Подтелков в Новочеркасске. Часть 2 - 21 Января 2019 - Дневник

Лейб-гвардии атаманский полк, Лейб-гвардии казачий полк, 6 донская казачья батарея, 44 донской казачий полк, 32 донская казачья батарея, 14 отдельная сотня, 28 донской казачий полк, 28 донская казачья батарея, 12 донская казачья батарея, 12 донской казачий полк, 29 донской казачий полк, 13 донская казачья батарея, Каменская местная команда, 10 донской казачий полк (не весь), 27 донской казачий полк, 2 донской казачий пеший батальон, 2 запасный полк, 8 донской казачий полк, 43 донской казачий полк.

После этого идет обмен мнениями и вопросы. Большинство вопросов предлагается Подтелкову А. М. Калединым и М. П. Богаевским. Первым спрашивает войсковой атаман.

— Признаете ли вы власть совета народных комиссаров?

Подтелков отвечает:

—Это может сказать лишь весь народ,

а Кривошлыков добавляет:

— Казаки не потерпят такого органа, в который входят представители партии народной свободы. Мы—казаки—и управление у нас должно быть наше—казачье.
— Как понимать вас, когда во главе совета стоят Бронштейн, Нахамкес и им подобные?—спрашивает А. М. Каледин.
— Бронштейну, Нахамкесу и другим доверила Россия. Мы не можем препятствовать ей.
— Будете ли иметь с ними сношения?
— Да.

Подтелков поясняет:

— Мы не считаемся с лицами, считаемся с идеей.
— На пользу ли народа работает совет народных комиссаров?—задает вопрос один из членов правительства.

Подтелков улыбается и не отвечает.

— Что общего у вас, казаков, с теми, кто ведет наступление на донскую землю, идет против казаков, против нашего казачьего самоуправления?
— Ничего. Мы казаки, а не большевики. Мы хотим ввести казачье самоуправление, а не партийное.
— Вам, вероятно, уже известно, что на четвертое февраля созывается войсковой круг. Члены на этот круг будут переизбраны. Согласны ли вы на взаимный контроль при выборах? - спрашивает А. М. Каледин.
— Нет. Если вас будет меньшинство, мы вам диктуем свою волю,—отвечает Подтелков.
— Но, ведь, это насилие?..
— Да.
— Признаете ли вы войсковой круг? -спрашивает М. П. Богаевский.
— Постольку, поскольку... Областной военно-революционный комитет созовет съезд представителей от населения. Он будет работать под контролем всех воинских частей. Если съезд нас не удовлетворит, мы его не признаем,—отвечает Подтелков.
— Кто же будет судьею?—спрашивает Каледин.
— Народ,—гордо отвечает Подтелков.
— Он будет судить вас?
— Да.
— Какой же это будет судья, если вы можете его и не признать?..
Не ожидавший такого вопроса Подтелков смотрит на Кривошлыкова и затем отвечает:
— Мы берем власть для того, чтобы правильно прошли выборы.

Кривошлыков добавляет:

— Мы признаем власть народа.
— Нам надо договориться, каким, образом созвать съезд неказачьяго населения и войсковой круг. Народные представители все разберут и устроят. До 4 февраля не далеко,—спрашивает Боссе.
— Наше требование—передайте власть военно-революционному комитету. Ждать нечего... если войсковое правительство стоит за мирное разрешение вопроса,—перебивает Боссе Лагутин.

М. П. Богаевский:

—Значит?..

Лагутин:

— Надо объявить во всеобщее сведение о переходе власти к военно-революционному комитету. Ждать две с половиною недели нельзя. Народ ужасно наполнился гневом.

Г. И. Карев (член правительства):

— Неужели наступающие большевики не подождут две с половиною недели? Нет, здесь что-то другое, за вашими спинами стоят или царицынские или воронежские большевики...

Прапорщик Огрызков (председатель областного военного комитета):

— Ни у кого нет мысли не признавать власти народа. Товарищ Кудинов, я вас освободил, когда вы везли большевистскую литературу. А, меж тем, вы говорите, что вы не большевики, а казаки. У вас есть Стульцев. В "Борьбе" он пишет от 9 января,— „чтобы войсковое правительство было смещено, чтобы и Голубов был смещен". Если вы честны, то вы тоже должны сложить свои полномочия. Я вам говорю:—немедленно слагайте свои полномочия!
(Аплодисменты публики).

Подтелков:

— Военный комитет — не революционный орган. От него части отказались. Граждане аплодисментов ему не дадут. (Подтелков подчеркивает слово „граждане", намекая, что аплодирующая публика не доросла до „граждан").

С. Г Елатонцев (член правительства):

—Вы казаки, и мы —казаки. Кто прав из нас покажет будущее. Вы полагаете, что передача вам власти спасет Дон от гражданской войны. А дальше что? Подумали ли вы о том? Сюда ворвется большевизм, и от Дона останется гладкое место. Вы напрасно отрекаетесь от большевиков. Все шло из Петрограда. Там захвачены большевиками банки. Деньги шли и идут на гражданскую войну. Совет народных комиссаров ведет ее. Заключено перемирие.

Что же это? Конец войне? Нет, мир на фронте, а война здесь. Декреты Ленина—не народные. Около него нет народа, там кучка проходимцев. О земле большевики пишут: мы вам землю отдадим. Чью землю? Вашу казачью. Кто ведет гражданскую войну? — Большевики. Кто на свободе? —Курлов и К°. Кто в тюрьмах? — Все старые революционеры. Вы говорите, что прекратите гражданскую войну. А потом? Будут применяться немецкие декреты. „Национализация банков", „все достояние народа"...

— А немцы скупают наши фабрики и заводы. Дон пойдет к полной анархии. Насмарку пойдут все завоевания революции. Немецкая линия ведет советскую Россию. Немцам нужен наш уголь. Вы заблуждаетесь, считая, что, идя на поводу у большевиков, вы ведете Дон к счастью. Нет. Мы не должны передавать вам власть. Вы не народные избранники. Но, повторяю, во имя счастья казачества мы должны договориться. Мы должны сделать это сами, казаки, без большевистской указки.

Лагутин:

— Вы аплодировали Огрызкову за то, что он звал казаков на казаков. Надо немедленно объединить казаков и крестьян.

В. Н. Светозаров (член правительства):

— В Каменской настроение военно-революционного комитета было несколько иное, чем здесь. Мне казалось, в требованиях комитета имеется много пунктов, по которым мы могли бы сговориться. Теперь ультимативные требования уже другие. Подтелков говорил, что все—от народной темноты, это—корень зла. Мы согласились на одном—самим устраивать жизнь на Дону.

Сегодня я слышу: «законов мы не признаем». Опомнитесь. Подумайте, какое мы время переживаем. Мы здесь говорим о власти, а под Таганрогом гремят пушки. Вам уже указывалось, что хлеб и уголь не вывозятся. Должны же вы, наконец, в этом убедиться. Так давайте же скажем царицынским большевикам:—„пропустите хлеб в голодающие Хоперский и Усть-Медведицкий округа".

Волю народа мы так же, как и вы, признаем. Скажут —и подчинимся. Вот через две недели собирается войсковой круг и съезд не казачьяго населения. Прекратим разговоры о власти на две недели. Скажет народ, что прав военно-революционный комитет—честь ему и слава. А если скажет, что мы правы—ну что же, придется вам уступить. Я бы временно все ваши требования оставил до будущего. А теперь поедемте в Таганрог и остановим там гражданскую войну.

Пусть хоперцы скажут нам спасибо за то, что мы дадим им завтра хлеб; пусть замолкнут выстрелы в Таганроге. И мы спокойно соберем круг и съезд. Неужели за две недели изменится дело? Мое предложение: прекратим разговоры о власти до 4 февраля, прекратим гражданскую войну.

Б. Н. Уланов (член правительства):

— Мы не верим тому, чтобы казаки, образовавши военно-революционный комитет, силою двинулись на центр казачества. Мы не верим тому, чтобы казаки пошли против казаков. Не верим, чтобы казаки требовали нашей отставки. Разве мы можем сами отказаться от исполнения возложенных на нас войсковым кругом обязанностей? Нет, сделать мы этого не можем. Вы думаете, что, предъявляя нам ультиматум, вы выражаете самые радикальные, самые правильные требования? Нет, крайние партии никогда не были выразителями общего мнения. Это только авангарды мысли.

Еще по теме:

Подтелков в Новочеркасске. Часть 1

Подтелков в Новочеркасске. Часть 2

Подтелков в Новочеркасске. Часть 3

Подтелков в Новочеркасске. Часть 4

Два казака. Подтелков. Часть 1.

Два казака. Подтелков. Часть 2.

Люди Тихого Дона. Портрет Подтелкова

Люди Тихого Дона. Автобиография Подтелкова

Смерть Подтелкова

Донская волна 1918 №27