Корниловцы-4 - 2 Августа 2018 - Дневник

Вокруг островка непрерывно шумело и пенилось большевистское море, и корниловцы должны были быть настороже каждый миг. Они знали, что стоило им поддаться слабости на одну минуту, волны этого моря захлестнули бы островок.

И потому всегда и везде, и в одиночку и вместе корниловцы готовы были отразить удары волн, сделать все, чтобы спасти островок.

Во время стоянки армии в Ново-Дмитриевской станице была выдвинута застава к самому расположению противника.

Кругом был лес. Почва размякла от тающего снега. Самые маленькие ручьи превратились в бушующие реки. Непрерывно лил дождь, промачивавший одежду до последней нитки.

Наступила ночь. Кругом ни зги. Холодный ветер пронизывал до костей. Дождь все льет. И под этим дождем по колена в грязи и воде, в рваных сапогах и тонкой ветхой шинели стоит на перекрестке дорог часовой, стоит два часа в жуткой полной призраков тишине ночи. Не дрогнет на лице мускул, не съежится от холода фигура. Лишь напряженный слух да внимательно всматривающийся в ночную темноту глаз выдает его бдительность.

Спокойный окрик идущей смены. Два-три слова. И новый часовой занимает то же место, чтобы через два часа передать свою службу только что ушедшему с поста...

Шел второй бой под той же Ново-Дмитриевской станицей.

Талый снег, смешавшись с размякшей почвой, превратил все поле буквально в сплошное болото.

В битком набитую наполовину развалившуюся хату с раскисшим глиняным полом, залитым в углублениях водой, входит подпоручик офицерского полка. Он пришел с заставы. С него течет; сапоги хлюпают. Он претендует на место на печи, но от спящих согласия не получает. Примостившись кое-как на положенных на пол оконных ставнях, он донага раздевается, выжимает одежду, выливает из сапог воду, вновь одевается и, свернувшись калачом на том же помосте, крепким сном засыпает.

Через час его будят, чтобы идти с своей ротой дальше...

В бою под Мечетинской станицей уже весной лежит ночью цепь спешенного отряда.

Кругом ровное открытое поле. Мягкая молодая трава покрывает пробудившуюся к жизни землю. Тишина ночи стоит, ничем невозмутимая.

Вдруг ветер доносит странный шум, как результат каких-то передвижений в стороне противника. Чутко прислуживающееся ухо не может разгадать смысла доносящегося шума.

Сотник 1-го конного полка ползет в расположение противника, чтобы узнать происходящее там.

Через некоторое время возвращается и приводит с собой найденного спавшим на часах солдата, и все, что происходит у противника, обнаруживается...

Таким был корниловец на своем боевом посту. Ни погода, ни обстановка не могли влиять на выполнение им своих обязанностей. Армия поставила себе задачи, стоящие выше всего этого, и рядовой корниловец должен был идти вровень с ними.

***

Ни перед чем не останавливался корниловец, чтобы облегчить своей армии выполнение поставленных ею задач.

Когда положение армии после отхода от Екатеринодара сделалось критическим, она, уходя из Дядоковской станицы, решила оставить в ней тяжело раненых. В числе этих раненых должен был быть оставлен и поручик Попов офицерскаго полка. Его близкие, несмотря на это, все же хотят увезти его. Но он, поручик Попов, не хочет. Его упрашивают, стараются убедить в полной невозможности рассчитывать на милость большевиков. Он категорически отказывается: армия, по его мнению, находится в слишком серьезном положении, чтобы возиться еще с полумертвыми, и остается...

Уже вблизи Донской области, когда 1-й конный полк подходил к Роговской станице, был выслан вперед разъезд. Этот разъезд наскакивает на сильную неприятельскую засаду и отходит под ея обстрелом, преследуемый противником. Разрывная пуля ранит в живот корнета Порфирьева; другая пуля его лошадь. Товарищи, стараются подобрать его. Но раненый чувствует, что его положение безнадежно, что рана слишком серьезна, что лошади товарищей слишком изнурены, и... он просит себя пристрелить, чтобы не мучиться, не затруднять напрасно других, не достаться большевикам живым. Его просьбой поражены, ибо от корнета Порфирьева ее не могли ожидать.

Но просьба настойчиво повторяется.

Пуля поручика Зубова оставляет на поле уже труп...

И при смерти корниловец остался корниловцем.

Перед уходом из Кореневской станицы в Усть-Лабинскую армия, чтобы обеспечить себе более или менее безопасный переход железной дороги, посылает вперед разъезд для взрыва железнодорожного полотна. Разъезд должен отправиться в 6 часов вечера, чтобы за ночь успеть пройти свой длинный путь и в темноте пробраться незаметно между занятыми противником и селениями и ночью же выполнить свою задачу.

В назначенный час разъезд отправляется. Но на двенадцатой версте своего пути он, благодаря неопытности проводника, натыкается на хутор, занятый большевиками. У самой околицы стараются пробраться всадники. Однако их замечают и окрикивают. Происходит краткий диалог: ни разъезд, ни окрикнувший не знает, кто перед ним—враг или друг. Раздается возглас: «Да это корниловцы!» и на корниловцев сыпется град пуль.

Возвращаются в станицу, меняют проводника и только в двенадцатом часу вновь отправляются на выполнение своей задачи.

Кружным путем, увеличивающим расстояние на 10—15 верст, идя без отдыха все время ночью, лишь на рассвете достигает разъезд железнодорожного полотна. Вдали отчетливо видна просыпающаяся станица; по железной дороге туда и сюда снуют поезда, услыхавшие отдаленную орудийную стрельбу.

Спрятавшись за стогом сена, разъезд пропускает идущий из станицы поезд и взрывает полотно.

Путь для армии становится таким образом с одной стороны обеспеченным.

Затем всадники присоединяются к армии, ведут вместе с ней бой, делают новый переход и только на рассвете следующего дня получают возможность отдохнуть...

Донская волна 1918, №06

Еще по теме:

Эпоха А. М. Каледина. Люди Тихого Дона. Бадьма Уланов

Эпоха А. М. Каледина. Люди Тихого Дона. Павел Агеев

Эпоха А. М. Каледина. Люди Тихого Дона: Д. В. Макаров, И. Ф. Поляков, Н. М. Мельников, С. Мазуренко

Люди Тихого Дона. Из Быхова на Дон

Люди Тихого Дона. Легенда и Корнилов...

Последний день правительства Каледина