По материалам периодической печати за октябрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

(Заседание 23 октября 1917 г.)

Ежедневное опаздывание членов Совета на заседания и непродуктивность их работ привела к тому, что на восьмом заседании, где разбирался лишь второй вопрос, председатель Совета И. Д. Авксентьев от имени старейшин предложил Членам Совета увеличить число заседании и постараться не опаздывать к их началу.

Предложение это было единогласно принято.

На самом деле члены Совета проявляют заметный абсентеизм к государственной работе. Влияет ли на них то, что через месяц с открытием Учредительного Собрания деятельность Совета прекратится, или то, что ярко сказавшаяся партийность в Совете мешает плодотворной работе, сказать трудно. Одно неизменно, что если работа пойдет тем же ходом, то к Учредительному Собранию будет обсуждено не больше четырех вопросов.

Вчерашнее заседание, как и все предыдущие, открылось при наполовину пустом зале. Однообразные и тягучие речи членов Совета Карелина и Янушкевича заставили многих членов углубиться в газеты, или уйти в кулуары и заняться там обменом мнений о предполагаемом выступлении большевиков.

Кто-то из членов Совета рассказывает, что у него есть достоверные данные, что 24-го большевики, не решаясь устроить вооруженную демонстрацию, постановили взять Петроград измором, закрыв воду и электричество.

После перерыва, с убедительной, спокойной, лишенной обычных в Совете, партийных выпадов, речью выступил Пешехонов.

К центру вчерашнего заседания - речи М. И. Скобелева зало значительно наполняется. В посольской ложе несколько представителей союзных держав, а в министерской - ряд членов Вр. Правительства.

От речи Скобелева ожидали многого, но эти ожидания остались тщетными. Даже партийные друзья Скобелева наградили его довольно жидкими аплодисментами.

Как русская пресса, так и заграничная, посвятила много внимания наказу русской демократий. Лучшие политики мира высказали о нем свое суждение и, увы, не в его пользу, поэтому чрезвычайно важно было знать точку зрения человека, который является официальным защитником этого наказа, на конференции.

Но, как это ни странно, М. И. Скобелев почти ничего не сказал в защиту наказа и даже не старался возражать его оппонентам. Новостью в его речи явилась только одно, что, по мнению Скобелева, русская демократия не расходится с французскими социалистами, да, что,— опять-таки по мнению оратора, - на конференцию могут ехать представителями разные люди с разными взглядами, но обязательно объединенные одной общей идеей стремления к возможно скорейшему заключению мира.

По отзыву большинства членов Совета, речь Скобелева не была достаточно убедительной.

Дальнейшие ораторы, в своих речах полемизировали больше с П. Н. Милюковым, чем говорили по существу вопроса.

Яркое впечатление оставила только речь члена Совета Соколова, процитировавшего, к недовольствию крайних левых, несколько строк из одной южной газеты.

К моменту выступления Министра иностранных дел М. И. Терещенко, в министерскую ложу входит в сопутствии адъютантов Министр-председатель А. Ф. Керенский, М. И. Терещенко говорит немного, избегая лишних фраз. Он отвечает по существу вопроса своим оппонентам. Говоря о конференции в Париже, он подчеркивает, что представители России на этой конференции должны чувствовать за своей спиной поддержку всей нации и только тогда они будут сильны.

На вопрос, заданный интернационалистом Мартовым, правда ли, что министр иностранных дел приказал задерживать русских эмигрантов, М. И. Терещенко высоко поднимает голову и громким голосом говорит:

Да, правда, я приказал не визировать паспорта русских эмигрантов, но только тех, которые возвращаются через Германию.

Фраза эта вызывает громкие рукоплескания всей правой стороны, центра и части леваго крыла. Сходит министр с кафедры под аплодисменты большинства.

После речи М. И. Терещенко начинается повальное бегство из залы членов Совета. Пустеют также министерская и посольская ложи.

Речь М. И. Терещенко

К концу заседания в ложе министров появляются члены Временного Правительства: министр председатель А. Ф. Керенский, министр иностранных дел М. И. Терещенко, министр торговли и промышленности А. И. Коновалов, С. Н. Прокопович и другие.
В дипломатической ложе появляются представители союзных нам держав.

Председатель объявляет:

— Слово принадлежит министру иностранных дел. (Слева кричат: в отставку, в отставку).

Министр иностранных дел начинает:

Возражения

— Мои возражения будут кратки. Первое возражение касается тех нападок, которые были сделаны на ведомство иностранных дел со времени революции. Здесь указывалось, что в ведомстве работают лица, которые не должны в нем состоять. Указывалось на общее направление работы ведомства и делались определенные упреки.

На эти определенные упреки я и хотел бы ответить, так как на общую формулировку, что ведомство ведет охранно-полицейскую работу, я считаю ответ ненужным, так как неправда эта известна и тому лицу, которое это говорило. (Шум, крики слева).

Что было заявлено в „Общем деле" Бурцева о том, что Гартинг Ландезен служит в министерстве иностранных дел, есть неправда. Он в ведомстве нигде не служит.

Об эмигрантах

Второе заявление было сделано о том, что министерством иностранных дел была направлена консулом бумага относительно того, чтобы направляемые в Россию эмигранты не были бы пацифистами.

Я должен спросить известно ли г. Цедербауму-Мартову, каким образом делается проверка вообще и кто в настоящее время указывает на возможность или желательность возвращения в Россию тех или других лиц.

Министр иностранных дел извещает о всех существенных изменениях в форме правления, причем по установившемуся международному положению, извещает об изменениях в исполнительной власти.

Русская революция происшедшая 27 февраля стала известной немедленно за границей, и с этого времени, заграничные правительства были поставлены в курс изменения форм правления в России. Поэтому я утверждаю, что в данном случае иностранные государства осведомлены о том, что русское правительство есть республиканское и все документы, которые имеются у них в руках написаны от населения Российской Республики и поэтому вопрос этот является чисто формальным недоразумением (Голос
слева: а лорд Сесиль, Голос справа: вам объяснили и довольно).

Временный Совет по предложению А. А. Булата принимает простую формулу перехода к очередным делам.

Затем по докладу Карелина-Штейнберга, принимается спешный вопрос об аресте членов земельных комитетов. Вопрос передается в комиссию по борьбе с анархией.

Еще по теме:

Открытие Демократического Совета (сентябрь 1917 г.)

В Совете Российской Республики (октябрь 1917 г.)

Предпарламентаризм (октябрь 1917 г.)

Керенский о современном положении армии (10 (23) октября 1917 г.)

В Совете Республики (11 (24) октября 1917 г.)

В Совете Российской Республики (12 (25) октября 1917 г.)

„Большой день“ в Совете Республики (16 октября 1917 г.)

В Совете Республики (20 октября 1917 г.)

В Совете Республики (23 октября 1917 г.)

В Совете Республики (24 октября 1917 г.)