По материалам периодической печати за июнь 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Революция и армия
Статья П. Д. Бурского
Русская революция... Около столетия лучшее русские люди мечтали об этом, шли ради этого на виселицы, в тюрьмы, в холодные тундры Сибири; для многих это казалось даже несбыточной мечтой.
Это желанное и несбыточное ныне совершилось.
Революционный народ рука об руку с революционной армией мощным ударом в несколько дней смели, уничтожили тот позорный старый режим, который, как невыносимый гнет, как оскорбление, тяготел над великим народом.
Русская деспотия, которой стыдились наши союзники, которую, как страшилище, выставляли наши враги, рухнула, и в Европе родилась новая демократическая республика, родилась в раскатах военной грозы, уже три года бушующей над миром.
И наконец пришла эта радостная весть об освобождении родины, о свержении «романовщины», триста лет расшатывавшей государственный организм России.
Великая революция, озарившая Россию светлыми лучами политической свободы, застала нашу армию не вполне подготовленной к восприятию демократических начал, положенных в основу ее переустройства.
Резкий переход от старого внутреннего строя жизни войск к новому, – от цепей рабства к гражданской свободе, – не мог, конечно, не отразиться на моральном состоянии живых элементов армии – офицеров и солдат.
Являясь частью народа, пребывавшего веками в состоянии умственной темноты, умышленно поддерживаемой бывшим монархическим правительством, наша армия не могла сразу разобраться в сущности завоеванной свободы.
Широкие политические задачи были чужды нашему народу, а следовательно и армии, так как в монархические времена политика являлась достоянием исключительно правительства и всякое вмешательство в нее со стороны отдельных лиц или партий считалось преступлением и каралось со всею строгостью законов.
Заглушая всякий голос, призывающий к политической свободе, путем беспощадных репрессий, монархическое правительство крепко сковало нашу армию полицейско-жандармским режимом, при чем над деятельностью и образом жизни офицеров и солдат, выходящими из рамок службы, был установлен особый контроль.
Во взаимоотношениях офицера и солдата монархическое правительство не стремилось создать тесной нравственной спайки, а наоборот, офицер всегда и везде, как на службе, так и вне ее, должен был представлять собою начальника, внушающего страх и не оставляющего ни малейшего проступка солдата без наказания.
В первые моменты революции, когда старый строй внутренней жизни войск был разрушен до самого основания и когда плоды свободы посыпались на нашего солдата как из рога изобилия, офицер был в полном смысле слова ошеломлен.
Искусственное отчуждение офицера от участия в политической жизни страны в монархическое время резко проявило свои результаты в период революции.
Лишившись многих прав по отношению к солдату, благодаря спешно объявленным, но мало отвечающим требованиям военного искусства, приказу № 1 по военному ведомству и декларации прав солдата (без указаний обязанностей его), офицер очутился в весьма неопределенном положении.
Сохраняя ответственность за вверенных ему по службе солдат, он увидел вместе с тем, что власть его аннулирована, и то, что прежде составляло основу службы войск, краеугольный камень ее, т.е. воинскую дисциплину, ныне рассеялось как дым.
Весьма естественно, что часть солдат, получив права гражданской свободы, и, будучи предоставлена самим себе в новой политической жизни, сделали попытку объяснить себе свободу отрицанием всякой власти, т.е. проявили все признаки анархизма со всеми тяжелыми последствиями его для живого организма армии.
В результате армия очутилась в состоянии развала своих моральных сил, который для большинства наших войсковых частей может быть охарактеризован следующими общими для них явлениями:
1) Полный упадок воинского духа среди значительной части солдатских масс, проявляющейся:
а) в ярко выраженном желании заключения мира, принося для этого в жертву даже свою национальную гордость и национальные интересы;
б) в упорном отказе от каких бы то ни было активных действий, даже в виде мелких выступлений;
в) в небрежности и халатности при несении сторожевой и разведочной службы в окопах;
г) в систематическом «братанье» с противником, носящем часто столь возмутительный характер, что братанье это привело к столкновению нашей пехоты со своими боевыми товарищами – артиллеристами, препятствовавшими братанью, и даже к выдаче противнику места расположения наших батарей.
2) Падение дисциплины до крайних пределов, которое, выразилось:
а) в систематических отказах целых войсковых частей выполнять боевые приказы начальства или в исполнении таковых приказаний лишь после продолжительных увещаний;
б) в стремлениях явочным порядком на принципе выборного начала заменять крепких по духу и опытных в бою начальников более снисходительными;
в) в случаях открытого неповиновения и даже открытого возмущения и самосуда над неугодными начальниками;
г) в стремлении к коллективным решениям не только бытовых, но и боевых вопросов армии.
3) Сведение авторитета начальников к нулю: полное отсутствие власти в руках начальников и, как следствие этого, бессилие заставить подчиненных выполнить отдаваемые распоряжения.
4) Недоверие к офицерам, всегда шедшим впереди на смерть за родину и теперь призывающим к исполнению воинского долга и к продолжению войны до заключения почетного мира.
Противник, воспользовавшись упадком дисциплины и воинского духа в частях нашей армии, не замедлил наводнить последних массой собственной литературы, в виде прокламаций, журналов и газет, издававшихся на русском языке в Львове, Вильне и других городах, находящихся поблизости от линии нашего фронта.
Преступное сношение наших войск с неприятельскими войсками или так называемое «братанье» достигло своего расцвета в апреле месяце, когда обстановка на западном театре войны, благодаря интенсивному развитию активных действий со стороны наших союзников, слагалась далеко не в пользу германцев.
Фельдмаршалу Гинденбургу необходимо было, во что бы то ни стало, спасти свое стратегическое положение на западном театре войны и единственным выходом из этого явилось усиление германских войск, действовавших там, за счет сил, оперирующих на нашем фронте.
Убедившись, что Россия ни при каких обстоятельствах не согласится на сепаратный мир с центральными державами, немцы прибегли к уловке и, не заключая официального перемирия с Россией, добились такового путем братанья.
Усыпляя наши войска иллюзиями скорого мира, германцы перебросили с нашего фронта на западный театр больше 20 дивизий, благодаря чему и остановили развивавшееся наступление англо-французов.
Австрийцы также усилили свои войска, действующие на итальянском фронте, и приготовились сами к переходу в наступление против итальянцев, но потерпели, к счастью, ряд жестоких поражении, потеряв одними пленными более 25 тысяч человек.
Благодаря братанью, противник выиграл время, особенно драгоценное на войне, а затем, закрепив свое положение на западном театре, нанес нам в июле месяце ряд жестоких поражений в Галиции, а в августе и октябре месяце – под Ригой и в Рижском заливе.
Результатом операций противника было то, что Галиция и большая часть Буковины были очищены нашими войсками, а под Ригой нам пришлось отдать великолепно укрепленный район, являвшийся оплотом правого фланга стратегического фронта нашей армии и потерять Рижский залив.
Не менее опасною язвою, разъедавшей живой организм армии, являлось дезертирство, которое, по сведениям нашей печати, достигало к началу мая 1917 года большой цифры.
Бегство солдат с фронта ослабляло наше боевое расположение армии, бегство из тыла уменьшало численный состав укомплектований, предназначавшихся для отправки на фронт.
Мало того, развиваясь до больших размеров, дезертирство отразилось весьма неблагоприятно на деятельности наших транспортов, т.е. железных дорог, питающих армию и население внутренних районов отечества.
Приказ военного министра А.Ф. Керенского, объявленный по армии и флоту 31 мая 1917 г., хотя и устанавливал строгие меры наказания за дезертирство, как-то: лишения права участия в выборах в Учредительное Собрание и в органы местного самоуправления, лишение права на получение земли при земельной реформе и лишение семейств дезертиров пайка, – тем не менее, дезертирство все-таки продолжалось.
В невыносимо тяжелом положении оказался офицерский состав армии.
Пользуясь абсолютной неготовностью нашего солдата к сознательному восприятию демократических принципов, положенных в основу переустройства армии, анархисты и пораженцы, приложили все свои усилия к тому, чтобы подорвать авторитет начальников в глазах подчиненных и добиться полного безвластия.
На фронте, а также и в гарнизонах тыла начались аресты, сопровождавшиеся нередко убийствами офицеров, неугодных по тем или иным соображениям солдатам.
Офицеры подвергались всевозможного рода оскорблениям не только на словах, но даже и действиями.
Ни приказ военного министра, объявленный 7 апреля, о самоуправных действиях солдат по отношению к своим начальникам, ни протесты нашей прессы по поводу убийства солдатами офицерского состава не изменили положения вещей: офицеры продолжали нести значительные потери от рук своих же собственных братьев-солдат.
В числе убитых вы встретите офицеров всех рангов, начиная с корпусных командиров и кончая младшими офицерами рот, при чем многие из погибших были кавалерами ордена св. Георгия и других высоких боевых наград.
Вдумываясь в сущность морального упадка нашей армии, мы, естественно, стремимся разобраться в причинах, вызвавших столь печальное явление, когда, казалось, боевая мощь наших вооруженных сил, получивших из рук революции огромные права, о которых не могла мечтать ни одна из армий мира, должна была подняться на небывалую доселе высоту.
Съезд офицерских депутатов, в заседании 21 и 22 мая, обсудив доклад о состоянии армии и о мерах к восстановлению ее боевой мощи, пришел к тому заключению, что на утрату боеспособности нашей армии повлияли следующие причины:
1) Неподготовленность народа и армии к ведению столь продолжительной войны, как современная.
2) Усталость народа и армии.
3) Отсутствие твердой власти.
4) Партийная деятельность некоторых групп, стремящихся посеять недоверие между солдатами и офицерами.
5) Ломка условий прохождения военной службы во время войны.
6) Безнаказанность за проступки.
7) Растерянность высшего командного состава в первые дни революции.
8) Пропаганда сторонников сепаратного мира.
По вопросу о мерах восстановления боеспособности армии в наших военных сферах произошел серьезный раскол.
С одной стороны, меры, рекомендуемые военными авторитетами, умудренными глубоким знанием военного искусства вообще и прошедшими боевую школу нескольких компаний, могут быть приняты при том условии, если армия поступится некоторыми завоеваниями революции, давшими солдату огромные права, а с другой стороны, отобрание этих завоеваний грозит еще большим разложением армии.
Получается, таким образом, заколдованный круг, из которого выход является в высшей степени трудным.
Политическое управление при военном министерстве окончательно разработало основные положения о военных комиссарах и войсковых организациях.
Военные комиссары, являясь органами Временного Правительства, будут иметь надзор за законностью и укреплением единообразного революционного порядка в армии в целях поднятия боеспособности в связи с ее демократизацией, являясь в тоже время обязующим звеном между правительством и армией, с одной стороны, и командным составом и войсковыми организациями – с другой.
В армии вводятся должности комиссаров следующих рангов: главный военный комиссар при ставке верховного главнокомандующего, комиссары отдельных фронтов, армий, корпусов, дивизий и бригад, при чем назначение главного военного комиссара и комиссара фронтов будут назначаться Временным Правительством, комиссары армии – военным министром, а остальные – комиссарами отдельных фронтов.
Комиссарам, по положению, предоставляется, так сказать, прокурорско-революционные функции. Кроме того, они будут иметь надзор за печатью, как издаваемой в армии, так и распространяемой посторонними издательствами.
В числе обязанностей комиссаров значится, между прочими аттестование начальствующих лиц, достойных выдвижения по службе.
О начальниках, не соответствующих занимаемой должности, комиссары собирают «материалы» через войсковые организации и представляют их на заключение по принадлежности.
Наряду с комиссарами действуют войсковые организации, состоящие из ротных, полковых, дивизионных, корпусных, армейских, гарнизонных и окружных комитетов, в круг обязанностей которых входит поддержание порядка, дисциплины и внутреннего мира между всеми воинскими частями и с гражданским населением, а также принятие мер примирительного характера к устранению возникающих недоразумений. В случае их неуспешности дело переходит на разрешение соответствующего комиссара.
На обязанности начальствующих лиц армии лежит строевое обучение подведомственных им чинов и управление вверенными им частями в бою.
Нельзя не признать, что вся система, принятая к оздоровлению нашей армии, чрезвычайно сложна, при чем на должности комиссаров назначаются не только военные чины, независимо от их рангов, но и статские люди, облеченные, как сказано выше, правами по аттестованию начальствующих лиц.
Результаты принятой системы обнаружатся, конечно, тогда, когда начнутся крупные операции на нашем фронте, т.е. когда армии придется проявить напряжение всех своих физических и моральных сил накануне заключительного аккорда войны.
Приказ Армии и Флоту
9 июня, № 18, 1917 г.
Ко мне явилась делегация от солдат 2 Кавказской Гренадерской дивизии для выяснения вопроса, нужно ли исполнять приказы войсковых начальников, касающиеся боя и подготовки к бою. По словам делегации, ее посылка вызвана тем, что солдаты не доверяют начальникам, сомневаются, издаются ли эти приказы с моего ведома, и требуют, чтобы всякий приказ о наступлении был издаваем непосредственно мною.
Посылка делегации с такими вопросами показывает, что солдаты 2 Кавказской Гренадерской дивизии совершенно не понимают своих обязанностей.
Все войсковые начальники, назначенные или оставленные на своем посту новым революционным Правительством, сохранили в полном объеме всю власть по руководству, подготовке и ведению боя. Издание боевых приказов непосредственно мною невозможно, так как только военные начальники могут иметь сведения, необходимые для решения боевых задач.
Поэтому еще раз подтверждаю:
1) все боевые приказы войсковых начальников должны беспрекословно исполняться, как приказания, исходящие непосредственно от меня или Временного Правительства; и
2) отказ от выполнения боевого приказа, под предлогом, недоверия к начальству, считаю трусливой уловкой, недостойной солдат свободной революционной армии.
Представителей солдатских комитетов и офицеров прошу постоянно разъяснять всем солдатам, что без полного повиновения боевым приказам — боевая работа армии невозможна.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах.
Военный и Морской Министр А. Керенский.
***
Сознание развала тыла начинает проникать и в глухую провинцию. Вот картина жизни в Сарапуле, Вятской губ., изображенная в газете «Речь»:
Полтора месяца прошло с тех пор, как в Сарапуле были получены телеграммы о перевороте. За это время можно бы и наговориться досыта и напраздноваться и уже давным давно с удесятеренной энергией приняться за работу, памятуя, что все же с переворотом время, драгоценное время, за которое наши близкие на фронте расплачиваются не рублями и копейками, а ценою крови, ценою жизни, — упущено и необходимо его наверстать.
Между тем вокруг, если и увидишь удесятеренную энергию, то, главным образом, в городском и земском самоуправлениях, которым задано разрешить массу сложнейших задач. А в остальных кругах населения наблюдается скорее развал и нежелание работать. Отовсюду слышишь, что интенсивность, производительность труда значительно понизилась. Мало слышно и видно обучение солдат в казармах и молодые люди вынуждены слоняться по целым дням без дела.
Если мы в предыдущем № «Разведчика» говорили о безделье, царящем в войсках Петроградского гарнизона, то в душе надеялись, что это явление местное, вызванное особой ролью этого гарнизона в революции. Увы, как видим, то же безделье царит и в провинции.
Еще по теме:
Революция. 1917 год. Предисловие
.............................................................................
Революция. В Совещании об Учредительном Собрании (июнь 1917 г.)
Братание подлежит самому строгому осуждению! (июнь 1917 г.)
Всероссийский съезд советов (июнь 1917 г.)
Об избирательных правах дома Романовых. Особое мнение (июнь 1917 г.)
Революция и армия (начало июня 1917 г.)
Революция. Революционная армия (июнь 1917 г.)
| 