Ровно 100 лет назад, 21 (08) сентября 1915 года, состоялся первый налет германских цеппелинов на Лондон.
Продолжаю публиковать материалы из газет и журналов того времени. Сегодня рассказ очевидца об этом налете.
Цеппелины над Лондоном
(Впечатления очевидца)
Немцам, наконец, удалось осуществить свою давнишнюю мечту и, при помощи цеппелинов, напасть на центр Лондона.
Как известно, идея нападения на Лондон при посредстве воздушного флота сделалась у немцев своего рода idee fiхе. Пробные налеты воздушных дредноутов производились ими систематично в течение всего года, при чем, постепенно суживался район их действий и цеппелины все ближе подлетали к Лондону.
Но город зорко охраняется сторожевыми эскадрами аэропланов, и многочисленные меры, принятые англичанами для встречи не прошенных гостей, до сих пор сказывались вполне действительными.
Пушки и пулеметы, расставленные в различных частях города; многочисленные прожекторы, целая система сторожевых постов на путях к столице, воспрещение зажигать огни как на улицах, так и в домах, не имеющих жалюзи, и другие меры —все это отклонило опасность. Немецкая затея не удавалась, все попытки претворить ее в действительность оканчивались неудачей, сопровождаясь нередко уронах в людях и машинах.
Так было до памятного дня 8 сентября.
В тот день я вернулся в 10 часов вечера домой, к знакомым, у которых остановился, в Вестенде, и мы мирно беседовали за русским самоваром, все о том же, что так дорого каждому русскому, хотя бы находящемуся в далекой чужбине.
Как всегда, Лондон был полон людьми. Жизнь била ключом. Полутемные улицы Сити, по которым я незадолго перед тем проезжал на империале автобуса, кипели веселой толпой, и без конца мчались бесчисленные автобусы, моторы и мотоциклетки. Театры и кинематографы, судя по толпе, стоявшей перед их дверьми, были битком набиты. Темнота относительная, конечно, ибо через каждый квартал горят фонари, прикрытые сверху темными колонками, придавали особый колорит этой сутолоке. Ничто не предвещало бури.
Как вдруг к нам в третий этаж с улицы поднялся гул, все возраставший и принявший, наконец, размеры невообразимой какофонии. Мы кинулись к окнам, а хозяин выбежал вниз. Через минуту он вернулся бегом, крича "Скорее, скорее вниз, цеппелины".
Мы разом бросились в первый этаж, а оттуда на улицу. Там творилось нечто невообразимое. Сразу какая-то невидимая рука потушила все фонари, и кругом царила черная мгла. А в этой мгле каким-то зловещим клубком переливалась охваченная паникой толпа, перемешавшаяся с автобусами, моторами и редкими ломовыми лошадьми. Бежали все, с криком, свистом, гиканьем. Там кто-то звал своих детей, здесь врывались в дома, а посреди этого невообразимого гвалта раздавалась беспрерывная стрельба из пушек, из 65 мест одновременно, как я потом узнал.
Толпой я был вынесен на ближайшую площадь и, когда я поднял голову, то увидел незабываемое зрелище. На безоблачном небе, перед тем сиявшем яркими звездами, я увидел лучи десятков прожекторов, направленных в одно место, а в фокусе их, на недосягаемой высоте, парила длинная сигара, ярко освещенная и как бы неподвижно стоявшая, на одном месте, как будто над Сити, судя по направлению. Так оно и было.
Грохот пушек не умолкал ни на минуту; казалось, все силы ада разразились над Лондоном. И посреди этого грохота ежеминутно раздавался особый звук, не похожий на другие—то разрывались немецкие бомбы. Как мы потом узнали, виденный мной цеппелин не был одиноким, еще два воздушных корабля орудовали на окраинах, откуда им не удалось попасть в центр.
Я оглянулся—толпа редела, шум в крики утихли. Еще минута, и все исчезли, кто куда. Люди оставили повозки, автобусы, где попало, кому не удалось скрыться в домах, устремились вниз в метрополитен, где опасности не было никакой. Стало жутко—кругом опустевшие улицы, покинутые автобусы и моторы, и канонада и взрывы бомб не прекращались. За то со всех сторон раздавались в придачу сирены пожарных: немецкие бомбы вызвали целый ряд пожаров, продолжавшихся добрую часть ночи.
Затем пальба прекратилась, стало тихо. Мы потихоньку стали выходить наверх. Прожекторов не было видать, за то все небо горело заревом многочисленных пожаров. Враг удалился. Все кинулись домой, с глухой тревогой за своих близких. Тревога, как оказалось, не была напрасной...
Лондон после налёта
Когда, на следующий день, рано утром, я отправился в Сити, куда полиция пропускала только лиц, имевших отношение к торгово-промышленному миру, я увидел тяжелое зрелище: вид массы домов без стекол, развороченных ворот, вырванных простенков, ям.
Как я уже говорил, цеппелинов было три. Объектом своим они наметили Сити, но туда прорвался лишь один, а остальные лавировали над окраинами, увиливая от погони высланных туда во след аэропланов. Свое злое дело они, однако, успели свершить. Десятки домов подожгли они на окраинах, убив более ста, по официальным данным, лиц, почти сплошь женщин и детей. Одна из бомб попала в автобус, переполненный народом, почти исключительно женщинами и детьми: от него остались колеса,—кучер и пассажиры все погибли.
В Сити немцы, очевидно, метили в английский банк и в почтамт, судя по количеству бомб, упавших в этом районе. Своей цели они, однако, не достигли. Правда, попав в пятиэтажный дом, сплошь занятый, как все дома в Сити, конторами. 15-ти пудовая бомба пробила все пять этажей, разрушив на всем пути все преграды и убив и ранив немало сторожей и артельщиков, все больше лиц, не годных к строевой службе. Однако, ни одна из бомб не попала в здание, имевшее хотя бы самое отдаленное отношение к военному ведомству и сборов. Одни лишь трупы мирных жителей, преимущественно женщин и детей, и немало пожаров, таковы были результаты налета.
Моральный эффект, столь сильный в первую минуту, на следующий день сменился неописуемым озлоблением. Трудно было узнать англичан, когда они говорили о предыдущей ночи. Жестокость и бессмысленность нападения заставила их задыхаться от злобы. Казалось бы, потопление "Лузитании" и "Арабика" должно было приучить их к методам противника. Тем не менее, всюду, где мне приходилось бывать, я слышал одно:
хоть двадцать лет воевать, но мы дойдем до конца.
Лондон прекрасно понимает, что за первой удачной попыткой могут последовать другие, и деятельно готовятся к этой перспективе. Меры против налетов увеличиваются. Уныния и страха нет, а лондонцы после первой паники довольно спокойно ждут событий.
Еще по теме:
Дирижабли на войне. Часть 1
Первая мировая война. Оружие. Цеппелины на войне
Первая мировая война. Цеппелины над Лондоном
Первая мировая война. Воздушный флот Германии
Первая мировая война. Оружие. Цеппелины, аэропланы-невидимки
|