ИЗ ПРОШЛОГО РУССКОЙ АРМИИ
Генерал Брусилов
Это был царской генерал, даже генерал-адъютант *), но он был мало похож на своих коллег с генерал-адъютантскими аксельбантами.
*) Генерал, исполнявший при царе адъютантские обязанности.
В 1916 году, занимая пост главнокомандующего армиями Юго-западного фронт, Брусилов в беседе с представителем печати заявил следующее:
«Русский солдат искони показывал себя самоотверженным воином, беззаветно храбрым в бою, стойким в походе и стремительным в атаке. Еще Фридрих Великий говорил, что русского солдата мало убить — его нало еще повалить. Таковы не только свойства солдата, но и русского народа, из рядов коего вышел солдат».
Какой аристократ по рождению и связям осмелился бы при царском режиме выговорить такие слова о русском народе? Не у многих генералов того времени повернулся бы язык объявить вслух такое суждение о русском солдате!
А вот один из документов, вышедших из рук Брусилова, когда он командовал VIII-й армией:
«3 декабря в 14 роте прапорщика Захарова 45 Сибирского полка до вечера люди не имели горячей пищи на том основании, что ко времени большого привала пиша якобы не была готова.
При опросе моем нижних чинов выяснилось, что рота эта и накануне не имела горячей пищи, равно не имела ни хлеба, ни сухарей, в то время, когда соседние роты пищу получали. Мы требуем от солдата громадного напряжения, и солдат это дает, но необходимо, чтобы он был сыт.
Ставлю заботу, чтобы солдат имел ежедневно горячую пищу, первейшей обязанностью всех начальствующих лиц, несмотря ни на какие препятствия. Те начальники, у которых солдат голоден, должны быть немедленно отрешаемы от занимаемых ими должностей».
В этом приказе Брусилов предстает пред нами во весь свой рост: со своей заботой о солдате, со своим твердым курсом по отношению к офицерству, со своим вниманием к кажущимся «мелочам» фронтового быта.
***
Алексей Алексеевич Брусилов окончил курс привилегированного пажеского корпуса.
Войну 1877—78 гг. он провел на Турецко-кавказском фронте в должности полкового адъютанта. Дальше служба в качестве начальника офицерской кавалерийской школы в Петербурге, командование дивизией, корпусом — естественная карьера офицера с такими связями, какие были у Брусилова. Но однако же он не сделался тем бездушным ловцом «счастья и чинов», какими кишело военное ведомство того времени.
Академию Генерального штаба Брусилов не окончил, но это не помешало ему стать крупным специалистом военного дела, и нисколько не преувеличено его заявление, что он всю свою жизнь посвятил военному делу, изучая это сложное дело беспрерывно, вкладывая всю свою душу в подготовку войск к войне».
Мировую войну Брусилов начал командующим VIII-й армией—крайней левофланговой армией русского фронта. Как известно, эта армия вместе с III-й, расположенной к северу от нее, в самом начале кампании вторглась в Галицию и приняла участие в грандиозной встречной «Галицийской битве», продолжавшейся 33 дня. Особенно велико было участие VIII-й армии в сражении на р. Гнилой Липе (с 29 по 31 августа 1914 года). Разбитые австро-венгерские войска отступили к западу. Львов был занят III-й армией, а Галич — VIII-й.
Немного оправившись, австрийцы дали новый бой западнее Львова, у местечка Городок. Шестидневное Городокское сражение (с 5 по 11 сентября), которое вели те же русские армии, окончилось разгромом австрийцев, отступивших за р. Сан, километров на 90 западнее Львова.
Успехи Брусилова могли бы быть большими, но всю боевую деятельность VIII-А армии чрезвычайно тормозило тогдашнее руководство Юго-западного фронта.
Однако не командование VIII-й армией дало Брусилову известность: он вошел в историю, как талантливый организатор «брусиловского наступления» 1916 года.
Не без затруднений он был назначен главнокомандующим армиями Юго-западного фронта. Хотя полная непригодность его предшественника генерала Иванова нисколько не подлегала сомнению, по начальнику штаба главной квартиры Алексееву было крайне трудно убрать этого любимца царя, а особенно царицы. Из опубликованной уже в советское время переписки Николая II с Александрой Федоровной мы узнаем, что царица метила черносотенного Иванова, человека мелочного и бестолкового, в военные министры!
Так или иначе, но Брусилов 6 апреля 1916 года сменил Иванова. Дальше начинается форменная борьба за наступление: на военном совещании в Ставке, 11 апреля, генералы Эверт, главнокомандующий Западного фронта, и Куропаткин (Северный фронт) категорически заявили, что их армии к наступлению не способны. Такую же характеристику дал и Иванов только что сданному им фронту. Брусилову с боем пришлось завоевывать свое право на нанесение удара противнику. А когда наступление было ему разрешено, начались проволочки в Ставке.
В последний раз наступление было намечено на 3 июня, и все приготовления были сделаны, но 2 июня вечером Алексеев вызвал Брусилова к прямому проводу и от имени верховного главнокомандующего — царя—приказал еще раз отсрочить наступление на несколько дней. Брусилов запротестовал и заявил, что новая отсрочка невозможна. «Алексеев мне ответил, — рассказывает Брусилов, — что верховный (главнокомандующий) уже лег спать, и будить его ему неудобно, и он просил меня подумать. Я настолько разозлился, что резко ответил: «Сон верховного меня не касается и больше мне думать не о чем. Прошу сейчас ответа». На это генерал Алексеев сказал: «Ну, бог с вами, делайте, как знаете, а я о нашем разговоре доложу государю императору завтра». На этом наш разговор окончился».
Брусиловское наступление, до сих пор еще тщательно изучаемое специалистами, во многих отношениях примечательно.
Прежде всего новостью в военном деле оказалось то, что согласно плану Брусилова прорыв был произведен не в одном пункте, как это практиковалось на Западном и на Русском фронтах, а сразу во всех четырех армиях Юго-западного фронта. Это маскировало направление главного удара. Австро-германский фронт, протяжением в 420 километров, сразу рухнул, и войска противника откатились к западу на 60—75 километров, потеряв пленными только в первые дни 200 тыс. человек.
Другим новшеством операции была инженерная подготовка наступления, вернее, размеры, обдуманность и большой размах этой подготовки. Для маскировки наступления инженерные работы производились по всему фронту, но, конечно, эти работы только в пунктах прорыва велись по-настоящему, а на остальных участках это делалось лишь для введения в заблуждение противника. Кроме боевых плацдармов создавались также и ложные. В тылу были достаточно хорошо подготовлены дороги, оборудованы и поправлены мосты и произведен настил гатей для переправы тяжелой артиллерии. Велись некоторые работы, рассчитанные на введение противника в заблуждение. Построены были ложные батареи, сделанные очень правдоподобно и со вкусом.
Вообще надо сказать, что работа по маскировке и дезинформации противника в этом наступлении была поставлена очень широко. Сам Брусилов был хорошим конспиратором и искусным мастером маскировки. Большая часть мер по дезинформации противника принадлежала ему лично, и все эти мероприятия разрабатывались и проводились под его непосредственным руководством. Как известно, дезинформация противника удалась целиком и внезапность удара была полная. Фалькенганн впоследствии писал: «Как гром из ясного неба, разразилась беда».
В ходе войны брусиловское наступление имело громадное значение: оно спасло от разгрома Италию, оно отвлекло с итало-французского фронта на русский большое число дивизий, оно вызвало, хотя и запоздалое, вооруженное выступление Румынии на стороне Антанты. Все карты австро-германской коалиции были перепутаны.
Брусиловский прорыв не разросся до размеров полной катастрофы для австро-германцев. Для этого было много причин, не зависевших от Брусилова. Прежде всего ни Западный, ни Северный фронты не сумело придти на помощь брусиловскому наступлению: подготовленные там прорывы окончились неудачей. А Ставка не сумела или не хотела дать Брусилову подкрепления, и его наступление прекратилось.
Военная доктрина Брусилова заключалась в решительном наступлении не только для непосредственной цели — разгрома противника, но также и для обороны, для разведки сил противника, для введения его в заблуждение и т. д.
«Лучший способ обороны, — писал он, — это, при мало-мальской возможности, переход в наступление, т. е. обороняться надо не пассивно, что неизбежно влечет за собой поражение, а возможно более активно, нанося противнику в чувствительных местах сильные удары».
Подобно Суворову с его девизом «тяжело в учении, легко в бою», Брусилов всегда требовал от войск предварительной тренировки еще до войны, а на войне — еще задолго до операции и по возможности в натуре, а не в «условном» виде.
«В мирное время, — писал он, — от войск нужно требовать непременно и исключительно только того, что необходимо им в военное время. Эта забывающаяся истина очень часто напоминала о себе, и много раз мы проклинали наши мирные методы обучения».
Пишущему эти строки приходилось неоднократно встречаться с Брусиловым осенью 1916 года. Это был человек всесторонне культурный, наиболее глубокий знаток военного дела из всех генералов, с которыми нам проходилось встречаться во время мировой войны. Он хорошо знал иностранные языки, и труды Жомини, Дельбрюка, Шлиффена, Клаузевица в подлинниках сопровождало его в походе. Перед Ставкой он держался совершенно независимо и не раболепствовал не только перед Распутиным, но и перед Николаем II. Патриот России и русского народа, честный солдат, он, конечно, был в немилости у двора и особенно у группировки Александры Федоровны (Распутин, Штюрмер, Фредерикс). Несмотря на его победы, — а может быть благодаря им — Николай II относился к нему сдержанно и сухо, а порою и совсем грубо.
Февральская революция не бросила Брусилова в объятия контрреволюции, как это случилось с большинством генералов царской армии. Хотя он вовсе не был «левым» и программу большевиков разделять не мог, тем не менее он остался искренним и честным демократом. Назначенный 4 июня 1917 г. верховным главнокомандующим, он не оправдал надежд подымавшей голову реакции и накануне попыток контрреволюционного переворота был смещен и заменен генералом Корниловым.
С 1920 года Брусилов работал в Красной армии и отдал свой огромный полководческий опыт делу строительства советской армии на новых началах. Он являлся председателем Особого Совещания при главнокомандующем всеми вооруженными силами республики. В состав этого Совещания входили некоторые бывшие генералы. 30 мая Совещание опубликовало свое известное «Воззвание ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились» — с призывом защищать пределы России от захватнических попыток панской Польши.
Позднее Брусилов занимал в Красной армии должность инспектора кавалерии. Умер он в 1926 году, 73 лет от роду.
Его посмертно изданный труд «Мои воспоминания», давно ставший библиографической редкостью, чрезвычайно интересен и совершенно лишен самовосхваления, столь свойственного многим военным мемуаристам.
Н. КАРЖАНСКИЙ.
Красная звезда, 19 января 1941 г.
Еще по теме:
Генерал Брусилов
Брусилов Алексей Алексеевич
Первая мировая. Генерал А. А. Брусилов о своем наступлении
Да здравствуют Керенский, Брусилов!
Брусиловский прорыв. Часть 1
Брусиловский прорыв. Часть 2
| 