По материалам периодической печати за июнь 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Восемнадцатое июня
Восемнадцатое июня, так или иначе, войдет в историю русской революции, как один из дней перелома.
Взаимное положение классов, их соотношение в борьбе друг с другом, их сила и особенности по сравнению с силой партий, — все это вскрылось в воскресной демонстрации так отчетливо, так ярко, так внушительно, что при всяком ходе и всяком темпе дальнейшего развития выигрыш сознательности и ясности остается гигантским.
Демонстрация развеяла в несколько часов, как горстку пыли, пустые речи о большевиках-заговорщиках и показала с непререкаемой наглядностью, что авангард трудящихся масс России, промышленный пролетариат столицы и ее войска, в подавляющем большинстве стоят за лозунги, всегда защищавшиеся нашей партией.
Мерная поступь рабочих и солдатских батальонов. Около полумиллиона демонстрантов. Единство дружного наступления. Единство вокруг лозунгов, среди которых гигантски преобладали: «вся власть Советам», «долой 10 министров-капиталистов», «ни сепаратного мира с немцами ни тайных договоров с англо-французскими капиталистами» и т. под. Ни у кого из видевших демонстрацию не осталось сомнения в победе этих лозунгов и среди организованного авангарда рабочих и солдатских масс в России.
Демонстрация 18 июня стала демонстрацией сил и политики революционного пролетариата, указывающего направление революции, указывающего выход из тупика. В этом гигантское историческое значение воскресной демонстрации, в этом ее отличие принципиальное от демонстраций в день похорон жертв революции и в день 1 мая. Тогда это было поголовное чествование первой победы революции и ее героев,—взгляд, брошенный народом назад на пройденный им наиболее быстро и наиболее успешно первый этап к свободе. Первое мая было праздником пожеланий и надежд, связанных с историей всемирного рабочего движения, с его идеалом мира и социализма.
Ни та ни другая демонстрация не задавались целью указать направление дальнейшего движения революция и не могли указывать его. Ни та ни другая не ставили перед массами и от имени масс конкретных, определенных, злободневных вопросов о том, куда и как должна пойти революция.
В этом смысле 18 июня было первой политической демонстрацией действия, разъяснением— не в книжке или в газете, а на улице, не через вождей, а через массы — разъяснением того, как разные классы действуют, хотят и будут действовать, чтобы вести революцию дальше.
Буржуазия попряталась. В мирной демонстрации, устроенной заведомым большинством народа, при свободе партийных лозунгов, при главной цели — выступление против контрреволюции, в такой демонстрации буржуазия отказалась участвовать. Оно и понятно. Буржуазия — это и есть контрреволюция. Она прячется от народа, она устраивает настоящие контрреволюционные заговоры против народа.
Партии, правящие теперь в России, партии эсеров и меньшевиков, наглядно показали себя в исторический день 18 июня как партии колебаний. Их лозунги выражали колебание, и за их лозунгами оказалось — явно, очевидно для всех — меньшинство. Стоять на месте, оставить пока все по-прежнему — вот что они советовали народу своими лозунгами, своими колебаниями. И народ чувствовал и они чувствовали, что это невозможно.
Довольно колебаний, — говорил авангард пролетариата, авангард рабочих и солдатских масс России.— Довольно колебаний. Политика доверия капиталистам, их правительству, их реформаторским потугам, их войне, их политике наступления, — эта политика безнадежна. Крах ее недалек. Крах ее неизбежен. Это будет крах и правящих партий эсеров и меньшевиков. Разруха надвигается все ближе. От нее нельзя спастись иначе, как революционными мерами стоящего у власти революционного класса.
Пусть народ порвет с политикой доверия капиталистам, пусть он окажет доверие революционному классу— пролетариату. В нем, и только в нем, источник силы. В нем—и только в нем—залог служения интересам большинства, интересам трудящихся и эксплуатируемых, задавленных войной и капиталом, способных победить войну и капитал!
Кризис неслыханных размеров надвинулся на Россию и на все человечество. Выход только в доверии самому организованному передовому отряду трудящихся и эксплуатируемых, в поддержке его политики.
Скоро ли будет понят народом этот урок и как он будет осуществлен, мы не знаем. Но мы твердо знаем, что вне этого урока выхода из тупика нет, что возможные колебания или зверства контрреволюции ничего не дадут.
Вне полного доверия народных масс своему руководителю-пролетариату выхода нет.
Н. Ленин
Улица 18 июня
«На улицу!»—мощно разнеслось по рабочим кварталам Петрограда.
Пролетарская и солдатская масса построилась в ряды и выкинула лозунги революционной социал-демократии.
Еще за несколько дней до демонстрации по казармам, фабрикам, заводам и пролетарским организациям горячо обсуждались лозунги, за какими идти. Делалась оценка момента, выковывалось сознание масс и на улице над головами более 300—400-тысячной пролетарской и солдатской массы реяли знамена с властными требованиями:
«Вся власть Совету Солдатских, Крестьянских и Батрацких (добавляли некоторые) Депутатов».
«Долой 10 министров-капиталистов».
«Контроль рабочих над производством»,
«Ни сепаратного мира с Вильгельмом ни тайных договоров с англофранцузскими капиталистами»,
«против политики наступления»,
«вооружение всего народа и рабочих прежде всего» и
«хлеба! мира! свободы!»
— мощно раздавалось на улице!
Много своеобразного бытового было выставлено на плакатах:
«Земля крестьянам, фабрики рабочим, монахов и буржуазию в окопы» —говорили плакаты солдат.
«Всех буржуев в окопы, кормильцев домой»—требовали солдатки.
«Фракционная борьба не мешает единой борьбе рабочего класса»,
«революционное знамя 1905 года» — заявляли рабочие.
«Товарищ, поторопись!»—говорил русский солдат на одном из плакатов немецкому.
Только 3—4 плаката говорили о «доверии Временному Правительству», за ними шли небольшие группки.
Дело не обошлось без инцидентов. Когда «Бунд», казаки и «Единство» со знаменами «Доверие Временному Правительству» вышли с Марсова Поля, то толпа, не участвовавшая в демонстрации, ринулась на эти знамена, знамена порвали... Вот, вот была готова вспыхнуть свалка... Но стройные колонны какого-то полка и завода с музыкой «Марсельезы» под большевистскими плакатами двинулись в беспорядочную разгоряченную массу. Это разрядило атмосферу. Подоспевший партийный автомобиль облегчил выход казакам с остатками знамен из толпы.
При входе на Марсово Поле на высоких столбах спущены 3 флага, средний: «Доверия Вр. Прав.», крайние— пустые. «Доверие» вызвало скептические насмешки манифестантов, но ряды проходили ... После демонстрации под флагом улица оказалась запруженной солдатами и рабочими.
— Кто вывесил флаг?
— Почему нет подписи организации?—кричали в толпе.
— Это флаг казенный,—вывесило Временное Правительство, это оно само себе выражает доверие, — пронеслось в толпе.
Выступил солдат с теми же вопросами и недоумениями.
— Долой флаг!—прокатилось в толпе.—Кто за долой?
Вся толпа подняла руки.
— Кто против? — поднялись 3 — 4 руки.
Флаг спускают. Аплодирующая толпа жадно хватается за концы флага. Флаг трещит. «Доверие» в один миг по кусочкам разлетается по толпе.
Андрей.
Воскресная манифестация
Либеральные и лжесоциалистические газеты не переполнены статьями на две «злобы дня»—манифестацию и наступление: обливают потоками желчи первую, восхваляют второе. Так тому и быть надлежит.
Но курьезны те противоречия, в которые впадает эта пресса, а из противоречий этих само собою выясняется истина.
Одна из этих газет находит, что манифестация была малочисленная; другая сообщает, что демонстрантов было свыше полумиллиона, третья констатирует, что «в течение шести часов подряд по всем главным артериям города носили знамена» («Новое Время»).
Ренегаты из тоже-социалистических газет говорят о полном провале демонстрации, другие с горечью рисуют, как «организованно и стройно развертывается шествие». («Русская Воля»).
Кто прав, кто искажает истину? Разберитесь между собою, почтеннейшие...
Если перейти на другой конец политического круга партий, то мы придем, конечно, к «Правде», в ея «Гром победы, раздавайся». «Правда» трубит победу:
"Демонстрация показала с непререкаемой наглядностью, что авангард трудящихся масс России, промышленный пролетариат столицы и ее войска в подавляющем большинстве стоят за лозунги, всегда защищавшийся нашей партией".
Что касается эсэров и меньшевиков, то, конечно,
«за их лозунгами оказалось—явно, очевидно для всех— меньшинство».
Что за беда, что та же «Правда» в той же самой статье утверждает, что
«партии, правящие теперь в России,—партии эс-эров и меньшевиков»:
очевидно, читателям «Правды» предоставляется самим связать концы с концами. «Правда» отмечает тот факт, что несколько знамен с «доверием правительству» демонстрантами было изорвано, но сама не высказывается, как она относится к такому проявлению терпимости к чужим мнениям.
«Новая Жизнь» называет это «возмутительными хулиганскими выходками»; в оценке самой манифестации газета во многом сходится с «Правдой».
"Если принять во внимание, что мы имели перед собой кадры организованной демократии, мобилизованные зовом Совета для политическаго действия, то нельзя не признать воскресной мирной манифестации, с сотнями тысяч участников не менее, а, пожалуй, еще более внушительной, чем две предыдущие.
Но она была не только грандиозна по размерам. Она была крайне показательна в смысле «подсчета сил» и характеристики настроений. Несомненно, что она подводит некоторые итоги, дает резюме нашему общему политическому положению и бросает свет на действительное соотношение сил революции.
Во всяком случае, большинство петербургского Совета, поскольку для него характерна резолюция 5-го мая, решительно разошлась с мнением организованного петербургского пролетариата и гарнизона.
При таких условиях воскресная манифестация, быть может, гораздо характернее и знаменательнее, чем это может казаться. Демократический Петербург, в качестве гегемона, поставленного волею судеб во главе революции, обнаружил свое отношение к очередной политической проблеме— проблеме власти. И от этой проблемы теперь отмахнуться уже нельзя. Столичная демократия дала свой отрицательный вотум существующему Правительству.
Нельзя не сделать вывода: данная политическая комбинация окончательно потеряла свою устойчивость, и положение должно быть разрешено в том или ином направлении".
Крайне любопытно, что с мнением «Правды» совпадает мнение... «Речи», которая, подводя итоги манифестации, говорит о
«нецелесообразности дальнейшего существования не оправдавшей себя правительственной комбинации».
Здесь проявился трогательный альянс в оценке политическаго положения большевиками и к.-д-ами,—альянс, который—мы в этом уверены — в дальнейшем будет проявляться еще чаще.
18 ИЮНЯ
И пришел день 18 июня...
На Соборной площади—весь трудовой Гельсингфорс. С высокой паперти площадь кажется залитой мощной волной; десятки тысяч в стройных колоннах, с оркестрами впереди. Совет депутатов в полном составе. Крестьянский союз, партийные комитеты, флотские экипажи, с „Республикой" во главе, армейские части и финские рабочие. „Долой министров-капиталистов!", „Вся власть Всероссийскому съезду!“ „Долой политику наступления!”
Не видать ни одного „доверия“ Временному правительству. Бедный совет, где оборонческое большинство не осмелилось вынести на площадь свое лакейство перед буржуазией! Совет украшен знаменем с нейтральным лозунгом: „Мир, земля, свобода!"
В 2 часа дня ударили оркестры, шелохнулись сотни знамен. Мощным строем тронулись колонны к Брунс-парку, к братским могилам. „Точно флотилия больших судов проплывает темной рекой под красными парусами заветных надежд"... Невиданный подъем! Единодушие революционной силы!
...На братском холме—представители партий. Вокруг плотным кольцом многие тысячи обнаживших головы людей. Тихо и печально оркестры играют похоронный марш.
С полным сознанием, что этот день наш, что наши слова переливаются в чистый металл революционного дерзания, говорит представитель большевиков:
— Мы пришли сегодня к этим могилам и обступаем их стальным кольцом—стальным венком революционного единения. И здесь, у могилы первых безвестных борцов революции, мы даем стальной, нерушимый обет—положим все силы, чтоб добиться полной победы пролетарской революции! Должно быть покончено с грабительской войной! Должно быть покончено с грабительским строем, вызвавшим грабительскую войну! Вся власть Всероссийскому совету! Да здравствует социализм!
Вновь бьют оркестры. Бьют поход... Вокзальная площадь запружена громадной толпой, гуще всего—у грузовика, с которого говорим мы... Да, с нами представители крестьянской бедноты. Олицетворение революционной диктатуры, уже созревшей в жизни!
Единогласно громадный митинг заявляет:
„Требуем немедленного удаления представителей буржуазии из правительства, передачи всей власти в руки Всероссийского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов; только объявив решительную борьбу буржуазии. Всероссийский совет обеспечит себе поддержку всего революционного народа, сможет вывести страну из разрухи и в кратчайший срок прекратить войну; требуем также немедленной передачи всей земли народу и полного запрещения всех сделок на землю; протестуем против расформирования революционных полков и заявляем, что готовы поддержать свои требования всеми средствами".
С таким же революционным подъемом прошли демонстрации 18 июня и Або и в Выборге.
Приходят вести о демонстрациях 18 июня в Питере, Москве, отовсюду.
...Вы не этого ожидали, бедные Либерданы! Оплеваны, замордованы ваши знамена, кой-где приподнятые на мгновенье. Под знамена большевиков потекли тысячи тысяч. Это день великого смотра сил назревшего нового порыва революции. Это день нашей предгрозовой, бодрой, уверенной переклички! Это наш день. Здесь уже предназначение Октября!
Антонов-Овсеенко, Владимир Александрович. В семнадцатом году.
ДЕМОНСТРАЦИЯ
На Невском 18 июня
Рабочие и воинские части
Идут единство показать,
Но праздный Невский не узнать —
Сегодня весь он в пролетарской власти.
Панельные покинув камни-плиты
Из-за опущенной от солнца шторы,
Как хищники народные и воры,
Глядят на флаги злобно паразиты.
И кровью вспоенная знать
Исчезла с Невского как тать.
Ив. Логинов.
Арест анархистов
18 июня толпою лиц, именовавших себя анархистами-коммунистами, были предъявлены начальнику одиночной петроградской тюрьмы требования об освобождении некоторых заключенных. Начальник тюрьмы подчинился угрозам, не оказав сопротивления, и освободил, по указанию анархистов, семь арестантов, в том числе обвиняемых в шпионстве—Мюллера, Микеладзе, провокатора Стрельченко, трех уголовных преступников и арестованного на фронте поруч. Хаустова. За это нарушение служебного долга временное правительство предписало начальника тюрьмы отрешить от должности, арестовать и предать суду.
Освобождение заключенных из "Крестов"
18 июня в Петрограде к зданию одиночной тюрьмы «Кресты» на Выборгской стороне подошла большая вооруженная толпа приблизительно в 1500 человек. В толпе участвовало много солдат гренадерского полка, также бывших с оружием. Толпа шла с черными анархистскими флагами и, остановившись у тюрьмы, потребовала, чтобы к ней вышел для переговоров тюремный начальник.
Выступившие вперед делегаты от толпы потребовали немедленного освобождения «политических» заключенных: известного поручика Хаустова, издателя «Окопной Правды», арестованного за подлоги Гусева, пользовавшегося удостоверением члена испол. ком-та с.-р. и с.-д., и Мюллера, недавно прибывшего из Германии и арестованного по подозрению в шпионстве. Делегаты толпы, назвавшись анархистами, предъявили бумагу с постановлением какого-то революционного комитета об освобождении перечисленных лиц.
Начальник тюрьмы пытался убедить толпу отказаться от своего требования, но это ни в чему не привело. Обращенная по телефону в Таврический дворец просьба о присылке к тюрьме войск результатов не дала. Из Таврическаго дворца начальнику тюрьмы сообщили, что к «Крестам» приедут немедленно члены испол. ком. Каменев и Венгеров. Оба эти лица вскоре прибыли на Выборгскую сторону, но им убедить толпу не удалось. Каменев и Венгеров вынуждены были уехать, так как со всех сторон раздавались угрозы по адресу членов исполнительного комитета.
Таким образом, выпущенными оказалась поручик Хаустов, числившийся за главным военным прокурором и содержавшийся под стражей по подозрению в шпионстве, Гусев, арестованный за то, что выдавал себя за члена испол. ком-та, по требованию делегатов 11-й армии, Рейн, содержавшийся в тюрьме за растрату товарищеских денег, Мюллер, приехавший из Германии и занимавшийся агитацией против «Займа свободы», а затем арестованный по требованию совета раб. и солд. деп. Платуха, дезертир числившийся за военным прокурором, Джаншалашвили, числившийся за контрразведкой и обвинявшийся в шпионстве и провокации, Стрельченко—провокатор, числившийся за прокурором судебной палаты. Освобождали заключенных— студент ин-та пут. сообщ. 3. Черняк, В. А. Рендель и С. Цурин, рядовой 6-й инженерн. дружины. «Д.»
Побег арестантов из пересыльной тюрьмы
18 июня из петроградской пересыльной тюрьмы бежало 468 уголовных арестантов. Одновременно из арестного дома убежало 60 арестантов.
Побег из пересыльной тюрьмы произошел во время обычного праздничного свидания заключенных с родственниками. Кто-то пустил провокационный слух, что к пересыльной тюрьме направляется громадная толпа для избиения содержащихся в ней арестантов. Арестанты, давя друг друга, бросились к выходам. Тюремная стража не препятствовала им разбегаться.
Когда арестанты из пересыльной тюрьмы пробегали мимо арестного дома, то они стали кричать содержащимся здесь, чтобы тоже те выходили на свободу. В арестном доме брожение началось еще с утра. Содержащиеся здесь требовали, чтобы их отпустили для участия в манифестации. Для успокоения арестованных к ним приезжал член исполн. ком-та, имевший с ними часовую беседу. При виде освобожденных каторжан заключенные в арестном доме снова заволновались и потребовали, чтобы их немедленно выпустили.
Одному из заключенных разрешили пройти к телефону для переговоров с исполнительным комитетом. В тот момент, когда для него приоткрыли дверь камеры, все заключенные навалились на нее, и таким образом освободились.
Арестанты, разбежавшиеся из пересыльной тюрьмы, частью были переловлены в районах вокзалов немедленно организованными облавами из воинских чинов, частью к вечеру начали сами возвращаться в тюрьму, боясь расправы населения. Удалось арестовать и многих из бежавших из арестного дома.
«Д.»
Еще по теме:
Революция. 1917 год. Предисловие
.............................................................................
Печать о большевистских выступлениях (июнь 1917 г.)
Съезды, конференции, совещания (начало июня 1917 г.)
К предстоящей манифестации 18 июня
Сегодня манифестация (18 июня 1917 г.)
Манифестация 18 июня 1917 г.
Наступление революционной армии (18 июня 1917 г.)
| 