Из Тулы

(Корреспонденция «Всемирной Иллюстрации»)

Во всех учебниках географии г. Тула характеризуется обыкновенно—своим оружейным заводом, фабриками металлических изделий и затем тульскими пряниками. В настоящее время такие особенности города, как тульские пряники, калужское тесто, вяземские коврижки—ни для кого не могут служить предметом гордости и интересуют исключительно только одних географов, поэтому я освобождаю себя от необходимости говорить о них. Что же касается до методического производства, то оно издавна получило здесь заслуженную известность.

То и дело попадаются на глаза лавки с вывесками: «магазин тульских изделий»—это значит, что здесь вы можете себе купить самый дешевый пистолет или ружье, которые почти наверное обеспечивают возможность разрыва при первом же выстреле; здесь же продаются и всякие другие стальные, железные и медные изделия, представляющие менее опасности для жизни покупающего.

В этих-то лавках наши тульские крестьяне запасаются известными одноствольными «дешевками», которыми они более увечат самих себя, чем тех волков и зайцев, на которых охотятся. Впрочем, за настоящую, и не очень дорогую цену в Туле можно купить действительно хорошее ружье.

Тульский оружейный завод представляет несомненно замечательную особенность города, и едва ли не ему одному Тула обязана тем, что, из прежнего места ссылки московского царства, была возведена в последствии на степень губернского города.

Каменные здания завода, двухэтажные дома казенной архитектуры, выкрашенные желтой краской, расположены против города по другую сторону реки Упы; своим фасадом завод гордо смотрит и на реку, и на самый город, как бы сознавая свое историческое значение в его образовании.

Прежний, давнишний тульский завод, в котором еще Петр Великий повелел устроить «вододействующие машины», находился совсем на другом месте (по некоторым сведениям, на берегу небольшой речки, Тулине, впадающей в Уну), и теперь от него не осталось никаких следов. На берега Упы завод был перенесен уже впоследствии и тогда же были значительно увеличены его размеры.

О значении тульского оружейного завода много распространяться не буду, так как редко кто не знает о нем; скажу только, что в обыкновенное время на нем вырабатывалось до 60,000 ружей в год, а во время севастопольской войны число это возрастало до 100 тысяч, не включая сюда также значительного количества сабель, штыков и проч.

В последнее время в судьбах как самого завода, так и работающих на нем оружейников происходило несколько значительных перемен: из прежнего казенного управления завод был сдан в частную аренду , которую принял на себя Стандершельд; затем пятилетняя аренда эта была продолжена еще на год; теперь, как слышно, завод снова поступает в ведение казенного управления. Говорят, что особо назначенная по сему случаю комиссия уже представила на утверждение свои работы и предварительные сметы.

Предполагается некоторые части завода совсем перестроить и ввести в употребление много новых машин, так чтобы вообще производство на заводе было более приспособлено к выделке оружия по новейшим системам.

Также изменялось и положение оружейников. Из прежних «крепостных», обязанных известными работами на заводе, к которому и были все они приписаны, они сделались свободными, и каждый из них, по желанию, мог работать и не работать на заводе. Но эта свобода явилась для оружейников только в своей крайне относительной форме; они не могли сразу освободиться от зависимости их положения от того мастерства, которому они обучались с малолетства, к которому привыкли и кроме которого не знали.

Следовательно в сущности свободными сделались только те, которые знали какое-либо другое мастерство и не работали на заводе, внося за себя известную сумму денег или нанимая за себя работников. Все же другие непременно должны были пойти опять на завод за работой, которая одна только и могла дать им средства для жизни.

Между тем, при переходе завода из казенного управления в частную аренду, расценка почти на все работы была сразу значительно понижена, так что многие оружейники очутились в гораздо худшем положении, чем были до того времени.

По поводу этого бедственного положения тульских оружейников не раз раздавались жалобы в нашей литературе и тогда же достаточно подробно говорилось как о вреде такой частной аренды вообще для производства, так и о том, что она сама по себе не представляет выгоды и не соответствует видам правительства. На теперешнюю перемену, т. е. когда завод опять будет состоять в казенном управлении, оружейники возлагают большие надежды и ждут для себя значительных облегчений.

Вот все, что могу сообщить пока о настоящем положении оружейного завода, впредь до окончательного сформирования нового управления и утверждения смет и предположений, представленных комиссией.

Сообразно с тем значением, которое имел этот завод в исторической судьбе города, Тула распадается на две резко противоположные части: на самый город, расположенный по одну сторону реки, и две слободы Чулково и Заречье, примыкающие к заводу и расположенные вместе с ним на противоположном берегу.

Эти две слободы совершенно особое явление города и населены почти исключительно одними оружейниками, имеющими слишком мало общего с остальным населением. Здесь особая жизнь, типом которой может служить вообще жизнь заводского рабочего, особые обычаи и нравы.

Интересы оружейников исключительно сосредоточены на их работе, как средстве для жизни, и относительно всего другого они живут в глубоком неведении, из которого сами они выбраться никак не могли, а вывести их до сих пор никто не постарался. В подтверждение всего этого можно бы было представить множество более или менее красноречивых фактов, но размеры корреспонденции не позволяют мне сделать этого.

Для характеристики высоты нравственного уровня, на котором находятся тульские оружейники, расскажу здесь только один случай, который вместе с тем ясно говорит о том, как мало приучены они к попечениям об их участи с чьей бы то ни было стороны.

Рассказывают за достоверное, что в одном из прошлых годов, когда какой-то член благотворительного общества разъезжал по глухим улицам заречья, раздавая наиболее бедным семействам денежные пособия, то там тотчас образовалось мнение, что

«это ездит ни кто иной, как антихрист, который своими проклятыми деньгами хочет поселить сомнение в народе и переманить всех в свою веру».

Как на грех, член этот был иностранец и плохо говорил по-русски. Во вторичный приезд его никто уже не хотел принимать от него денег и собравшаяся толпа с угрозами приставала к нему—

«по какому он праву вздумал ездить сюда и совращать их своими деньгами?»

Говорят, благотворителю едва удалось выбраться оттуда и если бы не случай, который помог ему при этом, то, быть может, дело не обошлось бы без неблагоприятных для него последствий.

Всемирная иллюстрация. № 81 (18 июля 1870 г.)

Еще по теме:

Из Тулы (1870 г.) Часть 1

Из Тулы (1870 г.) Часть 2