Жизнь наших врачей в германском плену
Военный врач, взятый немцами в плен, при исполнении своих святых обязанностей, вместе с ранеными, которым он оказывал помощь, рассказал писателю М. Пришвину, что он с другими нашими пленными врачами пережил за пятнадцать месяцев пребывания в германском плену, из которого теперь возвращен полнейшим инвалидом.
Приводим из «Речи» этот характерный рассказ:
«Взяли нас в начале войны в Пруссии, и мы тогда верили в силу женевской конвенции: я не думал, что меня, врача, могут взять в плен.
Но, когда факт совершился и мы германскому офицеру сказали о женевской конвенции, он вынул револьвер: «Вот где женевская конвенция».
Мы были смущены цинизмом офицера, но он нас не понял и любезно успокоил: «Мой револьвер не заряжен!». Офицер не знал, что некоторые из нас, если бы заранее знали, предпочли бы плену умереть, выпустив пули из своих докторских наганов».
О том, как живут пленные, и как их «устраивают» на жизнь, он рассказывает подробности, затмевающие все то, что мы, русские люди, уже слышали от вернувшихся вестников из вражьего стана:
«Пленных сгоняют на песчаную сопку, похожую на наши могильники, окружают сопку колючей проволокой, ставят часовых. Каждый из пленников получает от начальства чашку для еды и этой чашкой копает себе яму для ночлега. Спят в этих ямах. Утром, в тумане, как мертвецы, вылезают из своих ям. Строят землянки, бараки,- постепенно лагерь военнопленных обстраивается».
Затем доктор рассказал разные подробности из быта военнопленных,—как одному из них попались в супе два подковных гвоздя, как офицер папиросой подманил пленного солдата и вдруг ни с того ни с сего отхлестал его нагайкой, как у доктора один офицер выпросил академический значок будто бы показать своему начальнику и потом его не возвратил, как доктора прячут от покражи свои вещи под подушки, за голенища и как все-таки в конце концов все разворовывается, или отбирается под разными предлогами. Наш доктор лишился медицинских книг, своих личных инструментов, теплого белья.
Колючие обиды, странные жестокости громоздятся одно на другое изо дня в день, из месяца в месяц. «Рассказать все - нужно неделю».
Однажды во время оспопрививания пленным вошел немец-доктор и начал прививать, делая надрезы не ланцетом, а кончиком шашки, отчего потом вздувались громадные болячки...
Молодые зубные врачи практикуются в своем мастерстве, дергая здоровые зубы у пленных...
Затем доктор рассказал кошмарную историю о том, как он заразился сыпным тифом и попал в инвалиды.
Русские врачи заявили, что эпидемия сыпного тифа им хорошо знакома,— распространению болезни способствуют: холод, голод, подавленность духа, а также насекомое—вошь. В ответ на это в одно морозное утро (10—12°) врачей выстроили перед бараком и стали учить, как нужно бороться с тифом. На мороз выгоняли из барака пленных, раздевали догола и на немытое тело надевали белье. Полечив несколько дней таким способом, наш доктор получил сыпной тиф и стал инвалидом.
И как, между тем,—говорит наш доктор,—легко устранить все эти безобразия немецкого плена: стоит только настоять нейтральным державам, чтобы от них в каждом лагере было по одному официальному свидетелю, тогда все это исчезнет, как сон. Что делалось у них в лагере перед приездом командированной для осмотра лагерей русской сестры: дни и ночи все мылось, чистилось. И как изменилось отношение к нашему доктору, когда он сделался «инвалидом», официально отправляемым на родину. Его везут в первом классе, в отдельном купе, сопровождает и ухаживает за ним фельдфебель, окончивший Геттингентский университет.
— А мне вот как противно!—рассказывает доктор.—Я ищу способа, как бы насолить моему спутнику, до того он мне противен. Булка у меня была большая, подаренная на дорогу от швейцарских друзей. Разломил я эту булку,— как запахнет хлебом! Такого хлеба теперь и сам Вильгельм не кушает,—аромат наполнил купе, спутник косится, а я даже не ем, а мну, чтобы пахло, пахло. Так едем, едем и вдруг - стоп! Смотрю: приехали, флаг не германский уже, другой земли флаг, выходим, обыскивают меня в последний раз, а я уже больше этого ничего не чувствую, смотрю на этот флаг и реву, просто реву...
— А как же булочку, — спросили доктора: — швейцарскую булочку отобрали?
— Булочку отобрали. На прощанье говорят: хлопочите о мире, когда выхлопочете, все назад отдадим.
Еще по теме:
Первая мировая война. Плен
Первая мировая война. Плен - 2
Первая мировая война. Плен - 3
Первая мировая война. Плен - 4
Первая мировая война. Плен - 5
Первая мировая война. Плен - 6
Первая мировая война. Плен - 7
Первая мировая война. Плен - 8
|
