СОВЕТСКАЯ РЕСПУБЛИКА В БАВАРИИ

При изучении перспектив, открывающихся перед провозглашенной в Мюнхене в начале апреля советской республикой, нужно прежде всего поставить вопрос: как обстоит дело с организацией советов в Баварии?

Ясно, что провозглашение советской республики в главном городе страны только тогда имеет смысл, когда повсюду имеются уже местные органы, которые смогут и пожелают взять на себя осуществление захвата власти во всей стране. Другими словами, можно устранить ландтаг, его депутатов, его избирательные округа и его избирателей только тогда, когда на место него можно будет поставить работоспособный съезд советов и целый аппарат окружных, местных и фабричных советов.

В каком же положении находится все это в Баварии?

Первая попытка образовать в Баварии советское правительство, сделанная в Мюнхене в конце февраля, после убийства Эйснера, и те формы, в которые эта попытка вылилась, дают ясный ответ на этот вопрос. Образовавшийся в первые же дни из более радикально настроенных мюнхенских советов временный революционный центральный совет немедленно созвал съезд советов всей страны, который должен был вручить ему официальный мандат и тем самым сделать его высшим правительственным органом страны. Съезд советов, однако, отступил перед таким шагом, признав себя на это неправомочным (вернее—неспособным) и вновь созвал ландтаг.

Главными защитниками этого постановления, естественно, были представленные на съезде советов кайзер-социалисты. Оппортунистические соображения. которыми они обосновывали такую тактику, имели, однако, иные основания, чем позиция хотя бы северо германских шейдемановцев в вопросе о Национальном Собрании. Подлинные представители „демократической" идеологии в баварской социал-демократии были тогда устранены или временно изъяты: бывшие министры Ауэр, Гофман и Тим - благодаря разгону ландтага, мюнхенский профессиональный деятель Франц Шмидт— благодаря своему глубоко компрометирующему поведению на последних заседаниях мюнхенского рабочего совета.

Оставшиеся члены большинства на съезде советов в принципе были почти все согласны на введение системы советов, как формы государственной организации (это явилось результатом медленной, но упорно прогрессировавшей левой ориентации рабочих масс); голосовать за такую организацию помешала только „реально политическая" точка зрения на особенности экономической и социальной структуры Баварии, в виду которых они считали, что советское правительство там не удержится. Этот взгляд, который долгое время разделялся и большинством баварских независимых, не лишен был некоторых фактических оснований.

Бавария является по преимуществу земледельческой страной. И при том, в отличие от северо-восточной Германии, она является страной средне-крестьянского хозяйства. Крупные поместья, на которые, как в Пруссии, принуждены работать батраки и испольники, здесь также неизвестны, как жалкие, разоряющиеся мелкие крестьяне. Что же касается промышленности, то, например, Мюнхен,—крупнейший город страны,—насчитывает всего 6 или 7 больших фабрик, из которых ни одна по числу рабочих не может сравниться даже с более мелкими фабричными предприятиями промышленных центров северной Германии.

К этому еще присоединяется то обстоятельство, что в Мюнхене приток фабричных рабочих из деревни и отлив их в деревню является настолько сильным, как ни в каком другом городе Германии; это мешает созданию здесь оседлого пролетариата. Единственно в Нюрнберге с Фиртом и Аугсбургом, а также в некоторых мелких провинциальных городках, можно говорить о заметном преобладании фабричного пролетариата. С социальной точки зрения это означает прежде всего незначительное, мало заметное развитие классовых противоречий и вследствие этого отсутствие непосредственных импульсов к борьбе.

Эти фактические особенности экономической и социальной структуры Баварии нельзя упускать из виду; благодаря им поведение баварских представителей большинства становилось более опасным, чем поведение их северо-германских единомышленников, за оппортунистическими гримасами которых стоят голые факты страдающих и нищающих масс городского пролетариата и сельских батраков.

Несмотря на это, ход мысли баварских сторонников большинства столь же ложен, и сами они заметили бы это, если бы они умели мыслить, если бы они хоть немного были проникнуты революционностью, главное же— если бы они имели какое-либо представление об организационном принципе социальной революции нашей эпохи о советах.

Ибо слабое развитие классовых противоречий в Баварии, разумеется, только кажущееся, и в этой скрытой форме классовая борьба для рабочих является особенно опасной, так как победа буржуазии может, благодаря этому, найти себе опору в массах самих угнетенных и таким образом возникает опасность ее увековечения.

Именно для противодействия этому сторонники идеи классовой борьбы должны всеми средствами диалектической и практической пропаганды усиливать классовое сознание, должны пробуждать волю рабочих к борьбе за власть, должны создать для такого боевого фронта соответствующую политическую форму в виде советов,—организации чисто пролетарских слоев населения, с исключением всех остальных.    

Осторожные сторонники большинства на съезде советов были бы правы, если бы они сказали:

«мы против немедленного введения советской республики, так как у нас нет еще советов, которые могли бы поддержать ее“.

Действительно, в Баварии еще не существовало таких советов, которые сознательно отнеслись бы к своей подлинной задаче, к организации чисто пролетарских слоев населения в целях подготовки к захвату власти и его осуществления, которые соответственно этому организовались бы и проводили бы это начало в чистом виде. После того как в начале ноября отдельные революционные, т. е. не „избранные в надлежащем порядке" рабочие и солдатские советы организаторски сконцентрировали в Баварии революционное движение масс и тем самым помогли стать у власти правительству Эйснера, этот пример стал повсюду пробуждать смутное стремление к образованию „советов по русскому образцу".

Беда только в том, что о „русском образце" здесь не имели ни малейшего понятия и свернули поэтому в избитую колею демократического представительства, интересов. В средине декабря состоялись „правильные" перевыборы всех советов, согласно декрету, подписанному кайзер-социалистом Ауэром.

Декретированный им избирательный регламент - совершенно уничтожил политический и боевой характер советов. Наряду с представителями от фабричных предприятий, в советах заседали делегаты купеческих организаций и даже буржуазные профессора, в качестве представителей „умственных рабочих". Единственно революционным элементом в городских советах явились остатки первоначально назначенных революционных рабочих советов, которых не удалось устранить от сотрудничества.

В качестве задач для этих "советов" был поставлен только призрачный контроль над органами коммунального управления, да еще осуществление в большей или меньшей мере профессиональных функций. В течение целых пяти месяцев нигде не происходило перевыбора советов, в которых заседали большею частью старые служащие профессиональных союзов, а в сельских местностях земские служащие и т. п. В то время как в массах, благодаря экономическому гнету и деятельной пропаганде постепенно укоренявшейся во всей стране коммунистической партии Германии, непрерывно росли классовое сознание и воля к борьбе,—советы, вследствие отсутствия у них политических задач и неясности компетенции их исполнительных органов, начали терять всякий интерес к работе и превращались в такие же говорильни, какими прежде являлись парламенты.

Что представители таких советов, даже при наличности доброй воли, не могли решиться взять на себя создание советского правительства, другими словами, осуществление диктатуры пролетариата,— понятно и без дальнейших пояснений. Но этим же измеряется ценность первой прокламации баварской советской республики от 7 апреля: ввести советскую систему решились ведь те же самые люди, которые несколько недель перед этим руками и ногами отбивались от этой мысли.

Посмотрим, как это могло произойти. Хотя февральский съезд советов и постановил, в силу оппортунистических соображений, вновь созвать ландтаг, но все же он оказался в достаточной мере „революционным“, чтобы принять доклад, по которому ландтаг должен быть созван только на краткую сессию,единственная задача которой состояла в утверждении предложенного съездом советов состава министерств. Когда при дальнейшем течении событий ландтаг не пожелал подчиниться этому ограничению и, в расчете иа бессилие съезда и господствующие в его среде разногласия, отважился на изменение собственной властью состава министерства, тогда даже члены съезда советов, принадлежащие к сторонникам большинства, признали, что только „советская республика" может еще спасти „завоевания революции". И вот ландтагу не дают собраться и Баварию провозглашают „советской республикой".

С чисто формальной точки зрения этот шаг имел большое значение, так как можно было рассчитывать на поддержку советов всей страны, официальные представители которых стояли за такое решение. В действительности же значение этого шага было почти равно нулю. Коммунистические вожаки Мюнхена увидели это и отказали на этом основании в своем сотрудничестве. Но они видели еще кое что. Они сознавали, что застою в развитии советов противостояло все растущее радикализирование масс благодаря усиливающемуся гнету распадающегося дезорганизованного капиталистического хозяйства. Поэтому они могли бросить лозунг создания действительной системы советов с переходом всей власти исключительно в руки пролетариата. По-видимому, в Мюнхене им удалось, обойдя „советы", которые уже давно не являлись представителями пролетарских масс, вступить с последними в непосредственную и тесную связь и таким путем достигнуть действительной власти.

Конечно, это еще не означало успеха во всей стране. Коммунистическая партия еще не развилась здесь в такой мере, чтобы она могла повсюду заменить отсутствующие работоспособные советы. Нам придется, быть может, еще пережить момент, когда это многообещающее начинание будет опрокинуто „социалистическим“ правительством Гофмана при поддержке, быть может, тех товарищей, которые 7 апреля голосовали за „советское правительство". Но мы надеемся, что коммунистам при этом все же удастся спасти свою организацию и сохранить свою работоспособность. Они смогут оценить опыт этих дней борьбы и для них сохранится возможность прежде всего позаботиться о зерне будущего развития, о надлежащей организации советов.

Посредством неутомимой пропаганды, посредством выработки важнейших программных требований и ознакомления с ними всех пролетарских и полупролетарских слоев населения, посредством выявления и обострения классовых противоречий и укрепления воли к борьбе, наконец, посредством превращения советов в чисто классовые организации сознательного пролетариата и завоевания их коммунистами — посредством всех этих методов борьбы удастся подготовить такой момент для захвата власти, когда никакая сила в мире не сможет уже свергнуть организованное господство угнетаемых классов. Эти методы и в Баварии,—несмотря на ее „особую экономическую и социальную структуру",—поведут к поставленной цели.

Виктор РЁБИГ.

(Бавария).

От редакции:

Эта статья написана товарищем, приехавшим в Россию из Мюнхена до поражения советской власти в Баварии. Опасения товарища оправдались.

И тем не менее мы говорим: советская Бавария разбита—да здравствует советская Бавария!

Коммунистический интернационал : Орган Исполнительного Комитета Коммунистического интернационала. -  1919 №2