Революция. 1917 год. 2 апреля. Резолюция команды крейсера «Аврора» - 13 Апреля 2017 - Дневник

1) протестует против гнусных наветов буржуазной прессы на рабочий класс,

2) призывает С. Р. и С. Д. обратить свое внимание прежде всего на деятельность предпринимателей, акц. и банковских предприятий, где коренится отчасти причина экономической разрухи; главные же причины, понятно, лежат в нашем прошлом, оставившем нам в наследство: разруху, недостачу материалов, сырья и полное расстройство транспорта.

Товарищи рабочие, команда «Авроры» вполне доверяет рабочему классу в деле борьбы за народовластие, будучи уверены, что рабочие в столь тяжелое для страны время окажутся на высоте гражданского долга в борьбе за свободу и землю. Рабочий класс может всегда рассчитывать на поддержку революционного флота в борьбе с врагами внутри и извне. Команда приветствует С. Р. и С. Л. за его стремление к скорейшему окончанию братоубийственной войны на основе мира без аннексий, контрибуций и свободного самоопределения всех народов.

Настоящую резолюцию удостоверяет председатель Судового Комитета Кольцов.

Союзники и «союзники»

Мы не знаем, переданы ли по телеграфу — и если да, то переданы ли точно и полно—важнейшие заявления государственных деятелей Англии и Франции по поводу русской революции. Петроградское телеграфное агентство находится в руках октябристско-кадетского Временного Правительства, и до сих пор мы не имели еще случая убедиться в том, что оно обслуживает русскую печать вполне беспристрастно. Во всяком случае, если эти заявления и переданы были своевременно по телеграфу в Петроград, будет все же нелишним осветить их в особой статье — хотя бы она могла появиться в «Правде» только с значительным опозданием.

Мы не говорим уже о том, что все министры Англии, Франции, Италии, Соединенных Штатов считают чем-то само собой разумеющимся: революция в России сделана для того, чтобы продолжать еще с большим рвением войну. Господа западно-европейские плутократы, все поставившие на одну карту войны «до конца», обо всем на свете судят теперь под одним углом зрения: поможет ли это «нам» победить конкурента и получить больший кусок при разделе добычи.

Но как отнеслись они к вопросу о том, быть или не быть царизму в России? Как оценили они добровольное отречение Николая II?

Новый председатель французского совета министров, г. Рибо, в программной декларации, прочитанной в палате депутатов, сказал:

«С чувством г л у б о ч а й ш е г о в о л н е н и я следим мы за теми историческими событиями, о которых с таким красноречием говорил уважаемый председатель палаты. Мы восхищаемся поступком царя, который преклонился перед волей народа и принес ей в жертву прошлое гордой династии.

Ничего более прекрасного нельзя себе и представить. Тем более должны мы преклоняться перед этим шагом, что царь Николай II всегда был и является теперь и останется и впредь верным другом Франции (аплодисменты). Этот союз, который длился 25 лет, был нашей гарантией в мирное время. Царь Николай хотел этого союза и союза этого хотел его батюшка, и он исполнил волю отца с безусловной верностью.

Выразить ему (Николаю II) это уважение с высоты этой трибуны является нашим долгом» (оживленные аплодисменты).

Итак, Николай Кровавый «остается и впредь верным другом Франции». Не следует ли отсюда заключить, что в свою очередь и Франция — мы говорим, конечно, о буржуазной, правительствующей Франции—останется и впредь верным другом Николая Кровавого?

Если этот пассаж в речи Рибо, в которой заранее обдумано и тщательно взвешено каждое слово, имеет какой-либо смысл, то только один. В вежливой, чрезвычайно элегантной и изящной форме французские империалисты грозят либеральному Временному Правительству: если вы, господа Милюковы и Гучковы, не во всем будете следовать нашей указке, так помните—царь Николай «и впредь является верным другом Франции», и, если понадобится, мы можем поддержать его против вас.

В 1905—06 гг. французские финансисты уже раз спасли своего «верного друга» Николая II, давши ему денег, и помогли ему одолеть первую русскую революцию. Отчего же, в случае надобности, не сделать того же и в 1917 году?

Не менее характерна речь английского министра Бонар Лоу—представителя влиятельнейших кругов английского империализма, натравливающих Гучкова и К° против петроградских рабочих чуть ли не с первого дня революции.

Английское министерство дольше других выжидало со своим официальным заявлением по поводу русской революции. Когда выжидать дальше стало неудобным, Бонар Лоу выступил с речью, в которой сказал:

«Сейчас было бы еще слишком рано сказать, что всякая опасность в России миновала. Мы не имеем права судить или осуждать тех лиц, которые участвуют в правительстве союзной нам страны. Но я надеюсь, что мне позволено будет выразить сочувствие последнему царю, который, я хочу этому верить, был нашим верным союзником в течение 3 лет».

Рядом с систематическими угрозами по адресу тех, кто «потворствует» петроградским рабочим, это место в речи Бонар Лоу тоже имеет вполне определенный смысл. В замаскированной дипломатической форме магнаты английского капитала говорят Милюкову и Гучкову:

мы помогли вам захватить власть в России, но мы сделали это отнюдь не для того, чтобы дать «разнузданным» рабочим возможность устраивать импровизированные митинги в Таврическом дворце. Переворот нам нужен был для вятшего продолжения выгодной нам войны.

Контрреволюция против одержавшего первую победу русского народа идет не только от русских реакционеров, придавленных, но еще не раздавленных. Она идет также из Лондона и Парижа. Империалистические «союзники», до сих пор обделывавшие свои делишки с Николаем II и его министрами, согласны теперь мириться с Временным Правительством Львова—Гучкова. Но только на двух условиях:

1) миллионы русских рабочих и крестьян попрежнему должны проливать свою кровь за интересы кучки капиталистов;

2) русских рабочих и российскую демократию вообще необходимо скрутить сейчас же, дабы искры революционного пожара не могли перелететь из России во Францию и Англию...

Самым бесстыдным образом «союзная» печать выступает против каждой уступки, даже против каждого обещания, которые Гучковы—Милюковы под давлением Совета Рабочих Депутатов видят себя вынужденными сделать. Стоило только появиться известию о том, что Временное Правительство готово назначить выборы в Учредительное Собрание через 2 месяца, как влиятельнейший представитель французской буржуазии Клемансо поспешил заявить в своей газете:

«Последние известия показывают, что правительство готово уступить революционным партиям и назначить выборы через два месяца. Я мог бы только глубоко пожалеть о решении».

Русские рабочие должны это знать: против быстрого назначения выборов в Учредительное Собрание борются не только Гучковы и Львовы, но и «наши доблестные союзники».

Вопрос о назначении выборов в Российское Учредительное Собрание решают английские и французские миллионеры. И воля этих господ станет законом, если рабочие и солдаты не окажутся достаточно сильны, чтобы организованной силой подкрепить свои требования.

Слов нет: российскому пролетариату, свергшему царя Николая, нужны союзники для дальнейшего продолжения революционной борьбы. Но этими союзниками отнюдь не могут быть те, кого господа российские буржуа называют нашими «союзниками». Эти последние завтра же опять посадили бы на трон Николая II, если бы им показалось, что, благодаря этому, они смогут лучше осуществить свои империалистические цели в нынешней, с обеих сторон одинаково грабительской, войне.

Где же русским рабочим искать своих подлинных союзников? В рядах рабочих других стран, конечно!

Многие социалисты во Франции, в Германии, в Англии, в России изменили своему долгу и ратуют теперь за свою собственную буржуазию и свое собственное правительство. Но есть и другие. Есть и в Германии честные социалисты, которые вот уже 2 года борются против войны и против собственного правительства. Лучший представитель революционных социалистов в Германии — это товарищ Карл Либкнехт.
Скажут: но Либкнехт не имеет за собой всего рабочего класса, его сторонники составляют только ничтожное меньшинство!

Это не доказано. Еще за несколько дней до русской революции чуть ли не весь мир считал Николая II одним из самых сильных правителей в Европе, а решительных революционеров в России считали ничтожным меньшинством. Вчера это было так. А сегодня ?..

Массы одинаково задавлены и одинаково голодают во всех странах—во Франции, как и в Германии, в Италии, как и в Австрии. Всюду и везде массы проклинают войну и хотят ее окончания. Трескучим фразам о борьбе за «культуру» и «свободу», которую будто бы ведут современные империалистические правительства, больше не верят. Мира, хлеба, свободы—эти слова несутся из края в край по всей Европе—измученной, исстрадавшейся, голодающей. Сегодняшнее меньшинство завтра станет большинством. Только ребенок может думать, что и сама российская революция не окажет влияния на рабочих и солдат в других странах. Революция 1905 г. ускорила революцию в Греции, Персии, Китае, вызвала могучее движение за всеобщее избирательное право в Австрии. Но влияние, которое будет иметь революция 1917 года, окажется еще гораздо более грандиозным,— сомневаться в этом невозможно.

Кому-нибудь надо было начать. Великая честь этого почина принадлежит российскому пролетариату. Но, если мы хотим не только начать, по и продолжать и довести начатое до конца, мы должны себе сказать: пресловутые «союзники»—т. е. дельцы и воротилы англо-французского финансового капитала—нам не поддержка. Они поддерживают нас так же, как веревка «поддерживает» повешенного.

Нашими подлинными союзниками являются только рабочие-интернационалисты всех стран. Рука об руку с ними мы поведем Россию к полной демократии и выйдем на широкую дорогу борьбы за социализм.

Г. Зиновьев.

"Правда" 01 апреля 1917 г.

В дни Великой Революции в Москве

НАРОДНЫЕ МАНИФЕСТАЦИИ

В ПЕРВОЕ «СВОБОДНОЕ» ВОСКРЕСЕНЬЕ 12-го МАРТА

У Малого театра

Процессия клоуна В. Дурова.

На черном гробу, на котором сидит Дуров—надпись: «Старый режим»; рядом с Дуровым усажены фигуры Протопопова и Распутина; позади—клетка с воронами и надпись: «Темные силы».