Материал из журнала "Нива" за январь 1917 год.

Очерк К. Шумского.

II

Выждав два года—кампанию 1914 и 1915 годов - в положении стратегически обороняющейся стороны, союзники начали истекший третий год войны уже с попыток к наступлению почти на всех фронтах, и попыток, как мы знаем, удачных. Этого не могла не ожидать в начале 1915 года и германская стратегия, ибо она понимала, что, после двух неудачных наступательных кампаний армий центральной коалиции, надлежит ждать первых шагов перехода в наступление армий держав согласия.

При таких условиях, противник в начале третьего года войны решил вырвать инициативу из рук союзников и, как мы знаем, начал кампанию этого года с наступления под Верденом. На этот раз для того, чтобы предупредить наступление союзников на различных фронтах своим наступлением, немцы, по-видимому, признали необходимым избрать такой участок фронта, удар на который мог бы иметь значительные последствия, в расчете, что такой удар в важном направлении привлечет внимание союзников и вынудит их отложить все наступательные попытки.

Одним из таких важных пунктов фронта был Верден, потеря которого означала бы брешь в оборонительной стене крепостей Франции на восточной границе, в том „железном барьере" из крепостей Верден, Туль, Эпиналь и Бельфор, который был создан в долгие годы подготовки Франции к войне, как оплот, прикрывающий восточную границу от вторжения из Германии. Кроме того, удар в этом направлении мог вывести противника, в обход Парижа с юга и, как мы уже неоднократно указывали, мог закрыть для французских армий юг Франции,—эту богатейшую часть страны, важнейший источник снабжений.

Однако, несомненно, наступление противника на Верден, с чего началась третья кампания нынешней великой войны, все же далеко не носило того опасного характера, как наступление немцев в первые дни войны во Францию. Верден удалось удержать в первые самые серьезные дни, благодаря энергии и героическому решению генерала Кастельно, нашедшего талантливых исполнителей в лице генералов Бальфурье (командира 20-го корпуса) и Петэна (командующего верденской армией). Тем не менее, если даже допустить, что было бы приведено в исполнение первое распоряжение об очищении верденских фортов и об отход за реку Маас, то все же это не могло бы иметь значительных стратегических последствий.

Противник должен был бы удовлетвориться моральным успехом,—занятием верденских фортов, но так как на это потребовалось бы некоторое время, то при дальнейшем развитии своей операции,—уже за Верденом,—противник встретил бы неисчислимые трудности. Занятие Вердена само по себе во всяком случае не могло бы дать противнику „прорыва фронта", ибо, как мы знаем, фронты обеих сторон на западе укреплены на большую глубину, и надлежит брать для прорыва фронта целый ряд оборонительных линий, которые в свою очередь состоят каждая из отдельных рядов оборонительных траншей и укреплений.
На примере Соммы мы знаем, что падение даже целой оборонительной линии, состоящей из целого ряда параллельных траншей и укреплений, не меняет взаимного стратегического положения сторон и одинаковые результаты наблюдали бы немцы и у Вердена, в том крайнем случае, если бы генерал Кастельно не отменил распоряжения об очищении верденских фортов, и последние были бы заняты противником, а французы отошли бы за реку Маас, на ея левый берег.

Таким образом, удар противника на Верден, хотя и направлялся на весьма важный пункт всего стратегического фронта французов на западе, тем не менее в этом ударе нельзя было усмотреть столь чрезвычайной опасности,—как для положения французов на западе, так и для общего стратегического положения всех союзников,- каковая опасность усматривалась, например, в первые дни войны. Прорыва фронта, во всяком случае, не получилось бы, и в крайнем случае могло бы получиться лишь некоторое отодвижение фронта назад, исчисляемое обыкновенно несколькими километрами. Соответственно этому, не только решительной победы не могли найти немцы под Верденом, но и вообще французский фронт не мог испытать там сколько-нибудь серьезного потрясения.

Правда, к тому времени была сгруппировала вторая значительная масса—на севере Франции - против английского фронта. Однако и там, при том колоссальном сосредоточении английских войск, которое в то время наблюдалось во Франции, при громадном сосредоточении на английском фронте орудий, снарядов и всяких технических средств,—мало было оснований ожидать также и возможности прорыва английского фронта на севере.

Из этого можно видеть, что немецкий план второго наступления во Францию в феврале, хотя и обнаруживал „грозные" намерения противника, но не был достаточно обоснован, ибо зиждился на недостаточных факторах силы, на недостаточном превосходстве германских сил во Франции, как в численном отношении, так и в материальном и моральном. Генерал Кастельно погубил немецкий план в первые дни его выполнения,—одним удачным взмахом талантливой мысли, не дав ему даже и развиться. Но общая несостоятельность этого плана была заранее гарантирована, как непосредственное следствие двух предыдущих кампаний, 1914 и 1915 годов.

Противник, потеряв часть своих сил за два года войны, уже не был достаточно силен для осуществления прежних грандиозных замыслов и, именно вследствие потери сил за два года войны, не был силен и под Верденом.

При таких благоприятных для союзников условиях начался истекший третий год войны. Противник, сознававший надвигавшееся наступление союзников на различных фронтах, пытался вырвать инициативу и предупредить наступление союзников своим наступлением, но первыми своими операциями подчеркнул, что никакие отчаянные и смелые удары не могут вернуть его к тому выигрышному положению, которое он занимал в первые 60 дней войны, когда он мог иметь „тройное превосходство" против Франции и 60 дней был спокоен за свой тыл.

Уже в первые дни февральскаго наступления у Вердена противник должен был сознавать, что его верденская операция не удалась. Однако, как мы знаем, он упорствовал, и в этом нет ничего удивительного, ибо отказ сразу от этого плана представлялся для противника в то время немыслимым. Мы знаем, что и раньше противник испытывал иногда неудачи в своих отдельных наступательных попытках на западном фронте, как, например, при наступлении на Калэ, но тогда немцы могли сравнительно легко отказываться от намеченного предприятия. Между тем отказ сразу от верденской операции означал бы, что немцы окончательно признают невозможность для себя добиться чего-либо на англо-французском фронте и вполне определенно сознаются в проигрыше войны на западе.

Кроме того, этот план был творением Фалькенгайна, а в его прошлом был план успешного наступления летом 1915 года, и, очевидно, Фалькенгайн, невзирая на первые неудачи у Вердена, продолжал пользоваться доверием Вильгельма, полагавшего, вероятно, что в конце концов Фалькенгайн добьется цели. Ожидать же отказа Фалькенгайна от верденской операции нельзя было, ибо для последнего это было равносильно крушению всей его репутации и несомненно было бы связано с удалением его со сцены.

При таких условиях, где решающую роль играли соображения отнюдь не стратегического, а морального, частью политического и частью даже личного (для Фалькенгайна) характера, мы наблюдали продолжение верденской операции почти в течение полугода. Однако уже самое крушение верденской операции в первые же дни показывало, что противнику не удалось главное,—не удалось предупредить ту будущую наступательную попытку союзников на всех фронтах, которую немцы всемерно хотели локализовать своим ранним февральским наступлением у Вердена.

Мы наблюдали как наступление англо-французов на Сомме, так и известное майское наступление генерала Брусилова, так и, наконец, известное наступление итальянцев, закончившееся взятием Горицы. Для германской стратегии это было опасным симптомом того „общего перелома" в ходе войны, который являлся непосредственным результатом всех двухлетних неудач противника и ослаблением его сил, и который показывал, насколько трудно будет в дальнейшем немцам удерживать в своих руках „инициативу".

Между тем „удержание инициативы" было главнейшей обязанностью германской стратегии, ибо в том „центральном" положении, которое занимали армии наших противников, они ни на минуту не могли выпустить из своих рук „инициативы нападения", рискуя, в противном случае, быть сжатыми с нескольких сторон.

Только непрерывное нападение то на одном, то на другом участке фронта, привлекая к пункту удара силы и внимание союзников, давало им возможность временно избегать „сжатия" того круга, внутри которого находились армии центральной коалиции.

Окончание будет

Еще по теме:

Перед следующим 1917 годом испытаний. Часть 1

Перед следующим 1917 годом испытаний. Часть 2

Перед следующим 1917 годом испытаний. Часть 3