По материалам периодической печати за июль 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Бунт и предательство
Москва 6 июля (19 июля).
Вооруженное восстание в Петрограде подавлено. «Подавлено» впрочем, может быть, не совсем подходящее в данном случае слово, потому что восстание не столько разбилось о сопротивление оставшихся верными временному правительству войск, сколько угасло естественным путем вследствие внутреннего бессилия. Брошенных большевиками лозунгов оказалось достаточно, чтобы вызвать крупные беспорядки и кровопролитие на улицах столицы, но эти лозунги бессильны создать организованное движение.
Какой в самом деле могут иметь смысл требования удаления «буржуазных» министров из временного правительства, когда из него только что ушли министры, принадлежащие к к.-д. партии?
На чем может базироваться требование о передаче всей власти в руки советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, когда эти самые советы до сих пор сами настойчиво отказывались от такой полноты власти?
При подобных условиях вызванное в Петрограде движение не могло, в сущности говоря, выдвинуть определенных политических требований и не могло вылиться в какую-либо иную форму, кроме хаотических уличных беспорядков.
Нечего и говорить, что эти беспорядки никоим образом не могли служить задачам революции и ее углубления, как бы кто эти задачи ни понимал. Единственно, кому эти беспорядки выгодны, это—врагам России, с которыми она ведет войну. Мелкая дезорганизация внутри страны, всякий беспорядок в тылу является тяжелым ударом по фронту и ослабляет боевую мощь нашей армии.
Анархия внутри России прежде всего на руку Германии, и в обществе давно уже имелись определенные подозрения относительно связи анархической пропагандой с немецкими влияниями.
Теперь эти подозрения получают веское подтверждение. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов признал необходимым назначить расследование о деятельности некоторых большевиков.
Да и могло ли быть иначе, раз выносятся смертные приговоры А. Ф. Керенскому, по-видимому в том, что ему удалось организовать удачное наступление на фронте. Только явный друг или агент Германии мог желать смерти революционному военному министру, а ведь смертный приговор А. Ф. Керенскому—не выдумка, а подлинный факт.
Верная служба - честный счет
Некто в черном. - Благоволите получить и расписаться, херр Ленин... Тридцать, сполна!
Разоблачения относительно связи большевистской агитации с немецкими деньгами несомненно должны отрезвляюще подействовать на те элементы, которые искренно шли за большевиками, не подозревая о том, куда их толкают бескорыстные и корыстные агенты Германии.
Но этих разоблачений одних еще недостаточно для того, чтобы предотвратить возможность повторения событии, только что пережитых в Петрограде. Всякая агитация имеет успех лишь в том случае, если для нее имеется надлежащая почва, и агитация большевиков не представляет в этом отношении исключения. Несомненно и она находит такую почву в настроении масс, и несомненно также, что эта почва в значительной мере питалась бессилием правительства, его неумением заговорить властным языком и вести определенную линию поведения.
Пора колебаний, пора деклараций прошла, и необходимо действовать со всей той твердостью, которая приличествует действительно революционному правительству, выражающему волю народа. С немецкими друзьями и агентами разговоры должны быть коротки, и по отношению к ним неуместны товарищеские увещевания.
Но само собою разумеется, что твердость правительства должна выражаться не только по отношению к большевикам и инициаторам уличных беспорядков, а и по отношению ко всем другим группам, стремящимся самочинно добиться удовлетворения своих стремлений, не дожидаясь решения тех или других вопросов организованной волей народа в лице Учредительного Собрания. Анархию создают не одни большевики, а все те, кто не умеют подчинить своих частных интересов общегосударственным требованиям, и временное правительство должно быть твердым по всему фронту.
Русские Ведомости № 152, 6 июля
Петроградские события
ПЕТРОГРАД. (6 июля). Утром 6 июля очищены опорные пункты бунтовщиков. Сборная команда из частей петроградского гарнизона под начальством помощника главнокомандующего Козьмина заняла дворец Кшесинской (главный штаб большевиков и некоторых военных организаций), где войскам не было оказано никакого сопротивления, ибо обитатели дворца очистили его еще ночью.
Во дворце найдено много винтовок и взрывчатых веществ. Для охраны дворца поставлен караул. Затем войска отправились к Петропавловской крепости, частью занятой бунтовщиками. После непродолжительной перестрелки, обошедшейся без кровопролития, бунтовщики сдались. Войска заняли крепость в 12 ч. дня.
В крепость прибыл главнокомандующий петроградского военного округа генерал Половцев. Во время подсчета сданного бунтовщиками оружия в крепость явилась делегация от бунтовщиков, засевших на Васильевском острове (главный район деятельности большевиков) и заявила о сдаче всего их отряда и о подчинении воле временного правительства и совета рабочих и солдатских депутатов.
Отклики
В "Речи" помещено письмо члена петроградского совета рабочих и солдатских депутатов Андрея Соболева. Останавливаясь на вопросе, кем было подготовлено петроградское движение, автор пишет:
„Несомненно, что выступление вооруженных воинских частей и рабочих 3-го июля было подготовлено заранее и приурочено ко дню заседаний рабочей секции, созванного по настоянию большевиков.
Это подтверждается рядом фактов: предупрежденной во время попыткой такой же демонстрации 10-го июля; объявленным „Правдами" решением „завоевать" петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, „в первую очередь“ его рабочую секцию, так как в солдатской секции большевистское влияние несравненно слабее; подготовительными шагами к исполнению этого решения:— дней 6 тому назад обе „Правды" напечатали проект борьбы с контрреволюцией, на принятии коего подлежало настаивать на собранном для того экстренном заседании рабочей секции, затем в пятничном номере „Правды" появилось сообщение о назначении этого экстренного заседания на минувшую субботу 1-го июля, причем все большевики и объединенцы обязывались явиться на это заседание под угрозой замены их в совете другими большевиками (надо отметить, что ни в одной другой газете не было объявления о субботнем заседании), и, наконец, в воскресном номере „Правды" предупреждали, с теми же угрозами по адресу большевиков абсентеистов, что заседание рабочей секции перенесено на понедельник; при входе в зал, действительно, все большевики и объединенцы должны были расписаться на особом листе, и об этой их обязанности напоминалось и в зале заседания.
Все эти факты показывают, что большевики решили 3-го июля реально "завоевывать" рабочую секцию,—и с сознанием этого каждый шел на заседание".
В самом заседании не было речи о том, что большевики подготовляли выступление.
„И однако помимо приведенных фактов уже самое поведении большевиков должно было подсказать другое; появление всех лидеров — Зиновьева, Каменева, Троцкого, Рязанова и др.,—подтверждало важность заседания, а их речи после перерыва, в течение которого получились сведения о выступлении полков, уличали их и торжествующим тоном, и всем содержанием, еле сдерживавшимся в рамках приличия.
В речах Каменева, Троцкого, Рязанова, Зиновьева явно преувеличивалось значение происходящего. С трибуны Таврического дворца они рисовали картины чуть ли не поголовного восстания, пытаясь почти историческими выкриками создать повышенное настроение и навязать секции свое решение.
Их тактика встретила отпор со стороны Либера, Вайнштейна, Каплана, Войтинского, подчеркивавших, что факты большевиками извращаются, что немногие выступившие полки демонстрируют далеко не в полном составе (из Гренадерского полка около 800 человек), что на Путиловском заводе, где выступал Каплан, настроение вовсе не так непримиримо, хотя рабочие стоят собранные с 3 часов, голодные, и не знают, куда им идти; что павловцы выступили, получив бумажку от пулеметчиков о выступлении в 5 часов, на заводе „Промет", по словам Чернова, были отправлены в комиссариат явившиеся подстрекатели—представители воинских частей, находящихся в руках большевиков,—похоже ли это на „стихийное народное движение" и имеет ли оно приписывающиеся ему большевиками размеры?"
Указав на то, что тактика большевиков во время заседания рабочей секции вызвала протест даже со стороны их ближайших друзей-интернационалистов, автор заканчивает:
„На основании всех приведенных фактов, разговоров с другими членами совета, разговоров с рабочими и солдатами, твердо убежден в том, что это вооруженное движение подготовлено большевиками, и тогда к ним должно быть отнесено постановление исполнительного комитета об „изменниках делу революции".
Пусть на них падет и, может быть пролитая русскими русская кровь в дни борьбы с внешним врагом, и все могущие произойти отсюда последствия, грозящие России в этот критический момент ее истории всем худшим, — не дай Бог,—гибелью.
Надо это твердо сознать и сделать из этого соответствующие выводы".
«Власть Народа» останавливается на резолюции московской организации р. с.-д. партии, настаивающей на том, - что петроградские события развивались независимо и без участия какой-либо политической революционной партии. Газета спрашивает:
„Что это? Прикрытие? Разве все поведение „Правды" и „Социал-Демократа" вся эта вооруженная демонстрация 10-го июня, все выкрики, все призывы к свержению временного правительства—не участие в подготовке движения 4-го июля?
Разве приветствия, открыто посылаемые большевистской организацией кронштадтской республике,—не подготовка событий 4-го июля?
Разве телеграмма Зиновьева пулеметчикам, опубликованная в „Правде" 2-го июля, не указывает на тесную связь этих пулеметчиков с вожаками большевизма?
Разве прибывшие в полном вооружении для участия в бунте кронштадтцы не пошли тотчас же за благословением ко дворцу Кшесинской?
И разве не Ленин их благословил?
Да что вообще значит вся агитация большевиков о „взятии советами рабочих депутатов всей власти", как не подготовка к событиям 4-го июля?
Большевистская организация, а вовсе не ее отдельные члены, все время участвовала в подготовке восстания, в агитации против временного правительства и против наступающей армии".
Но орган московских большевиков «Социал-Демократ» упорно открещивается от этих невольно напрашивающихся выводов. Автор передовой статьи пишет:
„Последние уличные события в Петербурге были в значительной степени неожиданностью для руководящих кругов, нашей партии в Москве. - Все известия, которые к нам поступали из Петербурга, сводились к одному: Центр нашей партии принимает все меры к предупреждению уличных выступлений; партийным агитаторам все время приходится в районах играть роль „пожарной кишки", расхолаживающей боевое настроение в районах".
В действиях солдат пулеметного полка, распропагандированных большевиками, в захватах ими автомобилей и беспорядочной стрельбе из них по улицам города «Социал-Демократ» видит вмешательство темных сил, стремящихся
„внести смуту и использовать движение для контрреволюционных целей (может быть, и в целях английского или германского правительства)".
Переходя от защиты к нападению, орган большевиков так заканчивает статью:
„Все крики о попытке большевистского восстания или заговора представляют собой обычный провокаторский, лживый прием борьбы против нас“.
Петроградское «Дело Народа» печатает два документа, характеризующие отношение большевиков к событиям в Петрограде. Воззвания выборгского районного комитета и центрального комитета партии призывали 4-го июля рабочих и солдат принять участие в мирной и организованной демонстрации.
Орган социалистов-революционеров сопровождает эти документы следующими комментариями:
„В тот самый момент, когда у ворот Таврического дворца один за другим проходят вооруженные отряды, напирая на двери, пытаясь проникнуть в зал заседаний, требуя, чтобы центр. ком. всеросс. сов. взял власть в свои руки; в то время, как вооруженные группы пулеметчиков разъезжают, постреливая направо и налево; в то время, как уже льется кровь, — в этот самый момент большевики решили, что пришло их время. Самое время действовать,—о, конечно, законно и мирно!
Они находят это время самым удобным, чтобы звать к „мирной" и „организованной" демонстрации!
Мы отвечаем им громко перед лицом всей страны: что это: помешательство, тупость или просто лицемерие и издевательство над нами?
В такие моменты тревоги, чреватые гражданской войной и кровопролитием, советы р. и с. д. всегда давали один простой и категорический лозунг: никаких демонстраций!
Большевики именно в этот момент кричат своим: „На улицы!"
Неуместная безнаказанность
Центральный исполнительный комитет советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов заключил соглашение с большевиками, в силу которого никто за происшедшие события в Петрограде 3-го, 4-го и 5-го июля никакой ответственности не несет.
Сообщение это на первый взгляд предоставляется совершенно неправдоподобным, и ему трудно было бы поверить, но оно напечатано в «Известиях Московского Совета Рабочих Депутатов>, и потому не приходится сомневаться в его истинности.
В течение двух дней в Петрограде происходил бунт, на улицах проливалась кровь, производились насилия над личностью и захваты имущества, разносились плакаты со смертным приговором военному министру А. Ф. Керенскому, был арестован министр земледелия В. М. Чернов,—и все это должно остаться безнаказанным. Судебные власти еще не поспели произвести расследования, не указали главных виновников преступления, но выяснили истинных мотивов, руководивших ими, и тем не менее уже теперь выносится решение, что преступление, кем бы и во имя чего оно ни было совершено, должно остаться безнаказанным.
И это решение выносится в тот самый момент, когда появились определенные указания на связь лидеров большевизма с Германией и на роль немецких денег в подготовке петроградских событий. Пусть эти указания нуждаются еще в дальнейшей проверке,—расследование, разумеется, необходимо,—но обещать уже теперь, не дожидаясь результатов расследования, полную безнаказанность за мятежные выступления, могущие быть на пользу только врагам родины, это— нечто совсем недопустимое.
Восстание 3-го июля—не первая попытка большевиков добиться насильственным путем осуществления их стремлений. Все прежние попытки оставались безнаказанными, и это обстоятельство лишь вселяло мужество в сердца большевиков и анархистов, придавало им бодрость для еще более решительных выступлений.
Апрельское кровопролитие, июньская попытка вооруженных демонстраций, история с дачей Дурново и дворцом Кшесинской,—все это благополучно сходило с рук, обещано прощение и за восстание 3-го июля.
Какая же может быть гарантия в том, что попытка подобного восстания не повторится, что через несколько недель большевики и анархисты, собравшись с силами, вновь не выйдут на улицу с оружием в руках и не произведут нового, еще большего кровопролития, с тем, чтобы вновь быть отпущенными с миром. На словах все говорят о необходимости поддержания порядка, даже не просто порядка, а революционного порядка, а на деле обнаруживается полная терпимость к самой разнузданной анархии. Ведь петроградские события не представляют чего-либо совершенно исключительного, одновременно с ними шли солдатские бунты в Нижнем-Новгороде, Киеве, Ельце и других городах, волна анархии все больше заливает Россию, и никаких мер для борьбы с нею не принимается.
Постановление центрального исполнительного комитета парализует деятельность временного правительства, лишает его возможности бороться даже с самыми грубыми нарушениями государственного порядка и безопасности, а при бессилии правительства анархия будет все расти и шириться.
Положение осложняется какими-то непонятными колебаниями правительства по вопросу об оглашении документов, компрометирующих лидеров большевизма. Сперва некоторые данные по этому вопросу были выданы представителям печати, но затем правительство приняло меры к тому, чтобы эти данные не получили огласки, что впрочем не было вполне достаточно. Сверх того в печать проникли сведения, будто министр юстиции И. Н. Переверзев хотел опубликовать документ, доставленный контрразведкой и компрометирующий Ленина и Козловского, временное правительство на это согласилось, но затем двое из министров, Н. В. Некрасов и М. И. Терещенко, под давлением исполнительного комитета совета рабочих и солдатских депутатов настояли на отмене решения об опубликовании документа.
В результате по требованию исполнительного комитета министр юстиции должен был выйти в отставку. В этой истории очень много неясного, но она уже получила широкую огласку и, разумеется, не может не посеять тревоги среди общества. На нее должен быть пролит свет, и по этому вопросу должно немедленно последовать правительственное сообщение, которое не оставляло бы ничего недосказанного и невыясненного.
Дело идет о слишком важных вопросах, и страна вправе требовать, чтобы ей была сказана вся правда без каких бы то ни было недомолвок. А одновременно временное правительство, не считаясь с соглашением исполнительного комитета, должно взяться за энергичное расследование событий 3-го июля и воздать должное их виновникам. Этого требуют и достоинство власти, и интересы государства.
КРИЗИС ВЛАСТИ
Бойня
Вновь хищник проклятый кровавый,
Орел державный многоглавый,
Россию бросил в смертный бой, —
А цель? — все та ж - «захват», «разбой».
* * *
Как при царе «блаженном» паны
Забили с жаром в барабан...
Над пролетариатом всех стран
Справляют тризну вновь тираны.
* * *
Буржуазия, шейдеманы,
Народной кровью торгаши,
Раскрыв бездонные карманы,
Уже считают барыши.
* * *
Быть может, юную свободу
В крови утопят «господа».
Так нет же! Русскому народу
Не быть рабом уж никогда!
* * *
Уж формы новые готовы,
А старый строй прогнил в конец;
Вчерашний раб — народ-творец —
Отбросил навсегда оковы.
Зап. Возд. б-на солдат Б. Ганцев.
Еще по теме:
Революция. 1917 год. Предисловие
.............................................................................
Правительственный кризис (июль 1917 г.)
События в Петрограде. 5 июля 1917 г.
Позорное бегство нашей армии (июль 1917 г.)
К события в Петрограде 3-5 июля 1917 г.
Бунт и предательство (июль 1917 г.)
Сибирская печать о предателях. Часть 1 (июль 1917 г.)
| 