Первая мировая война. 08 июня (26 мая) 1915 года - 7 Июня 2015 - Дневник

На Днестре неприятель не возобновлял наступления на направлении к Миколаеву и не успешно атаковать наши предмостные укрепления у Жидачева. В районе Журавно ему удалось в ночь на 24-е мая переправить некоторые части через Днестр.

В долине Луквы мы отразили неприятельскую атаку, при чем взяли свыше 400 пленных.

В районе к западу от Коломыи неприятель прекратил настойчивые атаки на наши части и отброшен с большими потерями. Перед фронтом одной из наших дивизий австрийцы оставили до 5000 трупов. Нами захвачено в этом районе при атаке свыше 700 пленных с 20-ю офицерами.

От штаба Кавказской армии

26 мая.

22-го мая турки пытались перейти в наступление на приморском направлении, но были отбиты огнем.
На мелазгертском направлении — столкновения разъездов у селения Норшен на перевалах хребта Джавлаба. Бой завершился поспешным отступлением разбившихся на партии турок в горы.

На прочих направлениях—без перемен.

23-го мая на сарыкамышском направлении небольшая перестрелка передовых частей в долине Аракса.
Нашими войсками занято селение Адильджевас-Скала, на берегу Ванского озера.

На остальном фронте — без перемен.

С театров военных действий

Германский театр военных действий

26-го мая.

В шавельском районе бои продолжались.
На ковенском направлении между Неманом и железной дорогой на Вержболово неприятель несколько продвинулся в Козлово-Рудских лесах.

Галицийский театр военных действий

26-го мая.

В Галиции неприятель вел крупными силами атаку на наши позиции, прикрывающия Мосциску. 2б-го мая, в 5 часов вечера, неприятель открыл чрезвычайно сильный артиллерийский огонь, частью снарядами с удушливым газом, а через три часа большие массы его пехоты бросились на штурм, достигли проволочных заграждений, где они были однако задержаны; к следующему утру противник был отброшен с тягчайшими для него потерями на 2,000 шагов от наших окопов.

На Днестре бои 26-го сложились для нас благоприятно. На правом берегу Днестра от Угартсберга до Жидачова мы потеснили неприятеля и взяли вновь до 2,000 пленных с 53 офицерами и 8 пулеметов. На левом берегу Днестра в районе Журавна неприятель не мог распространиться далее и после упорного боя был нами отброшен за линию железной дороги. В наши руки перешло несколько деревень, причем при взятии сел. Букачовцы нами взято 800 пленных с 20 офицерами.

Турецкий театр военных действий

26-го мая.

На ольтинском направлении турки пытались атаковать захваченные нами позиции у Зина-Чора, но были отбиты.

У озера Туртум происходила перестрелка.

В долине Ольтычая наши казаки лихим налетом захватили турецкий транспорт, уничтожив его прикрытие.

Итальянский театр военных действий

26-го мая.

По всей границе Тироля и Триентскаго округа итальянцы продолжали укрепляться на позициях, чтобы обеспечить себе развитие последующих операций. Их войска, преодолевая усиленное сопротивление неприятеля, подошли по ту сторону границы к горному проходу Фальцарего.

Между долинами среди высоких гор, приблизительно в 10 километрах к северу от Кортино д’Ампеццо итальянцы разбили неприятеля.

Вблизи от Монтекроче и Карнико последние дни продолжались бои за обладание весьма важной позицией Прейкофель, которую австрийцы упорно защищали. Вечером 26-го мая альпийские стрелки окончательно заняли ее, захватив несколько сот пленных.

На линии Изонцо 25-го и 26-го мая развивались операции с целью отбросить австрийцев от господствующих позиций, еще занятых ими на правом берегу Изонцо.

Итальянцы заняли город Монфальконе.

Потери орудий и пулеметов

В сообщении Штаба Верховного Главнокомандующего об очищении нами Перемышля между прочим говорилось, что в руки неприятеля попало несколько орудий, расстреливавших австро-германцев с близких расстояний, до последней минуты, и израсходовавших весь запас патронов. По некоторым частным сведениям, орудия эти перед их оставлением были приведены в негодность.

По поводу этого факта приходится слышать различные мнения. Одни приравнивают орудия к знаменам и поэтому высказывают, что потеря их ни в коем случае не допустима и во всяком случае является позором для части: другие же, придерживающиеся иного взгляда, считают, что раз орудия поражали врага до последней минуты и не было возможности их увезти, то потеря их может считаться доблестью, так как доказывает, что артиллеристы исполнили свой долг до конца, в особенности если они перед сдачею привели свои орудия в негодность.

Такая противоположность мнений во всяком случае указывает на отсутствие единства во взглядах, а потому интересно разобрать те причины, которые могли способствовать появлению такого его разнообразия.

До японской войны твердо укоренился взгляд, что артиллерист, погибший на своей пушке, делая из нее последний выстрел в упор—герой и что потеря орудий позорна не для артиллерии, а для ее прикрытия, если оно не защищало ее до последней крайности. Примеров такой защиты можно найти много и никому в голову не приходило клеймить за потерю орудий войска, до конца исполнившие свой долг. Этот же взгляд высказывается и теперь, но иногда уже не, в столь категоричной форме, как тогда.

Началась, печальной памяти, японская война и под Тюронченом были брошены орудия после того, как чуть ли не весь личный состав и лошади оказались перебитыми нашими тогдашними противниками, которые с почтением отзываются о геройстве нашей артиллерии в этом бою.

Иначе отнеслось Маньчжурское начальство к потере орудий. Оно не постеснялось объявить, что не допускает возможности, чтобы орудия попали в руки противников и, что та батарея, с которой это случится, не может рассчитывать получить какую бы то ни было награду, ни сама, ни кто-либо из ее личного состава. Такая постановка вопроса не замедлила сказаться на действиях артиллерии. Стали повторяться случаи, когда батареи избегали выезжать на близкие дистанции и когда при столь частых в эту войну отступлениях они бросали свою пехоту на произвол судьбы вместо того, чтобы оказывать ей могучую поддержку своим огнем. Правда, так действовали далеко не все батареи, но наличность подобных случаев свидетельствуется, как трудом Военно-Исторической комиссии, так и многочисленными воспоминаниями участников войны, появившимися в печати.

Однако взгляд Маньчжурского начальства, по-видимому, настолько прочно укоренился у некоторых уверовавших в его непреложность, что они высказывают его даже и теперь, когда факты доказали ложность и неприменимость многого, делавшегося там на далекой Азиатской окраине.

Приравнивать орудие к знамени во всяком случае не приходится. Последнее есть священный символ того, за что воины проливают кровь и жертвуют жизнью, пушка же не более как машина, имеющая значение только когда она действует, и превращающаяся в более или менее совершенную повозку, когда она не стреляет. Ведь никому не придет в голову заклеймить позором раненого, оставившего свою винтовку на поле сражения; почему же делают это по отношению к артиллеристу, потерявшему свою пушку после того, как он выпустил из нее последний патрон, сам чуть ли не истек кровью, может быть не смог привести ее в негодность и за убылью лошадей не было возможности ее увезти? Ведь в сущности разница между пушкою и винтовкою только в размерах и вытекающих отсюда результатах поражения.

Поэтому, казалось бы, что двух мнений о потере орудий в бою быть не может и, раз потеря эта имела место после того, как был вполне использован ее огонь и были приняты все меры к тому, чтобы ее увезти, то она доказывает только, что артиллерия исполнила свой долг до конца, а потому заслуживает уважения, но никак не пригвождения к позорному столбу.

Выше говорится только о потере орудий; находятся однако и такие, которые свой взгляд на недопустимость потери орудий, при каких бы то ни было условиях, полностью переносят и на пулеметы. Думается, что делать это могут только те, которые забывают, что пулемет есть тоже винтовка, но только стреляющая автоматически, потому более сложной конструкции и не пригодная для действий в рукопашную и, что между боевым применением орудий и пулеметов существует громадная разница. Пулеметы действуют на одной высоте с пехотою и именно в последние, наиболее критические, минуты боя могут принести наибольшую пользу; поэтому если они не будут бояться жертвовать собою, чтобы облегчить действия тех войск, к которым приданы, то легко могут сделаться добычей противника.

При этих условиях потеря их чаще всего будет свидетельствовать, что пулеметчики твердо усвоили заветы, «положить живот свой за други своя».

Итак отрешимся, раз навсегда, от ложного взгляда на потерю орудий и пулеметов; перестанем огульно клеймить за это войска и усвоим себе взгляд, что раз эти средства поражения использованы полностью и сделано все возможное, чтобы сохранить эти дорогостоящие машины, то такая потеря не есть позор, а доказательство высокого воинского духа тех, которым они вверены.

К. А.

Еще по теме:

Первая мировая. Сараевское убийство.

Первая мировая война. Австрийский ультиматум Сербии

Еще по теме:

Первая мировая. Сараевское убийство.

Первая мировая война. Австрийский ультиматум Сербии

.............

Первая мировая война. 04 июня (22 мая) 1915 года

Первая мировая война. 05 июня (23 мая) 1915 года

Первая мировая война. 06 июня (24 мая) 1915 года

Первая мировая война. 08 июня (26 мая) 1915 года