Инсургенты продвигаются к Парижу (апрель 1871 г.) - 18 Октября 2020 - Дневник

Париж опять возвратился к тому положению, в котором он находился во время осады пруссаками, с той разницей, что Мон-Валерьен находится в руках нападающих. Форты Бисетр, Монруж, Исси и Ванвр, с их редутами, находятся в распоряжении инсургентов, которые снова вооружили батареи трех последних фортов 7, 14 и 24-х фунтовыми орудиями. В настоящее время они устанавливают на этих батареях морские пушки громадного калибра. Военных запасов—множество, и все они сосредоточены в Венсенне.

Инсургенты завладели, путем реквизиций, лошадьми, принадлежащими частным лицам, для перевозки своих пушек и военных запасов. Вообще во многих отношениях положение инсургентов гораздо выгоднее положения правительства. На правом берегу Сены им, правда, угрожает огонь с Мон-Валерьена; но зато все подходы со стороны Монружа и Вожирара до форта Исси, между высотами и рекой, находятся во власти инсургентов. Они занимают все дома по дороге Вожирар, остров С.-Жермен и Бильянкур. Спрятавшись в домах, траншеях, устроенных вдоль полей по направлению к Сене, и в кустарнике между дорогой и фортом Исси, они стреляют из ружей по войскам, занимающим дома и кустарник 6лиз Мулино, Нижнего Медона, Бельвю и Севра.

Вчера инсургенты, в числе около 800 человек, пытались овладеть мостом через Сену между Парижем и Севром, но севрская артиллерия заставила их отступить, открыв огонь из двух митральез. Позднее инсургенты пытались возвести укрепления близ Бильянкура, но пехота ружейным огнем заставила их удалиться. После этого завязался артиллерийский бой, продолжавшийся до сумерек, на всем протяжении от Нижнего Медона, до другого конца вожирарской дороги.

Правительственные войска, оттеснив инсургентов из Шатильона и Кламара, заняли обе эти местности, а равно и замок Медон, значительными силами. Но оказалось, что грозные укрепления, воздвигнутые пруссаками, не могли быть тотчас употреблены в дело, так как траншеи и рвы были наполнены водой. Были поставлены, однако, две батареи - одна 24-х-фунтовых, другая 12-ти-фунтовых орудий. В Кламаре были поставлены еще две батареи, почти одинаковой высоты, как и батареи форта Исси. В Медоне батареи находятся на конце большой аллеи, ведущей из Бельвю к замку.

В этих трех пунктах и с батарей Исси и Ванвра огонь не прекращался до сегодняшнего дня. С Исси и Ванвра стреляли от 1 до 5 часов пополудни через каждые полминуты. Огонь правительственных батарей был реже, но более меток. Несколько бомб с фортов попали прямо в батареи Кламара и Медона, но большая часть их разрывалась или перед ними, или позади их. Всякий раз, когда медонские батареи открывали огонь, с форта Исси отвечали очень сильно; но замок нисколько не пострадал.

Спасение из огня

На ружейный огонь версальских войск национальные гвардейцы отвечали огнем из траншей и домов, откуда они выходили чтоб стрелять, и куда они скрывались, чтоб снова заряжать ружья. Линейные войска отвечали им, и в продолжении трех часов гремел сильный пушечный и ружейный огонь. Одна бомба упала на бельвильскую террасу, в группу депутатов, которые находились там для ободрения войска. Все, что уцелело еще от прусских пушек, будет, по всей вероятности, разрушено французскими. Часть казарм Исси уже сгорела вчера от бомбы, пущенной из Кламара.

Сегодня инсургенты подвинулись несколько далее в юго-восточном направления от Парижа. Они развернули лагерь в Шуази-ле-Руа, с целью прервать сообщение между Версалем и южной Францией. Правительство устанавливает орудия, привезенные из Бреста и Шербура, против громадных морских орудий инсургентов. Тело Флюранса отдано его брату. Сообщения с Парижем совершенно прерваны.

***

— «Journal de оfficiel», издающийся в Версале, напечатал короткую биографию нового командира инсургентских войск в Париже:

«Ярослав Домбровский родился в Кракове. Ему 45 лет от роду. В 1865 году он служил полковником в революционной польской армии. В 1865 году он был обвинен в подделке и распространении фальшивых русских ассигнаций, но был освобожден, потому что обвинение было взято назад. Как бы то ни было, но он вторично был призван в сенский асизный суд по тому же самому обвинению и был оправдан.

Ярослав Домбровский делал фальшивые паспорты и атестаты, и уверял, что многие из его соотечественников, которых он наделял воображаемым рангом, принимали деятельное участие в возмущении, чего в действительности не было. Эти атестаты употреблялись их предявителями за тем, чтоб получать денежное пособие в качестве эмигрантов.

В феврале Домбровский пытался произвести возмущение в Бордо, и был отдан приказ арестовать его. Он, однако, убежал в Швейцарию и оставался там до конца марта. Во время осады Парижа он был неоднократно арестован по подозрению в сношениях с пруссаками. Он даже переходил через неприятельскую армию с фальшивым паспортом. Незадолго до последняго возмущении, он был арестован в ту минуту, как выражал желание, чтоб вся французская армия была уничтожена. Таков поляк, которому коммуна поручила командование Парижем».

***

— Мы сообщили уже некоторые сведения о Домбровском, теперь передаем другие, как об нем, так и о Клюзере, заимствун их из «Моск. Вед.».

Член коммуны со своей стражей

Домбровский был один из министров варшавского «жонда народоваго» и шефом жандармов-вешателей. Захваченный с некоторыми из своих товарищей, он был приговорен к ссылке в рудники, и находясь на пути к месту своего назначения, в Москве, успел бежать оттуда 2 декабря 1864 года; спусти некоторое время он оказался в Стокгольме, откуда адресовал издателям «Московских Ведомостей» ругательное письмо, в котором говорил между прочим, «что был долго их соседом и часто видал их».

Клюзере, принимал участие во всех смутах последнего времени как в Париже, так и в других городах Франции. Состоял он некогда капитаном в одном из французских армейских полков, потом служил в Италии под знаменами Гарибальди, и наконец отправился в Америку, где сражалсн в рядах Южан и отстаивал невольничество, по окончании же этой войны возвратился на родину, называя себя «генералом». Несколько лет тому назад, штат Нью-Йорк поручил Клюзере составить доклад о военной организации в разных европейских государствах.

Он поселился в Англии, изучал разные роды оружия; благодаря своему официальному положению, он выведал намерения правительства относительно фениев и, говорят, открыл фениям эти намерения. Этой деятельностью он заслужил обещание, что его назначат главнокомандующим фениев, если фенийская инсуррекция увенчается успехом, а между тем ему поручили тайно руководить ее движением. Инсуррекция потерпела неудачу, и генерал Клюзере отступился от своих агентов.

***

— Вот текст декрета парижской коммуны о вандомской колонне:

«Парижская коммуна, принимая в соображение, что императорская колонна на Вандомской площади представляет памятник варварства, символ грубой силы и ложной славы, утверждение милитаризма и отрицание международного права, вечное оскорбление победителя побежденным, вечное покушение на один из великих принципов французской республики—братство повелевает: «Статья единственная». Вандомская колонна имеет быть разрушена. Париж, 12 апреля 1871 года».

***

— Мы уже поместили несколько сведений о бомбардировках Парижа, теперь спешим пополнить их, чтобы нагляднее представить читателям настоящее положение. Вот известия, сообщаемые в газету «Еtоile Веlge», ее корреспондентом от 7 (19) апреля.

«Я прибыл в квартал Терн, куда бомбы падают настоящим градом. Вся алея покрыта осколками камней, свидетельствующих о повреждениях, которым подверглись фасады домов. Все почти жители перебрались в другие кварталы. Быть может, завтра утром наступит очередь для жителей квартала Сент-Оноре, где уже упало две бомбы перед домом № 254-й. Один из обитателей улицы «Боргезе» — Виктор Нуар—убит; другой, из алеи Курсель, подвергся той же участи.

Один дом, расположенный на углу улицы Рынка, перед аллеей дю-Руль, объят пламенем. В него попало 42 бомбы! Вдруг, около 5 часов, страшный треск, ужасающий гул покрыл собой всю эту канонаду и ружейную пальбу. Казалось, что земля провалились под нами. Одни упали ничком, другие прижались к стенам, некоторые же бросились в открытые дома.

Прошло несколько минут; минуты эти показались веками. Нечувствительно некоторые из более смелых подняли головы, бросая вокруг себя недоверчивые, вопрошающие взгляды. На всех лицах видна мертвенная бледность. Все обращаются друг к другу с вопросами о причине этого необычайного шума. Послышались крики; одна женщина с растрепанными волосами, с выражением ужаса в глазах, бежит, подняв руки кверху; ее окружают, но невозможно добиться от нее ни одного слова. Молодой человек, ее сын, пришедший вслед за нею, рассказал сквозь слёзы, что один дом, в Лавалуа, близ церкви, взорван.

Другие лица, прибежавшие оттуда же, прибавляют, что Домбровский подвел мины под все дома, занятые версальцами. Жители выбрасывают свои пожитки в окна и сами бегут, как потерянные и ошеломленные. Я пошел по алее дю-Руль. На каждом шагу мне попадаются трупы или раненые, которые от боли стонут, испускают вопли и крики. Ужасно! Ужасно!»

***

— По мнению «Dailу Nеws», самые лучшие боевыя силы у версальского правительства составляет корпус жандармов, который занял дороги близ Курбвуа. Это корпус очень видный собой; солдаты более рослы и сильны, чем вообще солдаты во французской армии, если брать средний размер.

Инсургенты ненавидят жандармов и боятся их; они уверяют, что большая часть жандармов родом из Корсики. Войска в самом Версале и на шатильонской возвышенности состоят из линейной кавалерии и пехоты. Пехота же, по большей части, составлена из полков, сражавшихся около Орлеана; однако, к ним присоединена незначительная часть таких войск, которые сражались в первых делах последней компании, но не попали в плен к пруссакам, как, например, гарнизон Бича.

На всех этих полках видны следы продолжительной, неудачной кампании. Мундиры их с заплатками или даже дырявые, и нередко солдат одет в платье, принадлежащее различным войсковым частям. Дисциплина этих полков и их вооружение, правда, лучше, чем оружие и порядок в национальной гвардии; но наружный вид их, пожалуй, еще хуже. Хотя стоящие в Шатильоне и Кламаре войска не выдерживают никакого сравнения с жандармами, но, тем не менее, Мак- Магон в них и жандармах имеет зерно для своей армии, которая далеко превосходит боевыя силы инсургентов.

Версальская кавалерия представляет собой довольно плачевное зрелище. Лошади малого роста и тощи; фурштатские лошади имеют еще более жалкий вид. Кавалеристы производят более благоприятное впечатление, и от них, пожалуй, можно ожидать, что они окажут правительству хорошие услуги. Обмундировка у кавалерии гораздо лучше, чем у пехоты.

Трудно узнать от солдат, какого они мнения об инсургентах; кажется, что многие из старых солдат не без удовольствия будут сражаться с национальными гвардейцами. В артиллерии, именно в 9-ти и 24-х фунтовых орудиях, недостатка нет. Версальские войска ежедневно получают подкрепление от возвращающихся из Германии пленных солдат. Достойно внимания то, что очень многие из возвращающихся совершенно экипированы: на них целые сапоги и платье, и даже ранцы в порядке.

***

— В «Gaulois» напечатано следующее письмо капитана Пупельте, служившего вместе с Клюзере в алжирской армии. Капитан Клюзере, находясь в гарнизоне в Черчеле, взял в интендантстве 50 солдатских одеял и тайно продал их по дешевой цене еврею; затем, пользуясь оплошностью своего фельдфебеля, потерявшего приказ о приеме одеял, отрекся от получения их и даже подал жалобу на фельдфебеля, обвиняя его в подлоге и воровстве. Фельдфебель долго содержался под арестом, но, по счастью для него, приказ за подписью Клюзере был отыскан и представлен в суд.

Тогда Клюзере получил от своего батальонного командира приглашение немедленно подать в отставку, с угрозой в противном случае предать его самого военному суду. Клюзере не заставил повторять себе этого приглашения, и имя его было исключено из списков армии. Затем Клюзере определился управляющим на ферме Роше-Блан в нескольких километрах от Черчеля, принадлежавшей одному из наших депутатов, г. Крайон-Латуру, где было превосходное стадо мериносов. Через три месяца стадо это исчезло. Не знаю, что подумал о таком исчезновении хозяин, но он отказал своему управляющему. Тогда Клюзере оставил Черчель, чтобы вступить в папские зуавы. Дальнейшие его похождения с тех пор слишком известны.

***

— Вечером 6 (18) апреля Мон-Валерьен и версальские батареи открыли сильную канонаду, пишет парижский корреспонденд лондонской гизеты «Dailу Теlegraрh», от 7 (19) апреля. Дома в Леваллуа страшно пострадали; улица Аньер совершенно опустела, и в Леваллуа дорога была усеяна платьем, шиньонами, мебелью и домашней утварью. Национальная гвардия искала защиты за домами.

Броненосные поезды соорудили батареи на западном берегу Сены. Главная квартира Домбровского перенесена ближе к Парижу. 7 (19) апреля многие гранаты упали в Авеню-де-Терн. Каждый дом, каждое дерево, более или менее повреждены. Со вчерашнего числа 40 лиц гражданского сословия убиты или ранены, в том числе много стариков и детей. 35-й батальон национальной гвардии вернулся в города, обнаруживая упадок духа. Мон-Валерьен и батареи в Курбвуа ведут страшную пальбу против бульваров. Я ушел с театра военных действий в 25 минут пятого, среди сильного града гранат. Сейчас обрушилась Триумфальная арка. Национальные гвардейцы возвращаются в Париж в жалком виде, по большей части пьяные.

По полученным до сих пор сведениям, потеря 277 батальона национальной гвардии во вчерашнем деле простирается до 200 человек убитыми и ранеными. 281 батальон федералистов лишился 82 убитыми и ранеными. Домбровский жалуется на неспособность состоящих под его начальством офицеров. Сегодня по утру распространился панический страх, под влиянием которого коммунисты покинули баррикады; в улице Боргозе и на бульваре взяты четыре пушки; впоследствии Домбровский снова овладел одной из них, понеся, однако, значительный урон.

В четыре часа слышна были сильная пальба в направлении Нельи. На фронт послано несколько скорострельных пушек американской системы. Домбровский рассчитывает на содействие канониров, которые дней через пять будут готовы к бою. Коммунисты подводят мины под дома, занятые версальцами; неподалеку от церкви в 5 часов был страшный взрыв от мины; самая церковь не занята ни одной из враждующих сторон. Полковник Розар, начальник штаба Домбровского, арестован по приказанию Клюзере. Газета «Вiеn Рubliс», несмотря на запрещение ее коммуной, сегодня снова появилась с резкой передовой статьей.

***

— По словим кореспондента «Stаndard», парижские инсургенты владеют 224 полевыми орудиями различных размеров и 200 митральезами, не считая пушек большого калибра, стоявших на городской стене, но теперь большей частью перевезенных в форты.

***

— Уверяют, что главным лицом, заправляющим всеми военными действиями парижских инсургентов, следует считать не Клюзере, не Домбровского, а полковника Росселя, начальника штаба генерала Клюзере. Россель, с отличием окончивший курс в политехнической школе, человек лет 30—35, и был инженер-капитаном в начале войны. Не желая признавать капитуляции Меца, он бежал и произведен в полковники Гамбеттой, который давал ему важные поручения.

В числе начальников парижан находятся, кроме Домбровского, еще несколько лиц, с иностранными именами. «Vengeur» объявляет, однако, что они большей частью—природные французы. Так, полковник Ла-Чечилиа родился в Туре и отличается военными познаниями, а Околович родился в Виерзоне, следовательно, земляк Феликсу Пиа.

Всемирная иллюстрация : Еженед. илл. журнал, № 17 (121) - 24 апреля - 1871.

Еще по теме:

Вести о войне между Францией и Пруссией

Вести о войне между Францией и Пруссией. Войска сторон

.............................

Положение в Париже (20-25 апреля)

Инсургенты продвигаются к Парижу (апрель 1871 г.)

Положение в Париже (30 апреля - 3 мая 1871 г.)