Материал из газеты "Киевлянин" за январь 1917 год.

(начало)

Среди бушующего урагана войны только немногим государствам удалось противостоять этому влиянию и сохранить нейтралитет. К их числу принадлежат, главным образом, те, которым война не сулит впереди ничего, кроме невозградимых жертв и потерь. Но и эти немногие не в состоянии были оставаться беспристрастными зрителями мировой трагедии, потому, что в настоящее время интересы всех наций слишком тесно переплетаются между собою.

Соединенным Штатам война принесла небывалое обогащение, так как отдаленная заокеанская республика служила главным поставщиком воюющих держав и буквально изнемогала под бременем заказов. Впрочем, блестящее положение страны, наводненной приливом иностранного золота, систематически омрачалось германскими покушениями на жизнь ее граждан, на свободу ея труда и торговли, недостойным поведением американцев германского происхождения, усердно работавших во славу своей прежней родины, наконец, аккредитованных в Вашингтоне германских дипломатов, организаторов забастовок, заговоров и покушений. Их наглые посягательства неоднократно доводили взаимные отношения до крайней степени напряжения, когда разрыв дипломатических сношений и вооруженное столкновение казалось почти неизбежным. Но возмущенное чувство американского населения выливалось обыкновенно в дипломатической ноте, составленной президентом Вильсоном в крайне сдержанных и осторожных выражениях.

Ответы германского правительства, всегда туманные и неопределенные, приводили к бесконечной переписке, так что эта своеобразная бескровная дуэль перестала мало помалу волновать как зрителей, так и самих ее участников. Периодические колебания германо-американских отношений, то вызывавшие недоумения, то служившие благодарной темой для изощрения остроумия международной печати, продолжались до тень пор, пока не определилась окончательно американская политика мира во что бы то ни стало.

Она выразилась в победе на выборах Вудро Вильсона, убежденного сторонника этой политики, вполне соответствовавшей, по-видимому, общему настроению американского народа, поставившего свои торгашеские инстинкты выше вопросов права и чести. Она же вдохновила президента при составлении известной ноты, приглашавшей державы, если не заключить немедленный мир, то хотя подготовить почву для мирных переговоров. Эта бестактная нота, явно составленная под влиянием германских внушений, была отвергнута всеми союзниками с тем большим негодованием, что Вильсон в каком-то непонятном заблуждении не задумался приписать обоим противникам одни и те же взгляды на цели войны и задачи мира.

Наряду с Соединенными Штатами законные нарекания нередко вызывало поведение также и Швеции. Северные государства Дания, Норвегия и Швеция в истекшем году два раза посылали своих представителей в Копенгаген и Христианию на конференции с целью обсудить вопрос о том, какие меры должны быть признаны наиболее действительными для ограждения их нейтралитета от постоянных посягательств и для охраны их торговых интересов во время войны.

Но между тем как первые две в большинстве случаев искренно стремились идти навстречу пожеланиям держав согласия, касавшимся прекращения ввоза в Германию военной контрабанды, Швеция систематически вызывала сомнения своим двусмысленным поведением. Она охотно мирится с разбойничьими нападениями германских подводных лодок, отправляющих на дно ее торговые суда даже в территориальных водах и одновременно поднимает непонятный шум каждый раз, как ей предъявляются требования, необходимые для усиления английской блокады. Еще более прискорбной приходится признать двойственность ее поведения по отношению к России. Теплое участие шведского общества к русским инвалидам, возвращавшимся из тяжкого плена, вызвало в русских сердцах чувство самой искренней признательности.

Между тем шумная агитация шведских активистов, которые пол влиянием германских интриг старались разбудить шовинизм своих соотечественников, пугая их призраком фантастической русской опасности, не могла не набросить тени на эти чувства, начавшие было пускать глубокие корни в незлобивой русской душе. Богатую пищу для вредной пропаганды дало занятие русскими полками Аландских островов, облюбованных Германией для того, чтобы основать на них морскую базу для операций против русского побережья. К счастью, волнение, вызванное шведскими аппетитами, скоро улеглось, не нарушив доброго согласия между соседними нациями.

Несравненно более печальные плоды принесли германские происки в Греции. Король Константин и послушное ему правительство явили миру небывалую картину нарушения конституции и личной политики, шедшей вразрез с  лучшими традициями и идеалами греческого народа. Ослепленный гипнозом германской непобедимости, он изменил долгу чести перед Сербией, а затем быстро покатился по наклонной плоскости предательства и вероломства.

Вверенную ему судьбой страну он отдал на поток и разграбление болгарских орд, самоотверженную защиту родной земли он приравнял к преступной измене, трусливую сдачу крепостей вместе с оружием и боевыми запасами называл подвигом, заслуживающим поощрения и награды. Весь пресловутый нейтралитет Греции неизменно сводится к тому, что она раболепно служит германским интересам, немало не заботясь о том, какое впечатление это произведет на патриотические круги населения и державы согласия. Но измена своему народу и его идеалам не проходит даром. Болгарское вторжение, позорная сдача крепостей и добровольный уход из гарнизонов в германский плен вызвали бурю негодования среди лучших представителей нации. Венизелос в свое время спасший династию от полного крушения, решил спасти страну, хотя бы против воли ее короля.

На о. Крите образовалось временное правительство, призвавшее лучшие народные элементы под знамя борьбы за честь и независимость королевства. Организованная им национальная армия вскоре присоединилась к союзникам в Солуни, чтобы вместе с ними вступить на путь трудной, но славной борьбы. Вся страна распалась на два враждебные лагеря. Но и это не образумило тех, кто стоит у руля государственного корабля Греции. Их двоедушие и вероломство, предательские нападения из-за угла и непрерывная угроза тылу солунской армии вынудили, наконец, державы согласия признать законным правительство Венизелоса, объявить блокаду греческого побережья и предписать своим представителям покинуть Афины. Наступивший Новый Год знаменует для Греции перелом в ее государственной жизни.

Дальнейшее развитие событий докажет ей на чьей стороне право и правда, которые рано или поздно восторжествую и над насилием и ложью.

Потому что убедительной для нее является только сила. На чью же сторону склоняется она в данный момент? Армии держав согласия после каждой неудачи, как феникс из пепла, возрождались к новой жизни. Они доказали, что умеют не только с твердостью переносить испытания, но и почерпать в них новые силы для продолжения борьбы, что они крепче духом и нервами, чем германские.

Но армии его лишь плоть от плоти выставившей их в поле страны. Их стойкость, выносливость и доблесть служат наглядным доказательством, что теми же качествами обладает и весь народ, нераздельную часть которого они составляют. Одновременно с духовной мощью державы согласия воочию доказали, что они умеют накапливать и силы физические в виде миллионных армий, в изобилии снабженных всеми современными орудиями борьбы.

Когда Германия в своем высокомерии обнажила меч, ее противники не хотели войны. Они исчерпали все средства, чтобы избегнуть катастрофы.

Теперь когда Германия с ужасом начинает чувствовать приближение агонии и настойчиво ищет мира, они, напротив, страшатся его, как величайшего из бедствий, какое может постигнуть их родину.

До тех пор, пока Германия считает возможным играть роль торжествующего победителя, пока она предлагает мир как милость «побежденных», все ее шаги будут отвергнуты с тем же единодушием, как и ее последняя нота.

Усиленной агитацией ей, правда, не раз удавалось отравить атмосферу, вселяя сомнения и тревогу в общественное мнение в воюющих стран. Потребовались неоднократные официальные опровержения, чтобы рассеять зловещие тени, навеянные теми, для кого преждевременный мир составляет вопрос жизни и смерти, со своей обычной настойчивостью Германия, раз убедившись, что мир необходим ей немедленно, исчерпала все средства, чтобы достигнуть цели, так как каждый новый месяц войны угрожает сделать его условия невыносимо тяжкими и оскорбительными для ее непомерного самолюбия.

Она мобилизовала нейтральные страны -  Соединенные Штаты, Швейцарию, даже Китай—которые, прикрываясь высокопарными речами о человеколюбии и цивилизации явно стремились сыграть в руку нашим врагам. Но никакие силы не заставят державы согласия преждевременно  сложить оружие, в особенности теперь, когда, «перетерпев судеб удары» они закалились для дальнейшей борьбы. Они не боятся ни ее продолжительности, ни предстоящих, быть может, еще очень тяжких жертв. Мир будет властно продиктован ими, когда победа даст им на его право.

Порукой в этом служат слова приказа по армии и флоту Верховного Главнокомандующего, Государя Императора, слова, отныне исторические, не допускающие никаких оговорок или ложных толкований.

Голос Русского Царя не раздается напрасно. И мощный звук его, как эхо отозвавшийся во всех союзных странах, заупокойным звоном возвестит Германии и ее вассалам о приближении конца, одно предчувствий которого заставляет их трепетать и прибегать к заведомо непригодным средствам, чтобы отвратить от себя неумолимый приговор судьбы.

Е. П.

Еще по теме:

Итоги 1916 года. Иностранное обозрение

Итоги 1916 года. Иностранное обозрение (окончание)