По материалам газеты "Московские Ведомости", № 140, 1 июля 1917 г.

Знаменательный урок

Нам приходилось неоднократно высказываться на столбцах „Московских Ведомостей", что у нас в России вовсе нет многочисленных инородческих вопросов, как-то—вопроса финляндского, польского, еврейского и т. п., из которых каждый нужно разрешать в отдельности, а есть только один вопрос - русский.

Разрешите его, и все остальное установится и войдет в норму само собою. При прежнем режиме была неверна отправная точка зрения в отношениях к инородцам: тогда все время рассматривали, как мы должны относиться к инородцам, а между тем следовало точно определить, как инородцы относятся к нам, и в связи с этим подходить к решению того или иного инородческого вопроса.

Можно ли считать русского человека поработителем, тираном, угнетателем, человеконенавистником?

Отнюдь нет. Всякий, кто хоть сколько-нибудь знает национальный характер русской народности, только улыбнется на такие обвинения. По природе своей русские люди глубоко добродушны, уступчивы и покладисты. В них живет непобедимое отвращение ко всякого рода сварам и столкновениям. Наше миролюбие—это наша основная черта; мы готовы поступиться своим, лишь бы избежать столкновения.

Русский человек способен уживайся с самыми невозможными соседями; только крайность заставит его выйти из себя и прибегнуть к крутым мерам самообороны.

Такого рода мягкость иной раз шла в разрез с нашими государственными интересами. Нельзя же на каждом шагу отходить в сторону и поступаться в явный вред себе своими непререкаемыми правами. Вот почему прежняя власть порою шла на меры ограждения русских интересов, стоящие в прямом противоречии с нашим национальным характером. Но надо отметить, что такие мероприятия проводились очень непоследовательно, подчас какими-то нелепыми скачками. Каждый новый день приносил с собою новые веяния, подчас сегодня стиралось то, что было сделано вчера, и эта непоследовательность вызывала лишь раздражение вместо успокоения.

Нет ничего удивительного, что в русском обществе постоянно боролись два мнения относительно инородческого вопроса. Одно мнение исходило из чисто-русского прекраснодушия, другое основывалось на практических интересах русской народности. Как это всегда бывает в спорах, и та и другая сторона в пылу полемики дошли до крайности: одна провозгласила крайность насильственного обрусения, другая проповедовала абсолютное доверие к инородцам.

Теперь одержала полную победу вторая точка зрения. Мы повторяем: она находится в полном согласия с нашим исконным русским идеализмом. Горько лишь сознавать одно,—что на первых же порах приходится сталкиваться с тяжким и незаслуженным разочарованием.

Им подарила нас Финляндия, восстановленная в своих правах. Но не надо забывать того, что сами эти права в историческом прошлом не возникли у финнов сами собою, а явились следствием неслыханного великодушия русского народа, нельзя сказать, чтобы Финляндия в былое время оценила по достоинству русское великодушие и смогла не то, что отблагодарить, но просто быть справедливой к русским. Так случилось и теперь.

Наши идеалисты уверяли, что все толки о финляндском сепаратизме, о недоброжелательном отношении к русским финнов— все это вздор и сказки. Указывалось, что, если финны к кому и враждебны, то лишь к правительству русскому и к немногим нашим ультра-шовинистам; стоит-де бросить политику недоверия, и Финляндия радостно и в полной любви сольется с Россией, храня свою самобытность.

Политика недоверия раз навсегда отошла в область преданий, но оказывается, что теперь уже не Россия не доверяет Финляндии, а Финляндия выказывает самое вопиющее недоверие к обновленному русскому государству. Пользуясь нашим тяжелым положением, финны не только отказывают нам в небольшой, но чрезвычайно важной для нас материальной помощи, но стремятся к полному отделению от России.

Положим, их последнее стремление вряд ли сможет осуществиться. Державы согласия совершенно определенно показали свое отрицательное отношение к финской затее. Конечно, Финляндия, считаясь с этим, сожмется и не решится на открытое отделение. Но нам от этого не легче. Какой горький осадок сохранится от проявления узкого эгоизма и наглых претензий облагодетельствованной Россией маленькой народности...

Но в этом для нас кроется великий урок. Вот что значит быть слабым. В жизни политической виноват тот, кто слаб. Поэтому укрепляйте русскую народность не извне, как это делалось прежде, а извнутри.

Создавайте внутреннюю крепость, создавайте ее просвещение, создавайте ее народное богатство. Пусть все маленькие народности поймут, что им выгодно быть под мощной рукой русского государства, и они сами придут к нам, как некогда маленькие и большие уделы приходили под высокую руку собирательницы Руси — Москвы.

Кто отдает другому народу верховные права и всю полноту своей независимости, должен получать от него нечто равноценное. Что же мы теперь можем дать, будучи темными, разрозненными и слабыми? Вполне понятно, что с нами сейчас уже не хотят считаться. П

усть же под влиянием этих оскорбительных уколов проснется наше русское самолюбие, а вместе с ним и жажда работы и творчества.

"Московские Ведомости", № 140, 1 июля 1917 г.

Еще по теме:

Революция. 1917 год. Предисловие

.............................................................................

О большевиках (июнь 1917 г.)

Наше наступление и большевики - обзор печати. (Конец июня 1917 г.)

Доколе ж, наконец? (конец июня 1917 г.)

Восстановление боеспособности армии. Обзор печати (конец июня 1917 г.)

Инородческий вопрос в России (июль 1917 г.)

Восстановление боеспособности армии. Обзор печати (конец июня 1917 г.)