25 (12) сентября 1914 года
Подробнее
ВОЕННЫЕ ЗАМЕТКИ
Восточный фронт
Армия ген.-ад. Ренненкампфа, под напором превосходных неприятельских сил, угрожавших глубоким обходом на Сувалки нашему тылу, вынуждена была очистить Восточную Пруссию и отступить за Неман. Занимаемая ныне нашей армией позиция по Неману, с крепостью Ковно в центре, чрезвычайно сильна.
Правый фланг армии ген.-ад. Ренненкампфа, очевидно, протянут не далее Юрбурга (в 80 вер. на сев.-запад от Ковно по Неману), а далее на Тауроген до Полангена линия в 140 верст оберегается нашими отрядами пограничников и конницы с небольшими пехотными частями. Излюбленный германцами обход флангов противника по условиям местности может состояться только со стороны нашего правого крыла. Но вряд ли немцы решатся на такое фланговое движение, рискуя при неудаче быть отброшенными к морю. Вообще трудно ожидать дальнейшего серьезного наступления германской армии на наш неманский фронт. Для успешности такого наступления нужны более значительные силы, чем те, которые немцы могли сосредоточить в Восточной Пруссии, а главное—стратегический центр находится сейчас не на берегах Немана, а на завислянском фронте, куда, очевидно, германцы и стягивают свои войска. Поэтому обстрел нашего пограничного местечка Горжды (в 20 вер. к востоку от Мемеля) и безуспешную попытку немцев переправиться через Неман у почтовой станции Средники (в 4 вер. на сев.-запад от Ковно) надо рассматривать как демонстративные действия с целью удержать значительные наши силы на Немане и воспрепятствовать переброске их на главный театр войны.
Армия ген. Рузского в три дня овладела сильнейшим предмостным укреплением Ярославом. В Ярославе взято в плен более 20 тыс. австрийцев, в том числе гарнизона 10 тыс. а свыше 10 тыс. из 3-й армии ген. Ауфенберга, успевших отступить от Равы Русской. На вооружении 19 укреплений Ярослава должно было находиться не менее 120 крепостных и полевых орудий, которые попали в наши руки вместе с значительными военными и продовольственными складами.
Значение Ярослава очень велико. Прикрывая наиболее удобную переправу через Сан и находясь всего в 35 вер. от Пржемышля, в сфере действия его фортов, Ярослав значительно усиливал и расширял активность пржемышльских укреплений. С падением Ярослава Пржемышль потерял всякое стратегическое значение и превратился в мертвую точку, обойденную армией ген. Брусилова и осажденную нашими резервными войсками.
Пржемышль —вполне современная первоклассная крепость, но сила крепости измеряется не только техническими средствами обороны, но и силою морального духа защитников, решимостью их обороняться во что бы то ни стало. В этом отношении Пржемышль, куда, очевидно, укрылось несколько десятков тысяч деморализованных австрийцев, бежавших с городских позиций, вряд ли представляет неодолимую силу. Наиболее слабы и уязвимы форты Пржемышля на западном фронте; один из них, форт № 10, может быть обстрелян действительным огнем с сильно командующих над этим фортом высот у селений Надгродзенье и Корчмарова и взят ускоренной атакой. Помимо того, Пржемышль не выдержит долговрменной осады, так как продовольственных запасов не хватит на собравшуюся случайно в крепости силу, в два раза превышающую нормальный гарнизон.
Армия ген. Рузского, освободившись от Ярослава, заняла 9 сентября Пржеворск, а 10-го Ланцут (Ланпут), сделав в два дня 55 верст. Наша конница неотступно преследует неприятельские аррьергарды, не давая им времени устроиться. Австрийцы взрывают за собою мосты, но, очевидно, порча мостов производится поспешно и не останавливает нашей армии, делающей по истине суворовские переходы.
От Ланцута до Жешува (Ряшев) всего 20 верст, а от Жешува до Дукльскаго и Римановскаго проходов через Карпаты 65 вер. по отличным шоссе. У Жешува имеется слабо укрепленная переправа через Виелок (левый приток Сана); вряд ли австрийцы здесь задержатся, и переправа, вероятно, уже захвачена нашим авангардом. В три —четыре перехода армия ген. Рузского достигнет Дуклы и Риманова, а оттуда до Свидника и Межи Лабореца, по ту сторону Карпат, всего 30—35 верст—один усиленный переход. Следовательно, через 4—5 дней, наш авангард может быть за Карпатами.
Левая колонна армии ген. Брусилова заняла Старое Место, на Днестре (в 20 вер. к юго-западу от Самбора), откуда начинается довольно трудный Ужокский перевал к Над-Березине, по ту сторону Карпат (в 98 вер. от Старого Места).
Люблинская армия, неустанно преследуя первую австрийскую армию ген. Данкля, достигла Вислоки (правый приток Вислы). От Вислоки до Кракова около ста верст.
Намерение австрийцев сконцентрироваться в четырехугольнике Пржемышль —Ярослав—Ряшев (Жешув)—Дынов (на Сане, в 30 вер. на запад от Пржемышля) и при поддержке нескольких германских корпусов, остановить наступление наших армий, очевидно, после взятия Ярослава не может быть осуществлено. Часть австрийской армии взята в плен в Ярославе, значительная часть заперта в Пржемышле, а остальные силы не могут в такой короткий срок быть укомплектованы и приведены в порядок, а потому и не в состоянии, хотя бы при поддержке германцев, оказать стойкое сопротивление нашей армии.
Не надо забывать, что все огромные обозы, к которым присоединились бесчисленные подводы с ранеными, очутились теперь в голове австрийских армий и, понятно, сильно задерживают и стесняют отступление австрийцев. К Кракову через Тарнув, вероятно, удастся отступить только армии ген. Данкля, остатки же остальных двух австрийских армий должны немедленно отступить за Карпаты через ближайшие перевалы, в противном случае они могут быть между Тарнувом и Жешувом перехвачены частями нашей Люблинской армии и окружены преследующей австрийцев армией ген. Рузского.
Планы сосредоточения и совместной активной обороны, сочиняемые германо-австрийскими вождями, должны будут подчиняться воле победоносно наступающих наших сил, ежедневно опрокидывающих все расчеты неприятельских стратегов.
К. В.
12-го сентября. Германские войска, наступая по Сувалкской губернии к Неману, столкнулись с нашими войсками на фронте Сопоцкина—Друскеники, где, по сообщению штаба Верховного Главнокомандующего, завязался бой.
Местечко Сопоцкин находится в 50 верст. от границы. Местечко Друскеники находится в 30 верст. к северо-востоку от Сопоцкина, на правом берегу Немана, в Гродненской губернии, в пункте, где сходятся границы Сувалкской, Гродненской и Виленской губерний. От Друскеник до прусской границы около 70 верст.
Река Неман, в районе начавшегося сражения, представляет серьезную преграду для наступающего неприятеля, так как ширина его тут превышает 100 сажен, переправа в брод невозможна, а мостовыя переправы имеются только в Гродне (2 моста) и в Олите. Кроме того, находящийся в наших руках правый берег Немана, высокий и командует низменным левым берегом, заливаемым во время половодья и местами болотистым.
12-го сентября. По сообщению штаба Верховного Главнокомандующего, австрийская армия отходит на запад, широко пользуясь железными дорогами на Краков.
Таких дорог в распоряжении австрийцев имеется две: одна от Ряшева на Тарнов — Бохню— Краков, двуколейная, с большою провозоспособностью; другая от Хырова на Санок—Ясло—Снедец—Маков—Краков. Эта последняя дорога — одноколейная, проходящая по горной местности, имеет крутые уклоны, не допускающие большого состава поездов, и ее провозоспособность весьма незначительна.
Отбросив два гонведных полка, наши войска заняли Турка, небольшой город в Карпатах, в верховьях реки Стрый, на железной дороге из Самбора в Венгрию (на Ужгрод и Чап). От Самбора до Турки по линии железной дороги—60 верст.
12-го сентября. На левом фланге продолжается весьма ожесточенное сражение между Соммой и Уазой. Между Уазой и Суассоном французские войска слегка продвинулись вперед. Немцы не делали попытки перехода в атаку. Между Суассоном и Реймсом не произошло серьезных изменений.
В центре между Реймсом и Верденом положение без перемен. В Вевре немцы перешли в наступление и перешли через Маас в раионе С.-Миэль, но предпринятое французами наступательное движение отбросило большую часть его к реке. На юге Вевра наступление французов продолжается. 14-й германский корпус отступил, потерпев большие потери.
На правом фланге, в Лотарингии и Вогезах, численность германских войск по-видимому уменьшилась. Отдельные части, которым удалось в некоторых местах оттеснить французские аванпосты, были в свою очередь отброшены введенными в дело французскими резервами.
Англо-французский театр военных действий
В «Новом Времени» напечатаны выдержки из донесения главнокомандующего английской десантной армией фельдмаршала Френча лорду Китчинеру, о действиях этой армии за первую неделю высадки на материк. Английская армия составила левый фланг союзной армии, на который, как известно, обрушились главные удары немцев, старавшихся обойти этот фланг.
Милордъ.
Доношу о действиях находящейся под моей командой полевой армии.
1. Перевозка армии по морю и по железным дорогам была произведена в полном порядке. Каждая часть прибыла по назначению в назначенное время.
Сосредоточение было закончено к вечеру 8-го (21-го) августа и на следующий день я был в состоянии начать движение на позиции, избранные мною для начала действий, которые французский главнокомандующий генерал Жоффр просил предпринять в исполнение его плана кампании.
Линия моих позиций простиралась вдоль канала от Кондэ на западе до Монса и Бэнша на востоке. Между Кондэ и Монсом был расположен 2 корпус, правее его за Монсомъ—1; 5-я кавалерийская бригада была отправлена в Бэнш.
До прибыли 3 корпуса я хотел держать кавалерийскую дивизию, если дозволят обстоятельства, в резерве для действий на внешнем фланге, или, в случае нужды, для поддержки угрожаемых частей боевой линии. Передовая разведка была поручена мною бригадному генералу сэру Филипу Четводу с 5-й кавалерийской бригадой; кроме того я приказал генералу Алленби послать для той же цели несколько эскадронов его дивизий.
9-го и 10-го августа эти передовые эскадроны, производя разведку, проникли до Суаньи.
2. Ранним утром десятого августа я собрал на совещание командиров I и 11 корпусов и начальника кавалерийской дивизии. По сведениям, доставленным мне главной квартирой французской армии, перед моей позицией находился один, самое большее два неприятельских корпуса и может быть кавалерийская дивизия. Я был поэтому уверен, что неприятель не в состоянии предпринять обходное движение; это мнение подкреплялось тем обстоятельством, что мои разъезды не встречали со стороны неприятеля особого сопротивления; донесения летчиков приводили к тому же заключению.
Того же 10-го августа, в 3 часа пополудни, начали поступать донесения, что неприятель предпринял наступление на линию Монса, видимо в значительном числе, и что особой опасности подвергается расположение между Монсом и Брэ.
Командир 1 корпуса отодвинул свой фланг на высоты южного Бра, а 5-я кавалерийская бригада очистила Бэнш, медленно отходя на юг. Неприятель занял этот город.
Правое крыло 3-й дивизии под командой генерала Гамильтона находилось в Монсе, представлявшем теперь опасно выдвинутый угол. Я приказал поэтому командиру II корпуса не задерживать там войск слишком долго и в случае серьезной опасности отойти за Монс. Это было исполнено до наступления сумерек.
Между тем в 5 час. вечера я получил от генерала Жоффра совершенно неожиданную телеграмму, извещавшую, что на мои позиции движется с фронта по меньшей мере три германских корпуса (4-й, 9-й и резервный) и что 2-й германский корпус совершает охватывающее движение от Турнэ. Генерал уведомлял меня сверх того, что две резервных французских дивизии и 5-й французский корпус, находившийся правее меня, отступают, и что германцы накануне заняли позиции у переправ через Самбру между Шарльруа и Намюром.
С этого момента началось «великое отступление» английской армии. Оно описано английским главнокомандующим шаг за шагом во всем его трагизме, с захватывающей откровенностью.
3. Считаясь с возможностью отступления от Монса, я заранее распорядился об изыскании позиции в тылу его. Эта позиция опиралась на крепость Мобеж на западном крыле и простиралась на запад до Жанлэна, юго-восточнее Валансьена. Эта позиция была неудобна для обороны, так как неубранные хлеба и постройки мешали возведению окопов и ограничивали обстрел во многих важных пунктах. Впрочем для артиллерии здесь было возможно найти несколько хороших позиций.
Получив известие об отступлении французов и наступлении на мой фронт крупных германских сил, я распорядился о выяснении дела летчиками. Вследствие их донесений я решил отступить к Мобежу на рассвете 11-го (24-го) августа.
Ночью на 11-е августа по всей линии продолжались схватки. На рассвете 2-я дивизия произвела демонстрацию в окрестностях Арминьи, делая вид, что намерена отбить Бэнш. Демонстрация эта была поддержана артиллерией 1-й и 2-й дивизий; в то же время 1-я дивизия заняла позицию около Пеиссана. Под прикрытием этой демонстрации II корпус отошел на линию Дур — Карубль — Фрамери.
3-я дивизия этого корпуса на правом его крыле понесла во время этой операции тяжелые потери; неприятель же занял Монс.
II корпус окопался на указанной линии, дав возможность сэру Дугласу Хэгу с I корпусом отойти на новыя позиции. Около 7 ч. вечера он занял линию Бовэ — Мобеж, без дальнейший потерь. К полуночи неприятель направил свои удары главным образом против нашего левого крыла.
Перед этим я приказал генералу Алленби с его конницей начать энергические действия на моем левом крыле, чтобы ослабить неприятельский натиск.
Героические усилия британской конницы спасти положение заслуживают особого внимания. Они напоминают самоотверженные подвиги наших конных полков в Восточной Пруссии.
Около 7 час. 30 мин. пополудни генерал Алленби получил донесение от сэра Чарльза Фергюссона, начальника 5-й дивизии, что он выдерживает жестокий натиск и нуждается в поддержке. Генерал Алленби немедленно послал ему в подкрепление свою конницу.
Во время этой операции генерал Де-Лиль, командующий 2-й конной бригадой, предпринял конную атаку против левого крыла германской пехоты. Ею эскадроны в расстоянии полуверсты от противника наткнулись на проволочные заграждения и отступили, понеся тяжкие потери.
Дополним сухое изложение официального донесения описанием этого случая корреспондентом «Daily Маil".
9-й уланский полк выступил, распевая и забавляясь как школьники. Они смотрели на атаку, как на спорт, как и вообще на все военные действия. Пока дело шло хорошо. Неприятельской артиллерии удалось снять с седла лишь несколько всадников, и вражеские пушки, казалось, были уже в нашей власти.
Но тут началась трагедия. Прямо в лицо английским эскадронам немцы открыли убийственный огонь. По меньшей мере 20 пулеметов, доселе скрытых, начали сеять смерть в наших рядах с расстояния, может быть, 160 ярдов. До этого мгновения никто не подозревал, что их ждут пулеметы.
Свинцовый шквал опрокинулся на 9-й уланский полк. Виконт Вовинэ, французский офицер, прикомандированный к бригаде в качестве переводчика, пал в первую же минуту. Ротмистр Летурэ, ехавший рядом с де-Вовинэ, избег смерти только чудом: под ним была убита лошадь. Он поймал другую, без всадника, и вышел из этого ада без царапины.
Большая часть бригады бросилась вправо. И только несколько смельчаков продолжали скакать прямо на врага. Их путь был не долог. В 50 шагах перед пулеметами были проволочные заграждения. Кто успел доскакать до них, попадали, а оставшиеся в живых попали в плен.
Три лучших полка британской конницы участвовали в этой атаке. Из 9-го уланского полка на перекличке вечером отозвалось 40 человек. Остальные явились на следующий день. От полка осталось только 220 человек. Жестоко также пострадали 18-й гусарский и 4-й гвардейский драгун.
Возвращаемся к донесению сэра Дж. Френча.
9-го и 10-го августа в Валансьен по железной дороге прибыла 19 пехотная бригада, охранявшая линию сообщений Утром 11-го числа она заняла позицию на юг от Карубля, для поддержки левого крыла II корпуса.
При поддержке конницы сэр Гораций Смит-Дорриэн в порядке отошел на новую позицию. Однако, имея дело с двумя неприятельскими корпусами с фронта, и одним, грозящим с фланга, он понес тяжкие потери.
К ночи II корпус занял позицию на запад от Бовэ, имея I корпус правее себя. Крайнее правое крыло наше находилось под защитой крепости Мобежа, левое охранялось 19-й бригадой, расположенной между Банленом и Бри, и конницей.
Французы отступали на правом крыле английской армии; германцы обходили англичан слева. Английской армии угрожала опасность быть окруженной и оказаться в мешке. Фельдмаршал Френч решил поэтому отступать далее, не теряя ни минуты.
4. Я имел основание думать, что неприятельская армия также утомлена. Я знал, что она понесла тяжкий урон. Я надеялся поэтому, что она не в состоянии преследовать нас и помешать нашему отступлению.
Однако, эта операция представляла огромные трудности не только благодаря превосходным силам неприятеля, по крайнему утомлению моих войск.
Отступление началось рано утром, 12-го августа, на позицию в окрестности Лекато; арьергарду было приказано очистить линию Мобеж—Бавэ к 5 час. 30 мин. утра.
Две конных бригады с дивизионной конницей II корпуса прикрывали его отступление. Остальная конница прикрывала западное крыло.
12-го августа в Лекато прибыло 11 батальонов и артиллерия 4-й дивизии, и я приказал генералу Сно занять позицию между Солемом и дорогой Камбрэ — Лекато. Здесь 4-я дивизия оказала большую помощь II и I корпусам в их отступлении на новую позицию.
Однако благодаря вновь полученным сведениям, я не счел благоразумным задержаться на этой позиции.
Французы на моем правом фланге продолжали отступать; мое левое крыло было выдвинуто слишком далеко вперед; II германский корпус продолжал охватывающее движение; сверх того, мои войска были крайне изнурены. Поэтому я решил продолжать отход, пока не найду надежной преграды между моей армией и противником, чтобы дать ей возможность отдохнуть и реорганизоваться. Я отдал поэтому приказ отступать по линии Верман—С. Кантэн—Рибмон. Отступление должна была прикрывать конница под командой генерала Алленби.
Весь день 12-го (25-го) августа 1 корпус продолжал отходить на Ландреси вдоль восточной опушки леса Де-Морналь (между Мобежем и Лекато) и прибыл туда к 10 часам вечера. Я намеревался передвинуть этот корпус далее на запад, чтобы заполнить промежуток между Ландреси и Лекато, но люди были так изнурены, что я отказался от этого намерения и дал им отдых.
Однако, неприятель не дал нам желанного отдыха. Около 9 1/2 час. вечера было получено донесение, что 4-я гвардейская бригада атакована 9-м германским корпусом, двигавшимся через лес с севера от города. Бригада эта отважно боролась с превосходными силами, нанеся неприятелю тяжелый урон. По достоверным сведениям она выбила из строя от 700 до 1,000 человек.
В то же время, сэр Дуглас Хэг донес мне, что его 1-я дивизия также подверглась ожесточенному нападению на юге и востоке от Маруаля. Я послал спешную просьбу начальнику двух французских резервных дивизий, находившихся правее меня, прийти на помощь моему 1 корпусу, что он и исполнил. Благодаря частью этой поддержке, а главным образом искусству, с которым сэр Дуглас Хэг вывел свой корпус из исключительно трудного положения в темную ночь, наши войска на заре были в состоянии продолжить отход на юг к Вассиньи.
К 6 час. вечера II корпус занял позицию с правым крылом у Лешато и левым в окрестностях Кодри, причем оборонительная линия растянулась до Серанвилье. Здесь стояла, загнув левый фланг назад, 4-я дивизия, которую я присоединил ко II корпусу.
Настало 13-е августа. Английская армия, несмотря на успешное отступление, оказалась в критическом и почти трагическом положении.
На 11-е августа французский кавалерийский корпус, состоящий из трех дивизий под общей командой генерала Сордэ, стоял на север от Авена. Во время боев 10-го и 11-го августа я посетил генерала Сордэ и настоятельно просил его содействия и поддержки. Он обещал исходатайствовать разрешение на это от командующего армией, но предупредил, что его кони изнурены и не в состоянии двинуться с места до следующего дня. Он оказал мне ценную поддержку впоследствии при моем отступлении, но в самый критический день, 13-го августа, он по указанной причине был не в состоянии оказать мне помощи.
На рассвете обнаружилось, что неприятель двигает главные свои силы против левого крыла нашего расположения, занятого II корпусом и 4-й дивизией.
В это время против нас открыли огонь орудия четырех германских корпусов, и сэр Гораций Смит-Дорриен донес мне, что по его мнению, продолжать отступление днем, как было приказано, в виду этой атаки, невозможно.
Рано утром к нашему левому крылу подошел французский кавалерийский корпус под командой генерала Сордэ, и я послал к нему просьбу сделать все возможное, чтобы прикрыть отступление моего левого фланга. Но, благодаря крайнему утомлению коней, он оказался не в состоянии сколько-нибудь облегчить наше положение.
У нас не было времени, чтобы окопаться надлежащим образом. Однако, наши войска дали превосходный отпор ужасающему огню, которому их подверг неприятель.
Наша артиллерия, вчетверо слабейшая неприятеля, боролась с несравненной отвагой и нанесла противнику тяжкий урон.
Однако, в недолгое время стало ясным, что для избежания окончательного уничтожения, необходимо отступить. В 3 ч. 30 м. был дан приказ начать отступление.
Отход наших войск прикрывался артиллерией, которая действовала с бестрепетным самопожертвованием, понеся тяжкие потери. Искусные действия также существенно помогли благополучному завершению этого трудного и опасного маневра.
К счастью, неприятель также понес огромные потери и не был в силах преследовать нас.
Отступление продолжалось в ночь с 13-го на 14-е августа и затем 14 го и 15-го августа, когда мы пришли на линию Нуайон—Шони—Лафер, где неприятельское наступление прекратилось. Успешным исходом боев 14-го и 15-го августа я весьма обязан содействию генерала Сордэ, который со своей конницей существенно облегчил мое отступление, успешно отразив неприятеля, наседавшего на мой арьергард у Камбрэ. Точно так же генерал д’Амад с 61-й и 62-й резервными конными французскими дивизиями задержал напор правого неприятельского фланга, дав возможность моим войскам отойти в порядке.
Я глубоко скорблю о больших потерях, понесенных нами в этом великом бою. Но они были неизбежны, ибо английской армии спустя всего два дня после сосредоточения, пришлось выдержать атаку пяти германских корпусов.
Донесение английского главнокомандующего является первым подробным официальным сообщением о неудачах наших союзников. Искреннее признание своих поражений лучше всего свидетельствует о глубокой вере английского военачальника в конечный успех союзного оружия. Она уже оправдалась: союзные армии, только что отступавшие перед подавляющим превосходством сил неприятеля, перешли от обороны к наступлению.
Хроника войны
— Прибывшие на французском пароходе "Нера" сообщают, что у входа в Дарданеллы английский крейсер «Дублин» предупредил не идти дальше в виду возможности задержки турками и выждать ответа Турции на ультиматум тройственного согласия о свободном пропуске английских и французских грузовых судов и разоружения «Гебена» и «Бреслау». Английские моряки сообщили это требование ультимативно, требуя ответа к утру, иначе начнется бомбардировка турецкого побережья. Утром им разрешили двинуться, предварительно запечатав радиотелеграф. В Константинополе русский консул советовал в виду опасности не сходить на берег даже лицам, снабженным турецкими визами.
— Газеты сообщают о некоторых моментах прежнего французского отступления. В прошлый вторник французы решили оставить Шарльвиль. Гражданское население было эвакуировано. Стрелки заняли определенное число домов, заранее отмеченных. На окружающих город холмах были установлены многочисленные батареи. Германцы вошли в город через три моста. Тотчас после чего мосты были взорваны, и началась ужасная канонада. В течение получаса город быль разрушен, а вошедшие в него германские силы уничтожены.
— Видный английский государственный деятель в беседе высказал следующия соображения о продолжительности войны:
"Мы, англичане, не хотели войны, но раз она началась. Мы не сложим оружия до тех пор, пока не выполним нашей национальной задачи,—уничтожения военной мощи Германии, вечной угрозы для европейского мира и полного упразднения ее военного флота. Мы готовы к продолжительной войне. У нас есть новая армия в б00 тысяч, не считая колониальных войск, особенно из Индии. Пока мы их перевезем экипажем и обучим, уйдет, конечно, несколько месяцев, но через 6 месяцев у нас будет армия в 1,200 тысяч. Сомнительно, чтобы Германия могла держаться столько месяцев, особенно после разгрома австрийской армии, но если благодаря ее крепостям на западе и новой концентрации войск на востоке, она будет держаться в течение шести месяцев, то к этому времени союзники наводнят ее страну войсками.
— Перемена отношений нейтральных государств, особенно Турции, не может уже иметь никакого значения. Мы не желаем войны с Турцией хотя бы ради многих миллионов наших мусульманских подданных, но если бы Турция и объявила войну России, как об этом говорят в посольствах, то никакого влияния на исход войны это не имело бы. Себе же Турция, как европейской державе, подписала бы смертный приговор.
— "Vossichе Zeitung" побуждает немецких промышленников разъяснить при помощи летучих листков задержанным в качестве пленных русским, французам и бельгийцам, кто довел до войны, кто виновен в несчастье побежденных народов. Сотни тысяч пленных узнают так правду,—говорит газета,—и это принесет пользу немецкой промышленности, когда война кончится.
— Генерал Бота официально сообщил о своем выступлении против германцев с армией в 100 тысяч человек. «Моrning Post» заявляет, что необходимо присоединить к Великобритании все германские колонии, так как Германия не обладает достаточной цивилизацией, чтобы иметь колонии. Та же газета высказывает убеждения, что Россия, в свою очередь, получит достаточное количество всевозможных компенсаций за счет Германии.
— В беседе с корреспондентом «Г. М.» начальник японского окупационного отряда, генерал-лейтенант Оияма высказал, что действия японских войск на Шандуне должны затянуться, вследствие чрезвычайной трудности доставки по очень плохим дорогам тяжелых орудий, необходимых для осады крепости, а также потому, что японское правительство решило избегать напрасных жертв.
— Из Севильи сообщают, что 8000 французских монахов, которые после изгнания их из Франции жили в Испании, записались теперь добровольцами в действующую французскую армию.
— В датских газетах напечатан характерный отрывок из письма немецкого солдата.
«Трудно найти людей хитрее французов. Они падают и притворяются мертвыми, а потом стреляют нам в спину, когда мы проходим мимо них. Поэтому мы теперь не оставляем в покое ни одного павшего французского солдата и непременно прикалываем его штыком.
Еще по теме:
Первая мировая. Сараевское убийство.
Первая мировая война. Австрийский ультиматум Сербии
.............
Первая мировая война. 19 (06) сентября 1914 года
Первая мировая война. 20 (07) сентября 1914 года
Первая мировая война. 21 (08) сентября 1914 года
Первая мировая война. 22 (09) сентября 1914 года
Первая мировая война. 23 (10) сентября 1914 года
Первая мировая война. 24 (11) сентября 1914 года
Первая мировая война. 25 (12) сентября 1914 года
..........
Первая мировая война. Армии стран-участниц. Австро-Венгрия
..............
Первая мировая война. Крепости. Германия
..............
| 