По материалам периодической печати за июнь 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Что делать?
ПЕТРОГРАД, 23 июня (6 июля).
Тревожное настроение в Петрограде продолжается. Подчеркиваем: в Петрограде да разве еще в ближайшей от него периферии. Это, конечно, не значит, что в «провинции» все благополучно, все спокойно. Далеко не спокойно, по всем линиям неблагополучно. На это закрывать глаза не следует— неумно и неполитично. Ибо смешно говорить о «благополучии» при наличности истомившей всю Россию продовольственной, финансовой и экономической разрухи, при наличности административной неразберихи на местах и организационного разброда как в городе, так и в деревне.
И все же, по сравнению с остальной Россией, Петроград представляет собою нечто исключительное. Он колышется из стороны в сторону, принимает противоречивые решения, нервничает, минутами даже впадает в истерию.
Мы совсем не склонны к панике, мы глубоко верим в здоровое революционное чутье широких демократических и, особенно, трудовых масс.
Мы ни на минуту не сомневаемся в том, что мертвые не воскресают, и что возврата к нашему позорному к преступному прошлому нет: слишком широко разлилось революционное пламя, слишком глубоко проник животворящий дух свободы! Но мы не Панглоссы, прекраснодушие в такие серьезные моменты мировой истории, как сейчас, считаем преступлением и потому открыто, без экивоков, не страшась qusi - революционных окриков, идущих в своей «левизне» левее здравого смысла, говорим:
Не шутите с огнем!
Вы боитесь контрреволюции — так не вызывайте стихийных «духов земли», могущих стать легко игрушкою в руках контрреволюции.
Вы хотите укрепить завоеванные позиции— так не расшатывайте сами их призывами к неорганизованным выступлениям явочного характера.
Вы хотите сплоченности всех подлинных сил революции—так не вносите яда отравы и разложения в сердца доверчивых масс, не апеллируйте к подсознательным стимулам их души, не сейте раздора, не потакайте амбициозности и самовлюбленности людей; лишь впервые выступающих на широкую дорогу революционного творчества, не ударяйтесь в демагогию и политический авантюризм и, главное, не клевещите.
Когда читаешь такие утверждения:
«доверие к эс-эрам и меньшевикам сбило народ с пути»,
«соцалистические министры пляшут под дудку капиталистов»,
«меньшевики и эс-эры повели массы к подчинению политике контрреволюционных буржуев»,
— когда слышишь эти голословно нелепые и—почему не сказать правды?—недобросовестные заявления, то невольно хочется спросить: что это—психоз, обусловленный параличом задерживающих центров и потому, естественно, безответственный, или своеобразная тактика фракционной борьбы, тактика, не считающаяся решительно ни с чем, кроме интересов своей колокольни?
Нам кажется, что тут есть, несомненно, достаточная доля и того, и другого. И поскольку приходится считаться в этом деле с «тактикой», постольку необходимо бороться с нею единственно верными, целесообразными средствами: систематическим и беспощадным разоблачением ее лживого естества.
Поскольку же мы имеем здесь дело с психозом «вожаков», надо предотвратить возможность превращения его в повальную психическую эпидемию. А для этого необходимо оздоровление атмосферы, способствующей распространению психической заразы.
Оздоровить же ее можно только одним: разумным и, главное, совершенно откровенным, безбоязненным словом убеждения. Нет ничего хуже страусовой политики, политики недомолвок и полумер. Мы стоим за доверие министрам - социалистам и за поддержку Временного Правительства в меру осуществления им совершенно определенных, продиктованных революцией, лозунгов. Этот наш лозунг стал исходным пунктом целого ряда противолозунгов.
И, надо согласиться, видно, тут и наша «ложка дегтю». Указывая своевременно на недочеты и ошибки в деятельности Правительства, настаивая на принятии им тех или иных спешных мер, мы лишь вырвем почву из-под ног наших друго-врагов. Идущия сейчас за ними массы, по большей части, мало сознательны и совсем не подготовлены для правильной ориентировки в сложных и запутанных вопросах экономической, внутренней и внешней политики. Их гнетет тяжелая действительность, и они, не будучи в состоянии докопаться до корней всей этой тяготы, направляют свой гнев по линии наименьшего разумения и кричат:
«Долой Временное Правительство!
И видя, что, предлагая поддерживать это Правительство, мы в тоже время как бы приглашаем воздерживаться и от критики его действий и мероприятий, они поворачиваются к нам тылом и идут за теми, кто сулит им «молочные реки в кисельных берегах» и взывает к немедленному осуществлению красивого лозунга: «вся власть—советам солдатских, рабочих и крестьянских депутатов!»
А, между тем, надо иметь смелость сказать этим массам прямо, без двусмысленных заигрывания с ними:
«молочные реки» с небес на землю не сваливаются, «кисельных берегов» кисельными действиями не завоюешь—нужна упорная, планомерная, организованная борьба для утверждения лозунга в революции, нужно единение, а не развал, нужны сплоченность, взаимное доверие, а не разброд и явочные импровизации, нужны спокойная уверенность в правоте своего дела и твердая воля к воле, а не шатание, революционный импрессионизм и истерика! Тогда—победа действительно останется за революцией; тогда никакие контрреволюционные подвохи и выпады никакого не только успеха, но и кредита иметь не будут.
А иначе, азартничанием да легкомысленно-преступными ставками «ва-банк» мы и сами скатимся в объятия реакции и Россию двинем назад...
Дело народа, № 82, 23 июня 1917 г.
Преступная пропаганда
Трудно понять, до каких же собственно пор явно преступная пропаганда большевиков и анархистов будет считаться только идейной пропагандой и на этой шаткой основе никакой каре не будет подлежать?
Трудно понять, до каких пор к людям, выступающим с проповедью грабежа, разбоя, насилия, будут применяться меры кротости и теория непротивления злу.
Эта теория может быть представляет некоторый интерес для кабинетных исследователей различных идейных учений, но поддерживать в государстве порядок, имея в активе только непротивление злу, нельзя. Граждане, вносящие государству налоги не идейными, а материальными ценностями, вправе требовать от государства не идейной, а настоящей защиты от разбоя и насилия над собой.
А большевики и анархисты уже давно уклонились от идейной проповеди к самому подлинному насилию.
В Ростове-на-Дону большевиками был сорван прекрасно налаженный "день займа свободы”. В этот день ожидали значительной подписки на заем, но были собраны гроши, потому что большевики сказали:
— Буржуазная затея! Не желаем поощрять буржуазную затею!
Часть местного гарнизона, принадлежащая к большевикам, в боевом снаряжении вышла из казарм и ликвидировала праздник, прекратив концерт и митинги. Ораторов, пропагандистов подписки на заем и лиц, пытавшихся выступать с протестом против большевистского насилия, солдаты арестовывали; члена исполнительного комитета союза увечных воинов избили прикладом. У банков расставили солдатские патрули:
— Ежели кто пожелает подписаться, того—не „пущать“.
У Гос. Банка была устроена арка займа; большевики уничтожили эту арку и посрывали все плакаты о займе, на которые государством затрачены народные деньги.
Ужели все это—только идейная пропаганда? Но тогда, что же называется насилием?
В Петрограде большевики и анархисты выпустили из тюрем 18-го июня свыше 600 преступников: мелких воров, крупных убийц, шпионов и т. п.
Это тоже идейная пропаганда анархизма? Но тогда что же называется активным выступлением?
Правда, за эту последнюю преступную гнусность на даче Дурново арестовано около 60 анархистов (в компании воров и шпионов), но вместо арестованных негодяев на дачу явилась шайка новых гнуснецов, и уже 19-го июня этой шайкой совершено было новое негодяйство: толпа анархистов набросилась на проезжавшего мимо дачи в автомобиле офицера и сопровождавшего его солдата и, угрожая револьверами, поволокла их на дачу. Здесь анархисты пытались учинить над своими жертвами самосуд; только вмешательство нескольких анархистов предотвратило убийство.
Жестоко избитых и раненых офицера и солдата анархисты отпустили только в седьмом часу вечера, затащив на дачу около трех часов.
Может быть, это тоже идейная пропаганда анархизма?
Только трех этих фактов— ростовского-на-Дону и петроградских с выпуском преступников и истязанием офицера и солдата — совершенно достаточно, чтоб объявить учение анархистов неприемлемым и для проповеди в России в данное время недопустимым.
Россия по вине тяжелой трехлетней войны стоит над пропастью, Россия льет благородную кровь своих сынов на фронтах, возможно ли допускать, чтобы какая-то гнусная банда уже не тевтонского, а домашнего производства толкала ее в пропасть в Ростове-на-Дону, в Петрограде и во всех других городах и там же лила кровь людей, нужных России, кровь, одной капли которой не стоит вся эта банда вместе с ея „пророками и вождями"?
Возможно ли длить этот развал анархизма и применять к борьбе с ним почти единственно теорию непротивления злу?
Мы переживаем безмерно тяжелое время, и сентиментальничать с негодяями в это тяжелое время решительно неумно...
М. Астахов.
"Московские Ведомости", № 133, 23 июня 1917 г.
Еще по теме:
Революция. 1917 год. Предисловие
.............................................................................
Боязнь большевистского влияния (июнь 1917 г.)
Спасайте Россию! (июнь 1917 г.)
К созыву Учредительного Собрания (июнь 1917 г.)
Расширение Москвы (июнь 1917 г.)
Революция. Что делать? (конец июня 1917 г.)
О большевиках (июнь 1917 г.)
| 