Присяга войск в Кремле

По материалам периодической печати за апрель 1917 года.

Все даты по старому стилю.

Военная комиссия при комитете Гос. Думы

С первых дней революции при комитете Гос. Думы образовалась военная комиссия, которая работала в соответствии с указаниями этого комитета и в согласованности с Исполнительным Комитетом Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

Эта комиссия, объединив сторонников различных демократических партий, союзов и общественных организаций, руководила революционными действиями восставших войск и отыскала путь к объединению с народом тех воинских частей, которые темные силы пытались направить на защиту старого режима. Таким образом военная комиссия была военным штабом революции.

Теперь же, до созыва Учредительного Собрания, эта комиссия, не принимая участия в политической борьбе партий, ставит себе задачей, в единении с Советом Рабочих и Солдатских Депутатов, принимая участие в работах военно-морского ведомства и находясь в контакте с временным правительством, — принять на себя защиту интересов всех воинских чинов страны, согласно возвещенным временным правительством новым лозунгам свободы, справедливости и права.

В настоящее время в военной комиссии даются разъяснения воинским чинам по вопросам общего характера, связанным с новым строем. Всякий воинский чин получает здесь разъяснения своих недоумений и вопросов. Наконец, военная комиссия заботится об организации единого мнения по основным вопросам рождающегося государственного строя среди воинских частей и офицеров, путем посылки в различные воинские части своих представителей.

Петроград, 25 апреля 1917 года.

Новые условия государственной и общественной жизни, несомненно, рано или поздно, проникнут вглубь народных масс, и конечно, чем скорее случится это, тем скорее можно будет назвать нашу многострадальную родину Новой Россией. Должны они проникнуть и во все отрасли военной жизни страны.

Война не ждет; она требует единой по духу, дружной и хорошо обученной армии, ибо только такая армия в состоянии привести ее к достойному Новой России окончанию.

Вполне естественно, что новые веяния захватили прежде всего наиболее доступную область взаимоотношений и внутренней жизни военнослужащих. Поэтому-то военное министерство, а в частности комиссия генерала Поливанова, отвечая на запросы момента, остановилось на этих вопросах и поспешила разрешить их в согласии с принципом демократизации армии.

К сожалению, работы комиссии на этом пока и закончились, давая этим как бы понять обществу, что в прочих областях нашего войскового быта, если и не все уж так хорошо, но все же терпимо.

Так ли это на самом деле?

Мы не считаем себя в праве ответить на этот вопрос утвердительно, ибо существует область чрезвычайной важности, на которую военное ведомство обязано было обратить внимание — это боевая подготовка тех пополнении и маршевых рот, которые отправляются ныне на фронт. Обратить на это внимание должен был бы и Совет Солдатских депутатов.

В самом деле. Не своевременно ли остановить внимание на этом вопросе, от которого, конечно не меньше, чем от вопросов внутреннего быта и дисциплинарных взаимоотношений, зависят боеспособность армии и исход предстоящих решительных столкновений? И неужели все здесь настолько благополучно, что можно быть спокойным за будущее?

Мы полагаем, что нет. При старом режиме почти все обучение пополнений пехоты было основано на бессмысленной муштровке, на бесцельном гонянии солдат в сомкнутом строю. Да иначе в то время и быть не могло, ибо вопреки здравому смыслу, вопреки требованиям военной науки, вопреки опыту войны, из солдат старались сделать манекенов, слепо повинующихся воле начальника. Жителям Петрограда и его окрестностей достаточно намозолили глаза занятия маршировкой редким шагом, отданием чести, размыканием и смыканием рядов и прочими кунштюками, которые производились с утра и до поздней ночи на площадях и более тихих улицах. Офицеры приезжавшие с фронта, могли любоваться из окон Главного Штаба и штаба Петроградского военного округа на обучение рассыпному строю на булыжной мостовой вокруг Александровской колонны!

Другая особенность подготовки пополнения пехоты при старом режиме заключалась в том, что вся эта подготовка находилась в руках унтер-офицеров. Офицеров петроградцы могли встретить всюду и в большом числе, но только не на строевых занятиях. Здесь они блистали своим отсутствием. Офицерской работы в большинстве запасных частей не было. Это отражалось и на характере подготовки пополнений и на взаимоотношениях солдат и офицеров. Этим несомненно объясняется в значительной степени та отчужденность солдата, которая обнаружилась в первые дни революции.

Вместо того, чтобы быть товарищами — что несомненно случилось бы, если бы офицеры стояли ближе к солдатам — офицер и солдат оказались чуть не врагами. У них не было взаимного понимания и доверия, а следовательно не могло быть и дисциплины.

Казалось бы, что все эти факты, которые не могут не быть известными и в высших военных сферах, должны были бы побудить организовать и подготовку пополнений пехоты на иных началах, отвечающих и боевым требованиям, и новому взгляду на солдата.

К сожалению, ничего в этом направлении не сделано. По-прежнему солдаты обучаются только маршировке, ружейным приемам, поворотам и т. п.; по-прежнему не видно на занятиях офицеров, и все дело остается в руках унтер-офицеров. По-прежнему, следовательно, мы будем посылать пополнения подготовленные не к бою, а к церемониальному маршу и почетным караулам. А между тем, там на фронте, войска в праве ожидать новых пополнений, но новых не по количеству людей, а по духу, по сознательному отношению к предстоящим им боевым задачам. Эти ожидания, судя по тому, что мы наблюдаем в Петрограде и окрестностях, напрасны.

Вопрос о подготовке пополнений интересен и с другой стороны, если хотите — этической.

Всеми, кроме кучки Ленинцев, выставлен лозунг — война до победы; всеми сознается необходимость полного напряжения сил. От рабочих родина ждала повышения продуктивности работы, что ими и осуществлено. Войска посещали фабрики, заводы и предприятия, работающие на оборону, чтобы проверить — так ли идет там работа, как того требует момент.

Казалось бы, что контролируя других, эти войска должны были с своей стороны показать пример напряженнейшей работы по подготовке пополнений.

Увы, этого примера они показать не могут. Недавно в газетах было сообщено, что в одной из частей Петроградского гарнизона постановлено вести занятия: со старослужащими — четыре часа в день, а с молодыми солдатами — 6 часов.

Согласитесь, что этого мало даже в мирное время, а про военное — и говорить нечего. Это и приводит к тому, что улицы с утра до поздней ночи полны гуляющими солдатами, что солдаты нанимаются окарауливать дома, чистить дворы и улицы, служат в милиции, торгуют на улицах газетами и пр.

Граждане видят это и только удивляются — зачем тогда держать в запасных частях такую массу людей и тратить на них совершенно непроизводительно народные деньги? не лучше уволить их по домам?

Мы не сомневаемся в том, что беспристрастные делегаты с фронта, знающие, что требует от солдата и офицера современная война, остались бы этой работой неудовлетворенными.

Отдание чести продолжает быть злобой дня

«Русская Воля» дает посильный ответ на вопрос — почему отдание чести, столь мелкий факт в ряду крупнейших событий начала революции, приобрело столь острый характер. Лозунг—долой отдание чести в понятии войсковой массы явился внешним выражением той свободы, которую принесла с собой революция.
Слишком много тяжелых воспоминаний было связано с различными эпизодами, касающимися „отдания чести", чтобы подобный боевой лозунг не сделался общим, громким и, до известной степени, беспощадным в принципиальной постановке вопроса.

Первые шаги новобранцев в казарме начинались с обучения приему отдания чести; ему посвящались многие часы. На этих приемах основывалась вся строевая выправка солдата, весь внешний вид не только обучаемого, но и обучающего. По тому, как солдаты отдавали честь, судили об офицерском составе и о начальнике части. Создавалась репутация отдельных строевых единиц армии.

В военных училищах до того времени, пока юнкер не научится правильно и красиво отдавать честь, его не увольняли в отпуск. Даже юнкерам запрещалось гулять в дневные часы по некоторым людным улицам или рекомендовалось проходить только по определенной их стороне, чтобы избегнуть недоразумений, происходивших на почве неотдания чести.

Большинство столкновений вне службы между военнослужащими всех званий вытекало все из-за того же неотдания чести, которое рассматривалось как внешнее выражение дисциплины и, в конце-концов, становилось тягостным.

Известен случай, когда инспектирующее лицо, занимающее высокое служебное положение среди строевых начальников, проверяло отдание чести, пропустив мимо себя весь полк во главе с командиром его и всеми офицерами. И если вспомнить, что офицеры в свою очередь далеко не были безгрешны в приеме „чести", делая это неаккуратно и небрежно, а то и вовсе не обращая внимания на знак почести, оказываемый его офицерскому знанию, то нет ничего удивительного, что самый прием отдания чести обратился в муштру, столь ненавистную как офицеру, так и солдату. Насколько уродлив, непостижим бессмыслен и неудобен был прием отдания чести „становясь во фронт" — об этом говорить совершенно не приходится.

Таким образом, прекрасный обычай, порожденный еще великой французской революцией, приветствовать друг друга, указывая на цвета кокарды, и затем претворившийся в прием оказания почести воинскому званию того или другого лица в конце концов, обрел форму известного дисциплинарного отношения младшего к старшему, или подчиненного к начальнику, притом обязательного только для одного из них.

***

Приказ

В соответствии с формой одежды, установленной во флотах республиканских стран, объявлены изменения в форме одежды чинов флота и морского ведомства, при чем отменены наплечные погоны.

Однако, это изменение в форме и отмена наплечных погон во флоте совершенно не относится до чинов сухопутной армии и военно-сухопутного ведомства, в форме коих погоны служат необходимейшим отличительным признаком отдельных войсковых частей и учреждений огромной армии, особенно в боевой обстановке, но являются и видимым почетным знаком высокого звания воина офицера и солдата, почему и существуют во всех сухопутных армиях республиканских стран.

Между тем, уже наблюдаются случаи не только самоуправного упразднения погон, но даже и насильственного срывания их с офицеров.

Предупреждая, что я не допущу в армии подобных самоуправства и насилий и подвергну виновных в подобных деяниях строжайшей ответственности: приказываю всем офицерам и солдатам сухопутной армии и военно сухопутного ведомства строго и точно соблюдать ныне существующую и не отмененную мною форму одежды

(Пр. в. в. 17 апреля).

Еще по теме:

Революция. 1917 год. Предисловие

.............................................................................

Революция. Впечатления и размышления (апрель 1917 г.)

Революция и армия (апрель 1917 г.)

Революция. Преобразование армии (апрель 1917 г.)

Революция. Братание. «Буржуа, в окопы!»

Революция. Последствия событий 20—21 апреля в Петрограде

Революция и Ленин (конец апреля 1917 г.)