Одиссея чехословаков

От капитана Губбана и лейтенанта Данилевского из 5-го Массарикского полка Вашингтон узнал дополнительные данные о странствованиях чехословаков в России и Сибири. В интервью с американским драматургом Хиггинсом они нарисовали яркую картину их лишений и мытарств, которые должны были преодолеть чехословацкие войска на своем длинном пути через Россию и Сибирь.

Отправились они в путь хорошо снабженные всякими боевыми припасами. Они собрали в своих лагерях все боевое имущество русской армии, которая оставила позиции после октябрьского переворота. Но как и сами русские, они не имели пищевых продуктов, сапог, фуража для лошадей, не имели подходящей одежды и походных кухонь. Они выглядели как армия оборванцев, в лохмотьях, с укутанными в тряпье ногами.

На деле же это была армия интеллигентов, горячих патриотов, истинных революционеров и идеалистов, из которых 80% —люди с университетским образованием. Каждый отряд вез с собой библиотеку в несколько сот томов. Они издавали даже во время пути по Сибири ежедневную газету в восемь страниц и только их интеллигентность спасла их; благодаря лишь ей, они обошли немцев и австрийцев, преодолели все трудности и получили возможность властвовать на территории, где они в начале добивались только одного свободного пропуска.

Лошади чехословаков были не в состоянии везти их повозки,—они сами тащили на себе повозки, а лошадей закалывали на мясо. Они ели собак, кошек, лягушек. Когда мы подходили к болоту — рассказывают они, — лягушки встречали нас хором. Когда мы оставляли его,—не слышно было кваканья ни одной лягушки. Жареный ячмень они размалывали бутылками и приготовляли из него кофе, при чем кофейная гуща тоже шла в пищу.

Но несмотря на все лишения они не грабили крестьян. Будучи интеллигентным народом, они понимали, что не смогут проложить себе путь, если население будет относится к ним враждебно, поэтому, когда они приходили в деревню, и крестьяне не желали продавать им припасов, они собирались на базаре и терпеливо, молча простаивали там иногда с утра до вечера, пока крестьяне не проникались чувством жалости и сострадания к ним.

Они платили за все, что им давали и, отправляясь дальше, были уверены, что товарищи, следовавшие за ними, найдут здесь хороший прием.

Если им удавалось достать зерно, они везли его с собой, пока не встречали где-нибудь на пути мельницу, где могли его смолоть.

Подвигаясь таким образом, они подошли к узловой станции, где нашли немецкую армию, препятствовавшую дальнейшему их продвижению.

Когда все их силы собрались вместе, они пошли в атаку. Битва продолжалась четыре дня, после чего немцы попросили о перемирии для погребения своих убитых. Когда срок перемирия истек, оказалось, что немцы отступили, оставив арьергард, который в свою очередь отступил перед чехословаками.

Достигнув железной дороги, они продолжали продвигаться по направлению к Москве и вступили в переговоры с большевиками о предоставлении им свободного проезда по Сибирской железной дороге до Владивостока. Свободный проезд был им предоставлен при условии сдачи всей аммуниции и оружия, как принадлежащих русскому правительству.

Они имели по 400 пулеметов на каждый полк, хорошие винтовки, аэропланы, большой запас ручных гранат и много амуниции. Они сдали все, кроме ручных гранат, и оставили себе по одной винтовке на каждые десять человек. После этого эшелоны продолжали свой путь через Азию. Им трудно было получить вагоны и локомотивы,—постоянно возникали недоразумения с машинистами и они вынуждены были ставить на локомотив стражу, вооруженную ручными гранатами.

Когда не оставалось ничего другого, они брали машиниста из своей среды, сами управляли поездами и в случай недостатка в топливе останавливали поезд, рубили деревья и наполняли ими тендер локомотива.

По мере того, как они продвигались вперед, они узнавали, что немецкие и австрийские военнопленные, интернированные в деревнях, использовали революционные порядки и вкрались в довреие крестьян. Под маской интернационалистов они проникли в местные советы. Немецкие и австрийские офицеры выставляли себя противниками милитаризма и сочувствующими крестьянам, приобрели огромное влияние на доверчивое население. Они стали ставить всевозможные препятствия чехословакам.

Последние избегали открытого столкновения, пока не достигли г. Иркутска. Когда первые части чехословаков прибыли в Иркутск, они были встречены на вокзале красной гвардий в количестве 2000 человек, под начальством немецких и австрийских офицеров, переодетых в русскую форму.

Чехословакам было предъявлено требование о сдаче имеющегося у них оружия. Они отказались. Немецкие офицеры отдали приказ стрелять. Но в возбуждении они командовали на немецком языке, которого не понимали красногвардейцы, зато хорошо понимали чехи. Последние напали на караул, вооруженный только карманными ножами, и камнями, подобранными на мостовой, обезоружили его и перебили немецких офицеров.

При помощи отобранного оружия и пулеметов, они взяли город, обезоружили войска Центросибири и расстреляли около 800 немцев.
    
Благодаря вмешательству французского и американского консульству в Москву для переговоров были посланы три делегата от чехословаков. Троцкий отказался вступить с ними в переговоры. Делегаты им были арестованы и посажены в тюрьму.

После этого чехословаки объявили войну большевикам и продолжали очищать от них Сибирскую железную дорогу, удерживая ее для союзников. Они прокладывали себе путь, оставляя отряды в тылу для охраны железной дороги и пополняя свои ряды чехами, находившимися в качестве военнопленных в Сибири. Красная гвардия ими всюду разоружалась, а немцы и австрийцы беспощадно расстреливались. Они овладели всей железной дорогой от Владивостока до Волги. Они отрезали Сибирь от немецкого влияния.

В настоящее время, с помощью союзнических отрядов во Владивостоке, они одолевают последнее сопротивление немецких и австрийских военнопленных на Дальнем Востоке.    

(АБП).

Голос Сибиряка 1919 № 28 (1919-04-20)