Позорное бегство нашей армии (июль 1917 г.) - 26 Июля 2017 - Дневник

ПЕТРОГРАД. (10 июля). Объединенное заседание всероссийского центрального комитета совета рабочих и солдатских депутатов и исполнительного комитета всероссийского совета крестьянских депутатов приняло следующее воззвание к армии:

«Товарищи солдаты!

Одна из наших армий дрогнула, полки ее бежали перед неприятелем; часть фронта прорвана, и вглубь страны устремились полчища Вильгельма, неся с собою смерть и разрушение. На ком же лежит ответственность за этот позор? Ответственность падает на тех, кто расстраивал ряды армии, колебал ее дисциплину; ответственность—на тех, кто в минуту опасности ослушался боевого приказа, ответственность на тех, кто, вместо исполнения приказа, тратил время на бесплодные разговоры и споры. Многие из тех, кто покинули страну и в бегстве искали спасения, заплатили своею жизнью за ослушание, их скосил огонь неприятеля.

Товарищи солдаты!

Если этот кровавый урок ничему не научит вас, нет спасения России. Будет, довольно слов! Пришло время действовать без колебаний. Мы признали временное правительство спасения революции, мы признали за ним неограниченные полномочия, неограниченную власть. Его приказы да будут законом для всех, и кто ослушается приказа временного правительства в бою, тот изменник, и пощады изменникам и трусам не будет.

Товарищи солдаты! вам нужен прочный мир, вам нужна земля и воля, так знайте, что лишь упорной борьбой вы завоюете мир для России, для всех народов. Отступая перед войсками германского императора, вы лишитесь земли и воли, вы лишитесь мира. Победившие империалисты Германии заставят нас снова и снова воевать в защиту своих интересов.

Солдаты на фронте!

Пусть не будет среди вас ни предателей, ни трусов, пусть никто из вас не отступит ни на шаг перед врагом. Лишь один путь открыт для вас—путь вперед.

Солдаты в тылу!

Будьте готовы выступить все на фронт, на поддержку ваших братьев, покинутых и преданных бежавшими с позиций полками. Соберите все силы для борьбы за прочный мир, землю и волю. Без колебания, без страха, без гибельных споров исполняйте все боевые приказы: в минуту боя ослушание и колебание хуже предательства, в них ваша гибель и гибель России.

Товарищи солдаты!

На вас смотрят с надеждой Россия и трудящиеся всего мира. Гибель русской революции—гибель для всех. Соберите все мужество, стойкость и спасайте родину, спасайте революцию.

Тяжелые минуты

МОСКВА, 10 июля.

Непродолжительно было ликование, вызванное геройскими действиями войск генерала Корнилова. Взятие ими Калуща и высот на линии Блудники—Букашевцы блестяще завершило первый период галицкой операции. Восьмая армия получила возможность обойти правый фланг генерала Ботмера и уже начала делать захождение плечом. Казалось, что на этот раз русское оружие одержит решительную победу.

Однако, ожидания не оправдались. Передние ударные группы не были поддержаны частями ближнего тыла и, утомленные упорными боями, не могли защитить от противника самых важных участков. 8 июля они оставили Калущ, а через двое суток отошли от Блудников и Новицы. Выигранное охватывающее положение было утрачено, и фронт снова сделался прямолинейным — неблагоприятным для наступления. Австро-германцы, сосредоточив на реке Ломнице большие силы, повели настойчивые атаки и отняли у нас те укрепленные высоты, для взятия которых было принесено много жертв.

Такая неудача—тяжела. Но с нею можно было бы примириться, если бы она явилась результатом случайности или ошибок. Промахи командования приносят большой вред, но они—поправимы, если своевременно замечены. Отказ же резервов поддержать вступивших в бой товарищей делает операцию невозможной. Приходится, скрепя сердце отметить, что в галичском районе неприятель остановил наше наступление, и в настоящее время почти нет надежды не только возобновить натиск, но даже удержаться на р. Быстрице Золотвинской.

И в этом виноваты исключительно войска. Командный персонал был везде впереди и своим примером поддерживал порыв, насколько мог. Процент убитых офицеров красноречиво говорит об исполнении ими долга. Высшие начальники сделали все, что могли. По их адресу никто не в праве послать ни одного упрека.

События последних дней на Злочевском направлении усугубляют неудачу в долине реки Ломницы. Случившееся на фронт Пеняки—Гарбузов (в 18 и 10 верстах к северо-востоку от Кухары) сильно ухудшает тяжелую обстановку, в которую не по своей вине попали честные бойцы корпуса генерала Черемисова.

Мы не будем излагать позорную историю дней 6-8 июля. Она достаточно известна из официальных телеграмм. Самовольное оставление полками позиций, неисполнение боевых приказов, митинги в тылу, беспорядочное бегство и грабежи дезертиров — таковы элементы этого гнусного деяния. Верными долгу остались только кавалерийские части, некоторые гвардейские полки и казаки. Но, конечно, они не в состоянии задержать стремительного натиска австро-германцев, ведущих беспроигрышную игру.

Неприятельский штаб ударил именно в то место, где стояли распропагандированные дивизии. Не встречая сопротивления, австро-германцы в первый же день сделали с боем переход в 25 верст, превзойдя все нормы движений такого рода. Для нашего юго-западного фронта возникла серьезная опасность. Если враги прорвут все оборонительные линии,то получат возможность развить удар на сообщения волынского и южно-галицийского районов. Следствием этого будет глубокий отход наших войск на восток, и нельзя предсказать, где он остановится. Движение неприятельских колонн облегчается тем, что на их пути нет природных преград, могущих хотя бы замедлить стремительный разбег.

Удастся ли нам предотвратить надвигающуюся катастрофу?

Принявший командование юго-западным фронтом доблестный генерал Корнилов надеется на успех. Им уже приняты меры против трусов и изменников. Может быть, талантливый вождь и спасет положение. Но надо признать, что задача эта чрезвычайно трудна потому, что многие данные, необходимые для ее решения, лежат вне власти командующего.

Генерал Корнилов единственной причиной неудачи считает агитацию большевиков. На самом же деле тут действовали и другие факторы. Расшатывание дисциплины приказами, в роде пресловутого № 1, чрезмерная забота правительства о правах солдата, опасный эксперимент реорганизации армии в боевой обстановке сыграли весьма вредную роль. Втягивание войск в партийную борьбу довершило дело: разрушения всякой боевой готовности.

И теперь пришел час расплаты. Нам, без сомнения, снова придется потерять обширную территорию; нам придется понести крупный урон живой силы и лишиться многих боевых припасов.

Однако, если в народе появится патриотическое чувство, если тыл отрезвится и вспомнит наконец о войне, то отечество будет спасено. Конечно, первым этапом в этом деле должно быть предоставление избранному полководцу полной мощи. Ему должны будут беспрекословно подчиниться все русские. Без этого никакие старания министров и разных организаций не приблизят нас к успеху ни на один шаг.

Единоначалие есть краеугольный камень стратегии. Его не заменят никакие, самые искусные, композиции.
Пора серьезно подумать о восстановлении попранного принципа.

Получив истинную власть, верховный главнокомандующий сумеет исправить недостатки и одержать победу.

Если же нас не образумит даже и галицкий серьезный урок, тогда придется поставить крест на всех ожиданиях.

"Московские Ведомости", № 148, 11 июля 1917 г.

Виноваты ли?

Наши армии на юго-западном фронте продолжают свое позорное бегство. Противник уже расширил свой прорыв до 100 вер. и форсировал реку Серет у Микулице. Этим маневром он достиг двух целей. Русские войска в Галиции разделены на две части и теперь могут быть разбиты порознь. Для австро-германцев, все еще не сформировавших численного превосходства, такой успех особенно ценен. Действия против двух разрозненных групп, конечно, несравненно легче, чем против прочно спаянного фронта. Затем враги приобрели большие шансы на удачу обхода тарнопольского района с юга. Сообщения из армии говорят о принятии начальством самых решительных мер для ликвидации прорыва. Стратегическая сущность их неизвестна. Но мы думаем, что переход неприятелем р. Серета осложнил задачу очень сильно. Необходимы крупные и надежные подкрепления.

Стрельба по бегущим, без сомнения, способна отрезвить их. Но ведь боевой порядок разрушен, и приходится создавать новый. В этом и заключается весь ужас момента. Наше наступление на каком-либо другом участке фронта могло бы улучшить обстановку. Однако, события у Крево и юго-западнее Двинска показали, что на это рассчитывать не приходится. Русские армии обнищали тем, чем особенно были богаты. Их дух—иссяк. Прежде у них не было снарядов. Теперь нет доблести и чувства долга. Факты последних дней подтверждают это с неумолимой ясностью.

В грозный для России час в душе каждого гражданина невольно зарождается вопрос,—да кто же виноват в этом? Как могли герои превратиться в предателей родины?

Пока в официальных сообщениях причиною всех бед выставлена злонамеренная агитация. Она велась совершенно открыто. Литература большевиков и германского штаба доставлялась в окопы целыми тюками.

На митингах громко звучали преступные речи и обсуждались самые безумные проекты. Лица, претендующие на государственную роль и знакомые с военным делом только понаслышке, засыпали армию директивами и воззваниями.

Правительство, ложно поняв дисциплину, как рабство, отняло у офицеров власть и наделило солдат правами, подтачивающими главные основы организации вооруженной силы. Правда, эксперимент был необычаен. Он изумил всех военных людей Европы и Нового Света. Но необычайно и последовавшее затем поражение. История не знает такого примера. Были паники, были разгромы, были катастрофы. Но поворота кругом целых дивизий еще до начала боя не было. В этом смысле мы, действительно, показали образец реорганизации армии на демократических началах. Только, к сожалению, образец отрицательного свойства.

Ну, а что же делали в период разложения армии наши генералы?

Ведь они—не члены Совета рабочих и солдатских депутатов, с легким сердцем составляющие приказы вроде № 1. Они— специалисты дела.

Неужели они не видели, к чему ведут реформы? Или им были неизвестны действия большевиков?

Мы думаем, что осведомленность их в этом отношении не подлежит сомнению. А если так, то в чем выразилось их противодействие?

Правда, некоторые из них подали прошения об отставке. Но, как известно, только Алексеев и Гурко громко предупредили правительство о могущих быть последствиях. Прочие не воспользовались свободой печати и не заявили протеста. Поэтому голоса двух доблестных вождей остались одинокими и не повлияли на ход разрушения. Удивительно, что безмолвны были и генералы, выгнанные из армии министрами и солдатами. Никто из них не счел долгом осветить положение вещей и поведать народу о грозящей опасности. Мы предвидим их оправдания. Они скажут, что не хотели оглашать сведений, стоящих на пороге военной тайны. Но все знают, что тайны не было. В газетах каждый день излагались многие факты новой жизни войск. А немцы и австрийцы ходили даже к нам в гости. Секретов не было. Но не было и авторитетной критики. А она, может быть, предохранила бы нас от беды.

Теперь же назойливо звучат вопросы: почему генералы своевременно не сказали своего веского слова? Почему они оставались пассивными при виде разрушения того, чему посвятили свою жизнь?

Л. Брасалов.

"Московские Ведомости", № 150, 13 июля 1917 г.

Москва, 13 июля

Трагические события на фронте приковали к себе все наше трепетное внимание.
С бесконечным волнением развертываем мы газетные листы, которые беспощадно вещают нам о прорыве не только нашего стратегического фронта, но и фронта революционного.

Полки наши бесстыдно бегут и открывают полчищам Вильгельма легкий доступ не только на территорию российского государства, но и на территорию революционных завоеваний. Ведь для нас было ясно всегда, что победа Гинденбурга несет России контрреволюцию. Если не контрреволюцию с восстановлением Николая II, то, во всяком случае, с историческим воссозданием Кавеньяка или Тьера. Снова и снова безжалостно будут расстреливаться рабочие массы, массы трудовой демократии. И то, что революция завоевала, что казалось нам уже неотъемлемым достоянием русской демократии, мы весьма легко можем потерять.

И исторический узурпатор прав, добываемых революцией,—буржуазия, она, конечно, сумеет использовать панический ужас, могущий каждую минуту овладеть народной массой.

Вот почему мы так предостерегали наших политически близоруких соседей слева—большевиков от пропаганды в армии тех безответственных лозунгов, которые неизбежно ведут к разложению боеспособности фронта.

Но напрасны были наши предостережения: анархо-большевистская пропаганда в тесном контакте с жандармами и уголовными разрушила фронт, и лавины немецких войск обрушились на русскую революцию. День за днем теряем мы то одно, то другое революционное достижение. Потери эти—сейчас необходимы; мы верим еще, что смелой ампутацией зараженных гнилостностью отдельных частей организма мы спасем еще целое, мы предупредим катастрофу, грозящую потопить в крови все приобретения демократии.

Новое Правительство облечено диктаторскими полномочиями. Диктатура чужда нашей революционной мысли, мы ее не хотели, мы всегда видели в диктатуре начало крушения революции. Но сейчас мы вынуждены прибегнуть к диктатуре. Попытаемся же, повинуясь велением Нового Правительства, спасти революцию. А для этого полная поддержка Правительства, поддержка не за страх, а за совесть.

Сейчас последняя карта поставлена на ставку, и, если она будет бита, завоевания демократии погибли.

"Труд", № 97, 13 июля

Еще по теме:

Революция. 1917 год. Предисловие

.............................................................................

Объявление самостоятельности Финляндии (6 июля 1917 г.)

По фронту с А. Ф. Керенским (июль 1917 г.)

Правительственный кризис (июль 1917 г.)

События в Петрограде. 5 июля 1917 г.

Бунт и предательство (июль 1917 г.)

К события в Петрограде 3-5 июля 1917 г.