К открытию заседаний Временного Совета Российской Республики (Предпарламента)

Группа старейшин

Сидят: Ф.И.Родичев, Н.Н.Кутлер, М.Е.Берзин, Н.В.Чайковский, М.М.Винавер, Н.Д.Авксентьев, М.В.Вишняк, М.А.Натансон, И.Н.Сахаров, Б.О.Богданов, С.А.Вайнштейн
Стоят: В.С.Сизиков, Р.А.Абрамович, Б.Д.Самсонов, В.Б.Чефранов, М.Е.Ферри и Е.Е.Горовой

Избранный председателем Временного Совета Российской Республики (Предпарламента) Н. Д. Авксентьев произносит вступительное слово

Группа земцев - членов Предпарламента

Открытие заседаний Временного Совета Российской Республики (Предпарламента) в Мариинском дворце 7 октября 1917 г.

Во Временном Совете Российской Республики (Предпарламенте)

Речь военного министра генерала А.И. Верховского

На председательском месте Н. Д. Авксентьев, по бокам его товарищи: справа - А.В. Пешехонов, слева - В.Н. Крохмаль. В ложе министров - верховный главнокомандующий и министр-председатель А.Ф. Керенский и начальник его штаба генерал Н.Н. Духонин.

Президиум Временного Совета Российской Республики (Предпарламента)

В центре председатель Н. Д. Авксентьев, рядом с ним товарищи председателя: справа - А.В. Пешехонов, слева - В.Н. Крохмаль и в.Д. Набоков; серетарь М.В. Вишняк, старший товарищ секретаря В.П. Чефранов

Предпарламентаризм

Политическое обозрение

Поистине злой рок тяготеет над русской революцией. Сначала она развивалась удивительно стройно и планомерно по самым совершенным образцам и на основании самых лучших книжек. Возглавленная Государственной Думой, поддержанная могучими демократическими организациями и без колебаний признанная всей страной, революция нуждалась только в оформлении, в узаконении ее Учредительным Собранием, избранным опять-таки на началах самого демократического избирательного права.

Путь, который нужно было пройти обширнейшему в мире государству от военного мятежа в столице до торжественного установления республиканской конституции, казался в первые месяцы революции таким легким и коротким. Восторженные и мало искушенные в государственных делах вожди революции серьезно верили, что, несмотря на войну, на привлечение к выборам армии, на женское избирательное право, Учредительное Собрание можно созвать к лету.

Скептики, рисковавшие говорить об августе или сентябре, считались мрачными пессимистами: сказать, что Учредительное Собрание возможно не ранее декабря, значило прослыть контрреволюционером. Но время шло, затруднения, связанные с созывом Учредительного Собрания, становились все более и более очевидными.

Подчиняясь давлению демократических элементов и вопреки заключению особого совещания, вырабатывавшего избирательный закон, Временное Правительство уже было назначило выборы, на 17-е сентября и открытие Учредительного Собрания на 30-е сентября. Но невыполнимость этих сроков была ясна всем и каждому, и, действительно, вскоре пришлось их отдалить, и выборы отложить до 12-го ноября, а открытие Учредительного Собрания до 28-го ноября. Благодаря медленному образованию органов местного самоуправления, на которых падает главная тяжесть работы по составлению избирательных списков, все-таки нет настоящей уверенности, чтобы хоть в этот срок удалось созвать правильно избранное и авторитетное в глазах населении Учредительное Собрание.

Между тем, пока момент окончательного утверждения в России демократическо-республиканского строя отодвигается все дальше и дальше, механика нашего временного государственного порядка постепенно расстраивается. 5-го мая окончился период правления буржуазного правительства, поддерживаемого „постольку—поскольку" органами „революционной демократии".

Открылась эра буржуазно-социалистической „коалиции". Но то, что называется у нас этим словом, очень мало похоже на коалиции, свойственные европейским парламентским странам. Там коалиционное правительство всегда опирается на коалицию партии и правильно избранном парламенте. У нас коалицию заключили представители так называемой „буржуазии", ведшие свой политический авторитет от Государственной Думы, и представители социалистических групп, за которыми стояли бесчисленные Советы.

Но демократия понемногу дискредитировала Государственную Думу и свела ее на нет, а влияние Советов, напротив, чрезвычайно разрослось и в ширь и в глубь. Естественным выводом из такого положения должна была бы явиться замена коалиционного правительства однородным, социалистическим или советским.

Однако перед этим выводом советская демократия останавливалась в нерешительности, и, в то время, как ее крайний большевистский фланг все громче требовал „всей власти Советам", центральное умеренное ядро Советов продолжало отстаивать идею коалиции. Это упорное пристрастие к коалиции объяснялось очень просто.

В данный момент „соотношение сил" в стране несомненно благоприятствовало революционной демократии, но более проницательные из социалистов отлично понимали его условность и непрочность. Для них было ясно, что настоящего большинства за ними в стране нет, что под взбаламученной поверхностью революционного моря в глубинах народных таятся еще какие-то другие силы, неведомые и грозные.

Именно поэтому они так цеплялись за коалицию с „буржуазией", именно поэтому, всячески понося крупнейшую из буржуазных партий, партию народной свободы, они упорно влекли ее в правительство, и когда ея представители бывали у власти, уличали их в „саботаже", а когда к.-д. уходили в отставку, предавали их анафеме за „дезертирство". Именно поэтому они, вышедшие из недр Советов и долгое время только в Советах видевшие проявление организованной народной воли, в конце концов пришли к идее коалиционного „предпарламента".

Идея образования при Временном Правительстве особого, тоже временного Государственного Совещания, носилась в воздухе уже давно. В мае проект создания такого совещательного учреждения серьезно обсуждался в московских общественных кругах. О нем начали говорить тогда, когда обнаружилась невозможность скорого созыва Учредительного Собрания. Но весною в Государственном Совещании—тогда еще не было пущено в оборот слово „предпарламент"—мечтали главным образом „буржуазные" элементы.

Революционная демократия не хотела признавать никакого авторитета, кроме авторитета всеобщего избирательного права, с высокомерием отвергала всякие „суррогаты" народного представительства и до созыва Учредительного Собрания допускала только существование Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Однако удержаться на этой позиции ей не удалось. Понемногу на местах начали возникать органы земского и городского самоуправлений, избранные всеобщим голосованием, то есть при участии и рабочих и солдат, и крестьян. С этими органами советской демократии пришлось серьезно считаться.

На Демократическом Совещании, созванном в Петрограде 14-го сентября, ряды демократии оказались расширенными и пополненными новыми дотоле невиданными в Советах людьми—земцами, городскими гласными, кооператорами. А когда снова зашла речь о необходимости создать при Временном Правительстве представительное учреждение с совещательным голосом, само собою вышло так, что, кроме представителей Советов, в него было решено включить и делегатов от органов самоуправления и — хотя и в искусственно сокращенном числе — „цензовую буржуазию".

В стороне от этого коалиционного „Временного Совета Российской Республики" остались только большевики, представители советской доктрины в ее первобытном виде. Их боевой лозунг по-прежнему — „вся власть Советам"; „полномочный орган" революционной России для них по-прежнему — „Всероссийский Съезд Рабочих и Солдатских Депутатов".

Но дело большевиков еще впереди, их съезд Советов соберется еще только 20-го октября. А пока что у нас будет наш „Временный Совет", наш „Предпарламент". Предпарламент— это живой символ нашей политической нищеты, это яркое воплощение наших революционных блужданий и разочарований. Из всех форм представительства мы получаем худшую, потому что члены предпарламента будут формально назначены Временным Правительством из числа предложенных ему кандидатов.

Как показывает история представительных учреждений, представительство с совещательным голосом есть безнадежная нелепость, а наш предпарламент должен быть только „совещанием" при правительстве. За месяц до выборов в Учредительное Собрание мы вступаем в полосу „предпарламентаризма" и тем самым показываем, что подлинной веры в настоящий парламентаризм у нас нет. Вместо чистейших продуктов совершеннейшего политического творчества мы питаемся скверными суррогатами, да и все наше революционное существование есть какое-то унылое и бездарное предсуществование.

Проф. К. Соколов.

Большевики и Временный Совет

10 (23) октября

Первое заседание Временного Совета Российской республики в общем прошло гладко, но вместе с тем и достаточно бесцветно. Ни очередная речь А. Ф. Керенского, ни ответная речь избранного председателем совета Н. Д. Авксентьева не дают оснований судить о направлении, которое могут принять работы нового учреждения.

Обе речи посвящены были оценке общего положения страны, обе речи подчеркивали необходимость возрождения боеспособности армии и борьбы с анархией, но ни та, ни другая речь не останавливались более определенно на вопросе о путях, которыми можно возродить дух армии и подавить все растущую анархию. Поэтому положительную программу совместной работы правительства и Временного Совета Российской республики вскроют лишь последующие заседания Совета. Пока же мы имеем лишь один достаточно яркий эпизод, которым ознаменовалось первое заседание Совета и который может иметь показательное значение для суждения о характере его будущих работ.

Таким эпизодом является выступление большевиков и их демонстративный уход из Совета, мотивированный в небольшой, но крайне резкой речи Троцкого. В этой речи были все обычные большевистские атрибуты. Тут фигурировали и «явные и тайные корниловцы», играющий руководящую роль, а буржуазные классы, поставившие себе целью «сорвать Учредительное Собрание», и «цензовые классы», провоцирующие крестьянское восстание, и «союзные империалисты», по указаниям которых продолжается война, и подготовка сдачи Петрограда временным правительством, которому придается эпитет «правительства народной измены», и т. д., и т. д.

Тут был, одним словом, подобран букет кричащих обвинений, наиболее слабого из которых было бы достаточно для низвержения временного правительства, если бы хоть одно из них было сколько-нибудь обосновано. Но о подобном обосновании лидер большевиков не заботился, и злостные клеветнические выпады против временного правительства были ему нужны лишь для того, чтобы заявить, что большевики не хотят иметь ничего общего с Советом.

Большевики ушли из Временного Совета. По существу подобное решение можно только приветствовать, так как от этого увеличиваются шансы на то, что Временный Совет уделит главное внимание спокойной деловой работе и не превратится в нудную и никому не нужную говорильню, какими стали многие собрания, где большевики распускают цветы своего демагогического красноречия.

Большевики резко порывают не только с временным правительством, не только с цензовыми элементами, но и с теми социалистическими группами, которые остаются на государственной точке зрения и для которых слова о родине не являются пустым звуком. И это опять- таки по существу могло бы быть очень хорошо, если бы мы не имели перед собой акта, так сказать, одностороннего.

Несомненно, что социализм государственный и патриотический, социализм, учитывающий реальные условия исторического момента и стоящие вместе с тем на точке зрения обороны страны, и большевистский авантюризм должны отмежеваться друг от друга. Но до сих пор отмежевание это происходило лишь с одной стороны. Большевики всячески открещивались от социалистов-государственников, последние же не находили в себе мужества порвать в свою очередь с большевиками и признать, что те являются такими же или даже худшими врагами родины, как самые заядлые, реакционеры.

Социалисты-государственники и оборонцы все время заигрывали с большевиками и не хотели порывать с ними ни при каких условиях, и этим они достигли только того, что большевистские лозунги, не встречавшие достаточно энергичного отпора, делали новые завоевания среди темной невежественной массы и по стране все шире разливалась погромная волна.

Разрыв с большевизмом и энергичная борьба с ним представляют главнейшую из очередных задач нашей внутренней жизни, и Временному Совету будет трудно избежать ее даже в том случае, если бы он хотел уклониться от ее разрешения.

Как в самом деле бороться с анархией, не порывая с большевиками самым решительным образом? Как восстанавливать боевой дух армии, не выступая столь же решительным образом против безответственной большевистской агитации? И от того, насколько социалистическая часть Временного Совета сумеет отмежеваться от большевизма, будет зависеть и то, сможет ли Совет сыграть какую-нибудь роль в деле оздоровления страны. Его задачи трудны. Но первым шагом к их решению должно быть точное определение того, с кем, можно идти по одной дороге к с кем пути резко расходятся.

С большевиками русской революции не по дороге.

Русские ведомости, № 231, 10 октября

Еще по теме:

Открытие Демократического Совета (сентябрь 1917 г.)

В Совете Российской Республики (октябрь 1917 г.)

Предпарламентаризм (октябрь 1917 г.)

Керенский о современном положении армии (10 (23) октября 1917 г.)

В Совете Республики (11 (24) октября 1917 г.)

В Совете Российской Республики (12 (25) октября 1917 г.)

„Большой день“ в Совете Республики (16 октября 1917 г.)

В Совете Республики (24 октября 1917 г.)