После указания своего места дирижабль должен сообщить, есть ли уверенность в том, что в разведанной им зоне нет ни малых, ни больших кораблей противника или же возможное нахождение неприятельских сил, которые могли остаться незамеченными вследствие облачности или тумана. Сигналы такого рода должны передаваться в нижеследующей форме:

а) «Место по пеленгу берегового ориентира: маяк... Во всем секторе нет никаких кораблей».

б) «Место по пеленгу радиомаяка... Вследствие густой облачности ничего не видел».

в) «Место по счислению... Сплошной слой облаков. Достоверность не обеспечена».

19. В случае сомнений в возможности выполнить возложенную на дирижабль задачу (либо из-за погоды, либо вследствие аварии) следует оповестить об этом.

III. Сосредоточение дирижаблей в месте нахождения противника.

20. В случае обнаружения в открытой части Северного моря неприятельских сил, поиск которых является основной задачей дирижаблей, находящихся по соседству с обнаруженным противником, дирижабли стягиваются к месту, где последний находится (в том случае, когда в разведке или охранении флота не участвуют самолеты), чтобы войти с ним в соприкосновение. Остальные дирижабли продолжают нести разведку в более удаленных секторах.

21. В случаях, аналогичных вышеназванному, для флота особенно важно иметь положительные или отрицательные данные о том, находятся ли в тылу обнаруженных уже сил противника другие, более значительные силы. Поэтому дирижабли, не занятые поддержанием соприкосновения с противником, должны осветить помимо собственной зоны и тот сектор, который относился до этого к дирижаблям, поддерживающим связь с противником.

22. Для того чтобы имелась возможность осуществлять указанное в предыдущей статье требование, необходимо, чтобы все участвующие в операции дирижабли были еще до вылета ознакомлены с приказаниями, отдаваемыми каждому из них. Это правило, впрочем, должно соблюдаться и во всех других случаях, чтобы иметь правильное и логичное взаимодействие между собой дирижаблей, участвующих в операции. Если в поддержке соприкосновения с противником должно участвовать большое количество дирижаблей, то командиром разведывательных сил по этому поводу должны быть даны особые приказания.

IV. Поддержание соприкосновения с противником.

23. При соприкосновении с противником место дирижаблей зависит в значительной степени от состояния ветра и погоды. С технической точки зрения выгоднее находиться с подветренной стороны. Но наряду с этим не следует забывать и необходимость поддержки соприкосновения в возможно большем количестве точек, так как при подобном образе действий можно лучше оценить и распознать положение неприятеля, которому в этом случае труднее оттеснить дирижабли, поддерживающие с ним контакт.

24. При установлении соприкосновения с противником, каждый дирижабль сразу же оповещает об этом, указывая затем свое положение по отношению к противнику. Сигнал должен быть передан сразу, как только это позволит сделать ситуация. Свое положение должно указываться в истинных направлениях. Например, «Поддерживаю соприкосновение. Нахожусь на норд-ост от главных сил противника (или неприятельских сил о которых ранее доносил)». Знание местоположения дирижабля играет в успехе операции решающую роль. В случае, если дирижабль расположен между своими и неприятельскими силами, направленные в сторону противника наши корабли могут своевременно заметить дирижабль и совершить те маневры, которые необходимы для успеха в бою.

25. При указании своего положения ошибка не должна превышать 2 румба.

В случае, если противник разделился на отряды, дирижаблям следует прежде всего поддерживать соприкосновение с наиболее крупным из них, который по своим силам создает угрозу нашему морскому флоту. Остальные отряды противника по мере возможности также должны быть под наблюдением, если в наличии есть необходимое количество дирижаблей.

Положение дирижаблей по отношению к противнику в момент разделения последнего на отряды определит и те дирижабли, которые должны будут оставаться с каждой частью неприятельских сил.

26. При поддержании соприкосновения с противником наиболее важная задача приходится на долю «непосредственно вошедшего с ним в соприкосновение дирижабля», т. е., иными словами, того, кто первый даст сигнал об обнаружении неприятеля. «Непосредственно вошедший в соприкосновение с противником дирижабль» должен непрерывно доносить о своих наблюдениях за неприятелем.

От этого дирижабля примерно каждую четверть часа необходимо получать сигналы, чтобы своевременно и постоянно знать, может ли он продолжать разведку. Сигналы необходимо передавать по содержанию весьма краткие.

27. В случае, если «непосредственно поддерживающий соприкосновение с противником дирижабль» будет оттеснен или лишится возможности выполнять свою задачу, второй дирижабль, занимающий наиболее выгодное по отношению к противнику положение, должен, не ожидая каких-либо приказаний, по собственной инициативе взять на себя выполнение задачи «непосредственной поддержки соприкосновения с противником». Если регулярный сигнал, который должен посылаться каждую четверть часа, не передан и уже истекло полчаса с момента последнего донесения относительно поддержания связи с противником, следует считать, что дирижабль, поддерживающий связь, не может более давать установленный сигнал. Поэтому другой находящийся в соприкосновении с противником дирижабль должен в этом случае не позже вышеназванного срока приступить по собственной инициативе к передаче регулярных данных относительно связи с неприятелем.

28. Сигнализировать о противнике должен только «дирижабль, непосредственно поддерживающий соприкосновение с ним». Прочие дирижабли имеют право вмешиваться в эту передачу лишь в том случае, когда обнаружится, что «непосредственно поддерживающий соприкосновение дирижабль» либо не видел, либо плохо видел те или иные маневры противника, либо же не может в силу своего местоположения заметить появление новых неприятельских сил.

29. В принципе надлежит избегать замены одного дирижабля, «непосредственно поддерживающего соприкосновение с противником», каким-либо другим. Однако старший начальник имеет право после установления соприкосновения с противником взять на себя функции «дирижабля, непосредственно поддерживающего контакт с неприятелем». В последнем случае он дает знать об этом отправкой за своей подписью сигнала относительно поддержания соприкосновения с противником после того, как сам войдет с ним в связь.

V. Задачи дирижаблей во время боя между морскими силами и после него.

30. Во время боя на дирижабли возлагаются нижеследующие задачи:

а) определить, имеются ли в тылу неприятельских морских сил, находящихся в пределах нашей видимости, другие силы, подход которых к месту боя может иметь место;

б) в случае отсутствия в разведке самолетов, дирижабли должны оповещать как можно раньше о движениях и действиях участвующих в бою неприятельских сил (например, о начале атак миноносцев, о подходе неприятельских подлодок, о постановке противником минного заграждения и т. д.); в равной мере они должны оповещать и о своих наблюдениях случаев гибели и тяжелых аварий противника, которые не могли быть замечены нашими морскими силами.

31. В период после боя наиболее важной задачей дирижаблей является сохранение соприкосновения с отходящим противником.

При этом дирижабли должны непрерывно доносить не только о курсе неприятеля, скорости, боевом порядке и построении охранения, но и о поврежденных и взятых на буксир кораблях, чтобы можно было нанести по ним удар.

В этом случае дирижабли должны наводить наши силы в соответствующую точку, давая им возможность вступить в бой с противником благодаря донесениям воздушной разведки.

Подписал: адмирал фон Хиппер.

Еще в сентябре 1918 года было принято новое направление развития цеппелинов: со статическим потолком 7900 м и динамическим — 8600 м. Действующие дирижабли планировалось до февраля 1919 года удлинить и увеличить. В июне 1919 года должен был вступить в строй L-100. Предполагалось, что его объем будет равен 100 800 куб. м, а моторная установка — состоять из десяти «Майбахов». Это, однако, стало в буквальном смысле последним вздохом разработчиков цеппелинов. Еще 13 октября 1918 года германским боевым кораблям при поддержке дирижаблей следовало выйти в море на встречу с британским флотом, но восстание моряков Вильгельмсхафена и Киля перечеркнуло этот план. Многие воздухоплавательные базы, где находились фанатически преданные императору экипажи дирижаблей, силой захватили революционно настроенные солдаты и матросы.

Конец был уже близок. В июне 1919 года, когда германские моряки потопили свои корабли в Скапа-Флоу, экипажи L-14, L-41, L-42, L-52, L-56 и L-65 также уничтожили свои дирижабли. По мнению немецких воздухоплавателей, их воздушные корабли не должны были попасть в руки союзников.

Победители все-таки разделили наиболее современные дирижабли, некоторые заводы и другое оборудование.

Мало известным является тот факт, что сразу после окончания войны возобновило свою деятельность транспортное общество ДЕЛАГ, и специально для него были построены небольшие дирижабли LZ-120 «Бодензее» и LZ-121 «Нордштерн». Однако по условиям Версальских мирных соглашений деятельность ДЕЛАГ была запрещена.

LZ120 "Бодензее" впервые поднялся в воздух в 1919 году и до реквизиции успел совершить несколько пассажирских рейсов в Швецию, по фрахту компании DELAG. Итальянцы переименовали цеппелин в "Эсперию" и списали в 1925 году. LZ121 "Нордштерн" был передан Франции и переименован в Méditerranée.

За время ведения войны против Британии германские дирижабли совершили в общей сложности 51 налет, было сброшено 5806 бомб общим весом 196 000 кг. Убиты 557 человек и еще 1358 ранены; материальный ущерб оценивался в 1 527 585 фунтов стерлингов.

Всего было построено 113 цеппелинов, из которых 88 во время войны. Аварии стали причиной гибели 25 дирижаблей, 46 погибли во время боевых операций, 6 потеряны по невыясненным обстоятельствам, 21 разобран по причине технического износа, 7 уничтожены собственными экипажами.

Цеппелины как наступательное бомбардировочное средство являлись продуктом своего времени и могли эффективно выполнять свою роль только при отсутствии противодействия средств ПВО. Как только авиация и система ПВО к середине войны достигли определенного уровня развития, гегемония воздушных кораблей пошла на убыль. Оглядываясь на темпы развития авиации того времени, можно смело сказать, что даже высотные цеппелины не долго смогли бы сохранить свою неуязвимость.