Здание московского Городского манежа
Москва в XIX столетии
(Продолжение)
XII.
Московский Городской манеж
Памятник Минину и князю Пожарскому
Суровость климата и продолжительные зимы в некоторых европейских государствах обратили мысль правительств их к сооружению таких зданий, в которых никакое внешнее изменение температуры воздуха не препятствовало бы обучению войск и различным смотрам их, экзерцициям. Так, с половины XVIII столетия, возникли во многих германских городах «экзерциргаузы». У нас, в северной столице, по повелению императора Павла I, также воздвигнуто было несколько таких зданий—манежей, из которых находящийся при Михайловском дворце считается наибольшим.
После великого пожара Москвы, 1812 года, Освободитель царств и народов, император Александр благословенный, неоднократно удостаивал нашу древнюю столицу Своим посещением. Здесь государь оставался на довольно продолжительное время, с полным интересом и милостивым вниманием следя за возникновением Москвы из пепла. Нет ничего удивительного, что пребывание в ней за это время значительного количества войска указало на настоятельную надобность в подобном здании — манеже и для нашей Первопрестольной.
Среди массы поднесенных императору проектов Высочайшего утверждения заслужил составленный инженером генерал-лейтенантом Бетанкуром.
Закладка здания произошла в июле месяце 1817 года. Фундамент манежа углублен был на две сажени; длина его определена в семьдесят девять саженей, ширина — в двадцать одну сажень, толщина стен — в четыре с половиной аршина. Выполняя требование государя о возможно скорейшем сооружении здания, Бетанкур и генерал-майор Карбоньер, которому поручено было производство работ, блистательно выполнили возложенную на них задачу менее, чем в полгода; уже 2-го декабря того же 1817 года состоялось и торжественное открытие московского «Экзерциргауза».
Это колоссальное здание, находящееся в центре города, подле Александровского сада, тянущееся от Никитской улицы по Моховой и до Троицкого моста, по справедливости может быть названо чудом архитектурного искусства. Внутренность его представляет собой одну гигантскую залу, величайшую из всех в мире, в которой совершенно свободно может маневрировать целый полк солдат. Зала эта так велика, что огромные камины по стенам и окна, которые везде могли бы служить громаднейшими дверями, в этом здании кажутся лишь соразмерными.
Удивительнее же всего конструкция крыши и прямого потолка, который на всем своем обширном протяжении не поддерживается ни одной колонной. К восточной стороне манежа, в конце тридцатых годов, пристроена небольшая церковь во имя св. Николая Чудотворца, богато отделанная и художественно украшенная. Она заметна только снаружи; внутри же двери в нее обыкновенно заперты.
Независимо от громадности и изумительной смелости своей архитектуры, здание экзерциргауза отмечено и несколькими достопамятными и радостными событиями, имевшими место в стенах его.
Первое и самое знаменитое происходило в дни священного коронования Императора Николая Павловича, когда тут хлебосольное московское купечество имело счастье угощать своего Нововенчанного Монарха со всем Его Августейшим Семейством, множеством генералов и избранных чинов гвардии. Здесь же, несколько позднее, в присутствии самого Государя, то же купечество устроило роскошную трапезу гвардейцам, проследовавшим чрез нашу столицу на открытие Бородинского памятника и затем присутствовавшим при вторичной закладке храма Христа Спасители.
В 1872 году, когда праздновалось двухсотлетие рождения гениального Преобразователя России, в здании экзерциргауза помещались некоторые отделы Политехнической выставки, причем со стороны Александровского сада туда сделан был ход по подмосткам и огромнейшие окна его служили входными дверями. В наши дни, помимо своего специального назначения, в манеже располагаются всевозможного рода выставки и устраиваются грандиозные праздничные гулянья.
В то же пребывание Императора Александра благословенного в нашей первопрестольной столице, в самом начале следующего года, состоялось открытие и колоссального памятника против Кремля, на самой средине Красной площади, воздвигнутого благодарным потомством в честь и славу великих сынов России — нижегородского мясника Козьмы Минина-Сухорукова и воеводы князя Димитрия Михайловича Пожарского.
Памятник Минину и князю Пожарскому в Москве, на Красной площади
(С фотографии, снятой еще во время существования старых городских рядов)
Этот памятник, для нас, русских, имеет бесконечно великое значение. Не подлежит ни малейшему сомнению, что выпавшая на долю Козьмы Монина и князя Пожарского роль была славная и огромная; потому-то русская история давно уже и навеки в свои скрижали вписала их имена золотыми буквами. Тем не менее, они оба представляли собой далеко не исключительные явления в то время, когда они геройски выдвинулись на защиту нашего дорогого отечества в одну из злосчастнейших годин его. И с памятником, украшающим самую лучшую площадь нашей столицы, соединяется совсем иное представление, он имеет для нас отличное значение.
В лице доблестных сынов России памятник воздвигнут всей восторжествовавшей «земской» силе, спасшей, сохранившей и восстановившей государство в эпоху совершенного безначалия, полной безгосударственностн. Козьма же Минин и Пожарский явились только выдающимися представителями, крупными проявлениями этой силы.
То, что происходило на нижегородской площади, совершалось и на большинстве площадей России. Сотни, если не тысячи Мининых действовали, ратовали и говорили на всем пространстве русской земли, преимущественно на севере. Города сносились между собой грамотами, заключали договоры, писали монастырям и отдельным лицам. Великое движение охватило все наше отечество. Исподволь выработалось и во всей силе сказалось единое сознание «народное», двинувшее, наконец, ополчение в бой...
Однако, в продолжение целого столетия подвиг Козьмы Минина и князя Пожарского, равно как и они сами, оставались в полном забвенип. Вывести их на свет Божий суждено было тому же, кто вывел и всю Россию на другую, широкую и светлую дорогу. 30 мая 1722 года в нижегородском Спасо-Преображенском соборе архиепископ Питирим служил обедню. На правом клиросе с певчими стоял мужчина гигантского роста, прекрасный собою. На вид ему было лет пятьдесят.
— Где похоронен Минин?—справился он по окончании литургии.
Место было показано.
— Здесь лежит спаситель отечества! — воскликнул он, пав ниц перед гробницей.
Конечно, то был Петр Великий. С этого времени началась слава Козьмы Минина, разумеется, и князя Пожарского, как неизменного его сподвижника...
Открытие и освящение памятника на Красной площади совершилось 20 февраля 1818 года, в присутствии всей царской фамилии и громадной толпы народа; войском, отдававшим честь памяти доблестных мужей, командовал сам Император Александр благословенный. Памятник исполнен по проекту нашего художника—скульптора Ивана Петровича Мартоса; колоссальные фигуры и барельефы отлиты также русским художником Екимовым.
Иван Петрович Мартос
На группу употреблено 1,350 пудов меди и олова; бронзы—более 1200 пудов. Группа, поставленная на возвышенном гранитном пьедестале, представляет Козьму Минина, стоящего перед больным князем Пожарским. Указывая на священный Кремль, вручая воеводе меч от лица отечества и щит с изображением Спасителя, нижегородский земец словно говорит:
«Поспешим спасти Москву и отечество!»...
Взоры сидящего на одре князя Пожарского обращены к небу; они как бы выражают молитву:
«Боже, Спаситель наш! Ополчи немощную руку мою и благослови начинание наше»!...
—Подножие памятника украшают две бронзовые выпуклые картины, барельефы; на одной, к площади,—нижегородские граждане сносят на площадь свое имущество и ведут своих сыновей для всеобщего вооружения; причем в виде отца, жертвующего двумя детьми, представлен сам знаменитый художник; на другой, к рядам,— бегство поляков из Кремля и преследование их нашими воинами. На лицевой стороне пьедестала надпись вызолоченными буквами:
«Гражданину Минину и князю Пожарскому, лета 1818».
Наш гениальный поэт, А. С. Пушкин, сам обессмертивший себя нерукотворным памятником, остался недоволен такою надписью.
«Во-первых, говорил он,— никакого Минина в России никогда не существовало, а был Козьма Минин или Минин-Сухорукий; во-вторых, слово «гражданин» не обозначает никакого определенного звания или состояния, как, например, звание «почетного гражданина»; и Пожарский, несмотря на свое княжество, был таким «же точно гражданином, как и Минин».
Замечание это совершенно справедливо. Но как бы там ни было, повторим вслед за знаменитым русским историком:
«Мир праху вашему, победоносные герои! Да носятся священные тени ваши над рядами российского воинства в часы лютейших битв с врагами! Да порождает отечество наше героев, вам подобных! Минут века, всесокрушающая рука времени разрушит ваш памятник, но слава подвигов ваших не умрет во веки!...»
В священном Кремле нашем непосредственно к Вознесенскому монастырю примыкает здание, сохранившее до наших дней необыкновенную простоту, сходство с домом частного владельца. Еще более низкое н скромное, в начале прошлого столетия, оно принадлежало знаменитому тогдашнему митрополиту московскому—Платону. Приобретенное затем, в 1817 году, Императором Александром I для семейства Великого Князя Николая Павловича, начав уже носить название Малого Николаевского дворца, до окончательной перестройки Большого Кремлевского оно постоянно служило местом пребывания для членов Императорской фамилии, во время посещения ими нашей Первопрестольной столицы.
Это скромное на вид здание, тем не менее, в глазах всякого истинно русского человека, особенно же москвича, представляет собой драгоценнейший чертог: в нем колыбель Царя-Освободителя, чьи славные деяния заняли великие страницы в нашей собственной и всемирной истории.
Комната в Николаевском Кремлевском дворце, где родился в Бозе почивающий Государь Император Александр II
После довольно суровой зимы, теплые и ясные весенние дни занялись над Первопрестольной столицей в апреле 1818 года. Радостное обновление природы совпало тогда с величайшим в христианском мире праздником—св. Пасхи. Толпы празднично разодетого народа высыпали на улицы, после, французского погрома мало-помалу приводимого в порядок города. В особенности же они собирались и разгуливали в Кремле, заглядывали по временам в окна Николаевского дворца, каждую минуту ожидая услышать из-за опущенных штор его радостную весть.
И вот 17 числа, в среду на Святой неделе, загудевший Иван Великий возвестил древней столице, а отсюда и всей необъятной Руси, что в ней явился на свет Божий новый гость мира — Великий Князь Александр Николаевич.
Тогда Кремль более, чем когда-либо, стал наполняться народом. И русский баян, будущий незабвенный воспитатель Великого Князя, в таких пророческих стихах приветствовал царственного Младенца:
На древней высоте Кремля,
В великий праздник Воскресенья,
Узрела Русская земля
Прекрасный день Его рожденья...
Да встретит Он обильный честью век,
Да славного участник славный будет!
Да на чреде высокой не забудет
Святейшего из званий—человек!...
(Продолжение следует).
С. Знаменский.
Еще по теме:
Москва в XIX веке (Исторический очерк) Введение
...............................
Москва в XIX веке (Исторический очерк). Лазаревский институт
Москва в XIX веке (Исторический очерк). Московский Городской манеж. Памятник Минину и князю Пожарскому
Москва в XIX веке (Исторический очерк). Село Косино
| 