«Батальоны смерти» - позорное пятно революции (август 1917 г.) - 19 Августа 2017 - Дневник

Позорное пятно революции. Для чего они существуют? В наш цивилизованный век неужели нет женщине работы более подходящей, неужели она не может принести пользы отечеству иначе, как только вспарыванием брюха своему же брату?

Теперь так нужны рабочие руки в деревне, почему бы не организовать из этих женщин отряды для работы в деревне? А потом—солдаты страдают отсутствием прачечных, сами они в большинстве случаев стирать белье не привыкли, так не лучше ли им открыть солдатские прачечные? На главном почтамте страшный завал писем, и там они могут принести более существенную пользу.

Нет, мы не хотим, чтобы еще и женщины были калеками; мы не хотим, чтобы и наших будущих матерей развратила военщина. Мы не хотим, чтобы наши матери воспитывали чувство вражды к другим народам.

Женщина по своей природе, по своему назначению быть матерью должна, быть противницей уничтожения производимого ею человечества.

В эти батальоны идут только глупые гимназисточки 5-го класса или потерявшие всё женщины.

Женщина-пролетарка, женщина-мать должна протестовать против этого унижения женщины.

Все должны требовать уничтожения этих батальонов, одобренных Керенским.

Долой эти батальоны позора!

Л. Воробьевский.
Правда, 30 июля 1917 г.

О женских батальонах

Чувство горького стыда за унижение, испытываемое Россией в наши мрачные дни и справедливое возмущение поведением нашего когда-то доблестного и победоносного, а теперь запятнавшего себя позором предательства русского воинства, заставили всколыхнуться все живые и честные силы страны.

Одним из реальных результатов этого движения было появление многочисленных отрядов добровольцев — женщин.

Юные семнадцатилетние гимназистки; молодые, полные сил и жажды личного счастья женщины; жены мучеников-офицеров, бросают свои уютные квартиры, отказываются от привычных, культурных условий жизни, нередко оставляют хорошо оплачивыемые места и заменяют собой нашего утомленного митингами и безделием солдата.

Если хотите оценить всю тяжесть подвига этих настоящих наших героинь, зайдите на полчаса в казармы батальона женского военного союза в Инженерном замке и посмотрите, как живут и готовятся к ратному делу наши дочери и сестры. Они помещаются в душных, тесных и грязных комнатах или в походных палатках, спят на голом полу, часто даже без соломенной подстилки; они едят деревянными ложками из общей чашки простую солдатскую пищу, занимаются по семи часов в день, несут внутреннюю караульную службу, исполняют все хозяйственные работы, до стирки белья, уборки дров и помещений включительно; они пользуются отпусками в город только в меру действительной необходимости и даже родных могут навещать не более одного раза в неделю. О театрах, хождении в гости и других развлечениях не может быть и речи.

Если в отряд и поступает небольшой процент авантюристок или взбалмошных голов, ищущих сильных впечатлений, если на зачисление иных девиц и оказывает иногда влияние „мода", порыв к благородному жесту, то такие лица очень скоро, уже после 2 — 3 дней пребывания в казарме, убеждаются на опыте, что служба в женском батальоне не шуточное, а весьма серьезное и тяжелое дело, — и, конечно, уходят.

Остаются или люди идеи или такие девушки, которым гордость, боязнь насмешек близких мешает признать непосильность подвига.

Сила духа наших лучших женщин, доказанная не трескучими словами и резолюциями, а настоящим делом, желание помочь гибнущей родине вызывают в нас невольно чувства умиления и восхищения. Но те, кто поставлен у кормила власти, кому вверена судьба нашего отечества, должны не только умиляться и восхищаться немногими светлыми явлениями на мрачном фоне русской действительности, а обязаны немедленно использовать всякое такое явление к наибольшей выгоде для гибнущей Россия. В частности, в отношении женских добровольческих отрядов, нужно поставить ясно и определенно вопрос:

Какую действительную пользу может получить от женщин-доброволиц государство?

Рассматривать женские организации, как реальную боевую силу, было бы наивно. Даже не принимая в расчет меньшую физическую выносливость женщины, совершенно ясно, что боевая мощь всех этих женских батальонов и рот—ничтожна. Эти части—капля в море по сравнению с современными миллионными армиями. Если бы удалось набрать целую дивизию или даже корпус доброволиц, эти части потонули бы в массе вооруженного народа.

Кроме того, трудно представить себе отдельную воинскую часть, состоящую исключительно из женщин: для занятия командных офицерских должностей женщины не имеют и не могут иметь ни нужного образования, ни соответствующего опыта; не под силу им и многие хозяйственные работы, как уход за лошадьми, рубка леса, земляные работы и пр.

Рассчитывать, что женщинами-доброволицами можно заменить все „больные" части нашего фронта и с их помощью одержать победу—не приходится. Слишком много этих больных!

Не надо также преувеличивать и морального значения женских организаций. Печальный опыт женского батальона смерти Бочкаревой показал, что дезертиров и трусов не так легко пристыдить; и если стыд иногда и проникает в затуманенную совесть отдельных солдат, то он как-то странно обращается против тех, кто его вызвал: появляется чувство ненависти к женщинам, позорящим своим вступлением в ряды армии благородное звание воина.

Эта ненависть и озлобление против женских батальонов не раз уже открыто обнаруживалась в речах ораторов на „угловых митингах" в Петрограде. Чаще же всего наблюдается даже не озлобление, а беззаботное любопытство и шутливо-скабрезное отношение солдат к этим „бабьим затеям".

Десятки „безработных" христолюбивых воинов виснут в Петрограде на ограде Инженерного замка и, грызя семечки, зубоскалят над обучающимися военному строю девушками. Им не стыдно; наоборот, женщинам стыдно за них. Рассчитывать на то, что женские команды своим примером устыдят бездельников и ускорят выздоровление армии на фронте, а тем более в тылу столь же неосновательно, как и видеть в них реальную боевую силу. Мало того, можно опасаться, что в случае новых взрывов мятежа женские части в первую голову станут жертвами диких насилий разнузданных солдат.

Так для чего же создавать эти женские отряды? Для чего губить молодые жизни, отдавая их, если не на расстреляние врагам, то на глумление своим?

Если это делается во имя красоты и трогательности явления, то теперь не время красивых жестов. Нужно энергично всеми мерами лечить армию мужчин, а не создавать опереточную армию женщин, которой не напугаешь ни немцев, ни тех русских, которые работают над разрушением нашей военной силы.

Однако использовать благородный порыв лучших русских женщин и девушек нужно и необходимо использовать его так, чтобы от этого была действительная помощь армии. Для этого нет нужды превращать женщину в солдата, а нужно дать ей посильное для нее, т. е. женское дело. Такой работы, на которой женщина может найти выход своему энтузиазму, в армии и во всякого рода учреждениях, обслуживающих армию,—непочатый край. Не говоря уже о работе в лазаретах и госпиталях в качестве сестер и сиделок, на женщин-доброволиц можно возложить многие другие обязанности, исполняемые теперь здоровыми нестроевыми солдатами.

Прежде всего целые армии писарей и военных чиновников в штабах, управлениях и заведениях могут быть с успехом заменены интеллигентными женщинами. Нельзя упускать из виду, что главный контингент доброволиц дает „презренная буржуазия", т. е. интеллигенция. Если было признано невыгодным, в виду дороговизны наемного труда, заменить писарей вольнонаемными женщинами, то воспользоваться для этой цели услугами почти ничего не стоящих волонтерок вполне целесообразно.

Затем всакого рода обмундировальные мастерские, разные тыловые учреждения по снабжению армии необходимым имуществом мастерские, изготовливающие противогазы и другие предметы снаряжения, даже многие заводы и фабрики, требующие от рабочих не столько физической силы, сколько ловкости, сноровки и добросовестности, могут постепенно заменить своих служащих, среди которых теперь много солдат военнообязанных, почти исключительно женщинами.

Все, - кто идет в женские отряды не ради красивой позы и моды, а из искреннего желания помочь родине, охотно будут работать в указанных учреждениях даром, или за то содержание, которое они получали бы от военного ведомства в строевых частях.

Наконец, не исключается возможность женщинам работать и на фронте, но не в качестве рядовых бойцов, а посыльными, ординарцами, велосипедистами, даже кашеварами. Труд, правда, менее почетный и красивый, чем открытый бой с врагом, но зато отвечающий силам и призванию женщины. Жертва—есть жертва, и если наши дочери, сестры и жены, тысячами идущие в женские батальоны, действительно, хотят отдать свои силы на помощь нашей несчастной армии, они не откажутся ни от какого поручения, каким бы будничным и прозаичным оно им казалось.

К благородному порыву русской женщины следует отнестись с большим вниманием и немедля ни одного дня взять от него то, что может принести несомненную пользу изнемогающей России.

В. П. Б—в

Солдатская памятка

В «Дне» приводится кошмарная по своей дикости «Памятка для каждого записывающегося и уезжающего в штурмовой батальон»:

„Милостивые государи! Уезжая за получением себе чинов и орденов, маскируясь защитой „отечества", вы не должны забывать наше напутственное слово и пожелание: уезжайте от нас с Богом, желаем гладенькой дорожки, а потом мы постараемся замести ваш след. Уезжайте... но только мы требуем: не смейте зазывать, ни обещать нам разных наград, чинов и всякого блаженства тех солдат, которые, не сознавая свое положение, поддадутся на вашу предательскую удочку.

Составляйте ваши штурмующие шайки и бейте там свои ненужный головы, штурмом берите пустые головы немецких, австрийских, турецких и болгарских офицеров. Мы ничего не имеем против... Желаем вам всего хорошего и равных потерь как в рядах неприятельских, так и в ваших. С почтением бывшие ваши, вами угнетаемые солдаты".

«Памятка» эта направлена по адресу тех офицеров, которые записывались в «батальоны смерти» и уходили на фронт. А авторы «памятки», солдаты пехотного запасного полка, расположенного в Сызрани, на митинге постановили: