Расстреляние инсургентов
Расстрелы инсургентов в Париже
В «Independance Belge» пишут из Парижа от 26 мая: «вот список сгоревших до сих пор публичных зданий: Тюильри, Палэ-Ройяль, министерство финансов, ратуша, префектура полиции, счетная палата, государственный совет, здание Почетного легиона, театры лирический и Сен-Мартенских ворот, хлебные магазины, ломбард, зоологический музей, Сальпетриер, монастырь кающихся, мэрия 1-го округа (близ Сен-Жермен-л’Оксерруа). Здание судебных мест еще горит. Станция западной железной дороги в Монпарнасе почти совсем истреблена огнем. В церкви св. Евстахия провалилась колокольня. Частных домов сгорело бесчисленное множество; между Мадленой и улицей предместья Сент-Оноре, в Круа-Руже, в переулке Бюси, в улицах Ренн, Бреа, Вавен и т. д., дома повыгорели целыми рядами. Для того, чтоб попасть в Париж, требуется тысяча формальностей. Казни совершаются преимущественно на площади Биржи или перед семинарией Сен-Сюль-пис. Тех, кто сопротивляется, привязывают к решетке и расстреливают в таком положении».
***
— В Париже варварства продолжаются. На днях рота гусар вела 700 пленных, в числе которых женщина, с черными распущенными волосами, отказывалась идти, но ее подгоняли саблями, плашмя. Она несколько раз пыталась вырваться и, наконец, утомив терпение победителей, была убита выстрелом из револьвера, направленным в сердце. В Версале разодетые франты бьют пленных по лицу; женщины вырывают зонтиками волосы у амазонок.
Недавно в конце улицы Сент-Оноре версальские войска производили решительную травлю на коммунистов; парижский буржуа, вчера еще кричавший: «да здравствует коммуна»! и шедший под ярмо, ею налагаемое, сегодня, в лихорадочном восторге, потирает себе руки, когда ему удается донести на приверженца коммуны или изловить его.
В особенности ревностно содействует этому прекрасный пол. Женщины знают все норы и трущобы, где могут укрыться бедняги, и выдают их убежище. На днях они открыли убежище одного из них, вытаскивают его на свет Божий и вшестером влекут в улицу Сент-Оноре. Человек этот высокого роста, бледный, без шляпы, но с благородной осанкой, с дрожащими губами и грозным взглядом. Толпа кричит: «расстрелять его, расстрелять»! и женщины громче всех. Но в воздухе поднимается рука, на рукаве унтер-офицерские нашивки—в руке этой дубина, и она опускается на обнаженную голову пойманного.
Пример подан: ружья перевертываются и удары прикладами сыплются на эту несчастную голову, с целью разможжить ее. Страдалец падает, но привстает снова, потом опять надает, и приклады стучат по нем, как по подушке. По невольному побуждению несколько человек двинулось к нему, но уже было поздно. Труп этот столкнули под ноги и под колеса лафетов.
***
— «Figarо» высчитывает всех иностранцев, служивших коммуне. Их было 49 человек. Из них: 21 поляк, 8 итальянцев, 7 немцев, остальные: бельгийцы, валахи, венгерцы, португальцы, испанцы и американцы.
***
— Во французских газетах находим подробности о смерти многих предводителей инсургентов. Мильера арестовали в люксембургеном дворце, где он спрятался в отхожем месте. Он отчаянно сопротивлялся, и шесть раз выстрелил из своего револьвера в солдат. Босого, бледного, привели его к генералу Сиссэ. Присутствие духа не покинуло Мильера. Он отвечал генералу Сиссэ твердо и решительно. К концу допроса Мильер уже был совершенно спокоен. Его повели в Пантеон. Когда он входил по ступеням храма, сопровождавший его капитан показал ему следы пуль на колонах; за два дня перед тем Мильер будто бы велел расстрелять тут 30 национальных гвардейцев, за то, что они отказались защищать барикады.
Под перистилем Мильера поставили на колени. Он обнажил грудь и, подняв правую руку, произнес громко:
«Да здравствует республика! Да здравствует народ! Да здравствует человечество! Да здравствует»....
На этом слове пули пронзили грудь его, и он свалился на левый бок. Рубашка была пронизана пулями на левом боку, под сердцем. Только одна попала в правый глаз. Какой-то офицер приблизился и из револьвера выстрелил в ухо; потом сержант еще пустил пулю в череп; несчастная жертва была окончательно обезображена.
«Рагis-Journal» разсказывает о последних минутах Жюля Валлеса и Ферре. «Оба они расстреляны в четверг, в 6 часов вечера. Их схватили близ хлебного рынка и повели к театру Шатле. На площади их признали как бывших членов коммуны, и раздались крики:
«Расстрелять их»!
Тогда они сделали отчаянную попытку спасти жизнь свою бегством; но их тотчас же поймали. Валлес в исступлении схватил офицера за горло; на несчастного посыпались удары прикладами и палками и заставили его выпустить офицера.
Около маленькой улицы Претр-Сен-Жермен-Д'Оссеруа, Валлес и Ферре хотели еще раз бежать: Валлес опять бросился на офицера; но один солдат нанес ему два удара прикладом ружья и Валлес упал почти без чувств на мостовую. Его и Ферре немедленно расстреляли.
***
— Версальский корреспондент газеты «Independance Belge» сообщает следующее: «Инсургенты казнили заложников только в последнюю минуту, когда уже потеряли всякую надежду на пощаду. С приближением версальцев, они перевели заложников в Мазасскую тюрьму, а потом в Рокетскую. Тогда уже не осталось никакой надежды на их спасение.
Половина заложников казнена во рву тюрьмы, остальные на кладбище Пер Лашез. Я имею верные сведения об этих казнях, и этими сведениями опровергаются слухи, распускаемые духовенством. Последнее утверждает, что казнь архиепископа сопровождалась особенно возмутительными подробностями, что архиепископ и другие духовные лица были поставлены, нагие, подле монахинь, и расстреляны в таком виде.
Все это ложь. Монахини находились в Сен-Лазаре, и ни одна из них не была переведена в Рокетскую тюрьму. Архиепископ, его виварий, аббат Сюра, президент Бонжан, иезуиты Дюкурэ, Клери, Аллар, банкир Жекер (прославившийся во время мексиканской экспедиции), и еще человек 60 заложников, имена которых пока неизвестны, были казнены все вместе во рвах Рокетской тюрьмы. В архиепископа попало семь пуль. После третьей пули, он еще был жив.
Аббат Дюгерри казнен в пятницу, на кладбище Рerе Lасhaisе, вместе с заложниками, взятыми в последнее время. Версальцы были уже всего в 200 метрах от тюрьмы. Затем еще несколько священников монахинь и лазаретных служителей были расстреляны, в четверг, за баррикадой на Итальянской площади.
***
— Большая государственная долговая книга Франции спасена от разрушения, благодаря отваге двух чиновников министерства финансов, гг. Кольмона и Бре, которые вошли с несколькими солдатами внутрь горевшего здания министерства. Вынести эту книгу было делом далеко не шуточным, потому что она состоит из двух или трех тысяч томов. В доме министерства финансов она занимала обширное помещение во втором этаже, куда, к счастью, можно еще было пробраться, прежде чем пламя охватило эту часть здания. Кроме главной или общей долговой книги, в министерстве финансов были еще старые долговые книги 5% ренты, которые все сделались жертвой пламени.
***
— В доказательство ненависти версальцев к парижанам, можно привести следующий пример; один из офицеров выразил желание отдать пленных для производства над ними рассечений с ученой целью, три другие офицера одобрили его мысль. В это время в кафе вошел молодой офицер выпить стакан пива: он начальствовал над конвоем пленных, шедших в Сатори, и сказал, что избавил свою страну от нескольких негодяев. Некоторые из пленных присели на скамейку: кто от усталости, кто от слабости, а двое или трое изнуренные жаром. Офицер приказал им немедленно же встать со скамейки, если они не желают быть расстрелянными.
«Разстреляйте нас», отвечал один из пленных.
«Так вы хотите, любезный друг, чтоб я принял ваши слова серьезно—отвечал капитан — всех, кто не встанет сейчас же, я буду считать одного с вами мнения!»
Ни один из пленных не пошевельнулся. Тогда немедленно были вызваны солдаты. и чрез минуту все четверо пленных лежали трупами. Товарищи этого капитана очень хвалили его за твердость, и, по уходе его, все его одобряли».
***
— В газете «Siесle» сообираются интересные подробности об интимной жизни полицейской префектуры, под властью коммуны. Там часто устраивались обеды на 20—30 человек; но обеды эти вовсе не носили на себе характера оргий, как утверждали враги коммуны; напротив, на них собирались самые цивилизованные представители коммуны.
Разговор за этими обедами шел обыкновенно очень оживленный. На них часто присутствовала жена генерала Эда, очень красивая и милая женщина. После обеда обыкновенно слушали музыку, так как в числе гостей бывал один весьма талантливый музыкант; другой, артист-живописец, показывал обществу рисунки, которые он приготовил для «Иллюстрации». В кабинете префекта находилась большая коллекция оружия г. Галлифе, сабля маршала Базена, охотничье ружье.
Всемирная иллюстрация : Еженед. илл. журнал, № 23 (127) - 5 июня - 1871.
Еще по теме:
Вести о войне между Францией и Пруссией
Вести о войне между Францией и Пруссией. Войска сторон
.............................
Положение в Париже (8 - 13 июня 1871 г.)
Расстрелы инсургентов в Париже
Меры по восстановлению порядка в Париже
|
