По материалам периодической печати за 1917 год.
Все даты по старому стилю.
О положении военнопленных — у нас и у немцев
Новая жизнь вызвала и новые веяния в вопросе о положении военнопленных — у нас и у немцев.
В. Кравченко сообщает в «Новом Времени» несколько чудовищных фактов «дореформенного» периода.
К сожалению — пишет он — благодаря революции освободилось и очень много военнопленных немцев. Ослабел надзор над ними, который и раньше был не особенно строг, да еще какое-то слишком патриотическое полицейское начальство в Сибири, как сообщали телеграммы, сочло нужным освободить их совсем, вооружить и выставить против своих же русских, восстававших за свободу. Они, эти военнопленные, вооруженные, разбрелись и вероятно постараются помочь своим немцам, где можно работая у нас в тылу на железнодорожных путях, портя мосты, устраивая крушения воинских поездов и т. д.
Теперь можно, к счастью, свободно писать о том, о чем шепотом, боясь разных гороховых пальто, передавали друг другу и офицеры, и граждане старой России, а именно об особом покровительстве пленным немцам со стороны Александры Федоровны и ея слуг.
Простых, рядовых военнопленных, которые находились под особо любовным покровительством бывшей царицы Александры Федоровны, по-старому тяготевшей к „своему" немецкому народу, как и одна из старых великих княгинь, содержали во много раз лучше, чем наших офицеров в Германии и Австрии, а в некоторых случаях даже и наших воинов у нас же.
По приказу деспотической царицы (приказ этот, когда был случайно опубликован в газетах и вызвал весьма понятное негодование всех, был немедленно же мотивирован царским лакеем — бывшим военным министром М. Беляевым, сославшимся на один из параграфов гаагской конференции) обо всех пленных должно быть особое попечение.
Лица, коим ведать то надлежало, должны были заботиться, чтобы их хорошо питали, тепло одевало, без медицинского осмотра на работы не наряжали да и к работам „не особенно принуждали". Гуманный приказ был разослан и всюду тогда, когда вся Россия знала, как бесчеловечно поступали с нашими пленными немцы, гноя их в тесных помещениях, заставляя через силу работать даже слабых и чахоточных, а иногда, когда не было определенного дела, приказывали часами бесцельно топтаться в болоте, — каторжная работа, до которой не додумались даже те великие злодеи, что не знали удержу в наших каторгах.
По тайному приказу Александры Федоровны, ея угодники и лакеи всеми средствами охраняли благополучное житье у нас немецких военнопленных. Слишком бдительная цензура вычеркивала все, что говорилось об их положении в России, о том привольном житье-бытье, которым пользовались эти бессердечные люди, не признающие никаких ни человеческих, ни божеских законов.
Для того, чтобы хорошо и аккуратно питать военнопленных, так близких сердцу царице Александре, в Пермской губернии был скуплен почти весь скот. Плакали местные жители, а им отвечали, что это для немцев.
Тем более ужасны раздававшиеся в некоторых газетах голоса об освобождении военнопленных, заключенных в тюрьму.
Г. Кравченко совершенно прав, призывая новое правительство откинуть всякое сентиментальниченье.
Не по голове гладить, не расшаркиваться нужно перед всякими верными сынами немецких империй, а создать им такие же условия жизни, какие немцы создали для наших братьев, отцов и сыновей, конечно без той исключительной жестокости, которой так богат германский народ.
***
«Русская Воля» подходит к вопросу с точки зрения интересов наших военнопленных.
Теперь, граждане, пора вспомнить наших великомучеников и страстотерпцев, томящихся в плену.
И прежде всего мы обращаемся к временному правительству с просьбой разъяснить русскому народу, армии и обществу, какие меры оно принимает для того, чтобы добиться при посредстве нейтральных держав улучшения участи наших пленных?
На романовское правительство немцы не обращали никакого внимания. Это были свои люди.
Но теперь языком правительства должен говорить свободный народ, во всей силе своего права и власти. Наше правительство должно потребовать, чтобы русские пленные были признаваемы людьми, чтобы их не морили, голодом и холодом, чтобы больных лечили, чтобы обращение с ними было гуманное, без того варварства, которым запятнали себя немцы.
У русского правительства есть достаточно средств для воздействия на наших врагов. Достаточно будет властным голосом заявить, что немецкие пленные, если Германия и Австрия не изменят обращения с русскими пленными, будут подвергнуты такому же обращению.
Мы не сторонники репрессии. Мы в пленных видим не только обезвреженного и обезоруженного врага, но человека. И с ними не хотим бороться. Но во имя справедливости мы должны требовать репрессий, чтобы спасти от гибели наших братьев, русских солдат и офицеров, попавших в немецкие капканы.
Нелепо было бы, что здесь, по старому приказу Александры Федоровны, пленных ставили в наилучшие условия существования, а в ответ на это германцы устраивали бы каторгу для пленных русских. Война есть война. Если на поле брани не щадят человеческих жизней, потому что в этом залог победы, то ради спасения наших пленных допустимы решительные и серьезные средства.
Мы надеемся, что теперешнее правительство найдет соответствующий моменту, положению и достоинству свободной России язык и энергично добьется того, чтобы русские пленные были переведены из разряда уничтожаемых голодом „русских свиней" в русских граждан-людей.
Еще по теме:
Революция. 1917 год. Предисловие
.............................................................................
В дни Великой Революции в Петрограде (март 1917 г.)
Русская революция. Бывший император и императрица в Царско-Сельском дворце
Революция. 1917 год. Революция и армия (март 1917 г.)
Революция. 1917 год. Революция и армия (март 1917 г., часть 2)
Революция. 1917 год. О положении военнопленных — у нас и у немцев
Революция. 1917 год. 22 марта - завтра похороны жертв революции
| 